Проработка и принятие травм — не выдумки современного гуманизма и психотерапии, а древняя восточная философия. У неё есть конкретное название — кинцуги. Это специальное искусство реставрации керамики появилось в средневековой Японии и многому может научить нас, простых пролетариев и креаклов, сегодня.
Отреставрированная чаша (автор: Haragayato, лицензия СС)
Принцип искусства кинцуги (яп. 金継ぎ — золотая заплатка) прост: разбившиеся или расколовшиеся керамические изделия не выбрасываются, а восстанавливаются с помощью лака, полученного из сока лакового дерева (уруси), смешанного с золотым, серебряным или платиновым порошком. Таким образом линия раскола не замазывается, не скрывается, а подчёркивается, выделяется посредством яркости дорогого металла.
Смысл кинцуги прост, но пронзителен: поломки и трещины — неотменимая часть истории объекта, а потому не заслуживают забвения и маскировки.
История лакокерамических произведений в Японии уходит корнями в далёкое прошлое. Вероятно, в какой-то момент методы керамического ремонта скрестили с маки-э, техникой рисования золотым порошком на лаке. Техника популярна прежде всего среди японских мастеров, хотя нередко применяется к вещам, первоначально сделанным в Китае, Вьетнаме или Корее.
Японская эстетика высоко ценит детали, подчёркивающие износ от использования предмета: с такой точки зрения кинцуги выигрывает как с практической стороны, позволяя продолжать использовать вещь после её повреждения, так и с эстетической, выделяя трещины и следы ремонта в контексте продолжения, а не окончания, её жизни. Кинцуги также близко к японской философии мусин (яп. 無心, «чистый разум») с её концепциями непривязанности к вещам, принятия перемен и предназначения как аспектов человеческой жизни.
Думаю, что каждому из нас не хватает немного кинцуги — в отношении к вещам, к людям, к себе, к мирозданию. Ну, это я так… Чтобы вы знали…
