Доведение до абсурда — логический прием, известный ученым с древности. Его использовали, чтобы доказать истинность некоего утверждения, отталкиваясь от обратного (к примеру: «Земля не плоская, иначе бы люди падали с краев»). Но в современной России порой доведение до абсурда — кажется, еще и способ поправить статистику выявленных преступлений и изобличенных следствием преступников и тем самым выслужиться…
Следствие завершило расследование уголовного дела в отношении режиссера-постановщика детской театральной студии Григория Береснева. Ему вменили четыре страшных статьи УК (в том числе «Насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14 лет», «Распространение, публичная демонстрация порнографии несовершеннолетних»). По совокупности Бересневу может грозить до 25 лет лишения свободы. И все это — внимание! — за предложение поставить спектакль по пьесе известной современной писательницы Ребекки Причард. Пьеса не запрещена нигде в мире, включая Россию. Ее выдает любой поисковик в Интернете, она и сейчас в свободном доступе. При этом эксперт, которого привлекло следствие, проведя исследование «копии произведения… на 25 листах», посчитал его преступным, точнее, порнографическим, на основании чего Береснев стал обвиняемым.
«Я глубоко потрясена тем, что моя пьеса может быть воспринята как порнографическая и развращающая, — это цитата из обращения Ребекки в суд. — Я написала ее с целью помочь трудным подросткам».
Обозреватель «МК», член СПЧ изучила пьесу, уголовное дело и пообщалась с родителями детей, которые были задействованы в постановке.
Четыре статьи за одно чтение
«Обращаемся к вам в целях оказания содействия в восстановлении справедливости и недопущения вынесения незаконного уголовного наказания» — этими словами начинается письмо, которое поступило ко мне, как члену СПЧ, в защиту режиссера-постановщика детской театральной студии «Инфанта» 30-летнего Григория Береснева (также является актером драматического театра «Колесо», чтецом и мастером художественного слова Тольяттинской филармонии).
Ровно половину своей жизни он занимается театром, причем все время работал с детьми. Кстати, сам отец двух малышей — одному годик, второму три.
В студии «Инфанта» в его группе занимались около 30 детей в возрасте от 11 до 16 лет. Ставили спектакли, готовили этюды на тему современных сказок (в том числе по книгам «Веселый Роджер», «Гарри Поттер»). Дети всегда были в восторге. Забегая вперед, скажу, что ни один из признанных потерпевшими не сказал, что ему что-то не нравилось на занятиях.
— Я знаю его много лет, — говорит мама одной из «потерпевших» (в кавычках, потому что таковой ни свою дочь, ни себя не считает) Ольга. — До того как он стал работать в «Инфанте», делал огромный проект — мюзикл «Том Сойер». Там мы и познакомились. Я привела дочь и ни на секунду не пожалела. Он специалист высокого уровня. С детьми всегда был, как бы выразиться, «на одной волне». В «Томе Сойере» были задействованы дети с первого по девятый класс, и их больше 50 человек. Никаких жалоб на него никогда не слышала. Напротив, все его любили. И он был такой влюбленный в свое дело, глаза горели! И тут по какой-то глупости дети теперь лишены возможности заниматься с таким профессионалом. Я в крайнем возмущении от происходящего! Тем более что моя дочь из всего списка потерпевших (а их шесть, и все — девочки) занималась с ним, наверное, дольше других.
В этой истории не было никаких подковерных интриг, Григорий никому не перешел дорогу, не конфликтовал. Он просто однажды, по мнению следствия, неправильно предложил пьесу для очередной постановки, с которой шесть участниц театральной студии ознакомились путем личного прочтения. И скандал разразился из-за произведения, к репетиции которого молодой режиссер-постановщик даже не приступил.
СПРАВКА «МК»:
Что вменятся режиссеру детской театральной студии:
— ч. 3 ст. 135 УК РФ — «Совершение развратных действий без применения насилия в отношении двух или более лиц, не достигших 14-летнего возраста»;
— п. «б» ч. 4 ст. 132 — «(Насильственное) совершение действий сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста»;
— п. «а» ч. 2 ст. 242.1 УК РФ (6 эпизодов) — «Распространение, публичная демонстрация и рекламирование материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних, совершенные в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста»;
— ст. 156 — «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, сопряженное с жестоким обращением».
Вот как разворачивались события. На одном из занятий (дело было 6 марта 2022 года) «они с детьми стали обсуждать, над каким новым проектом будут работать». Береснев предложил ребятам поставить новую пьесу — что-то современное, социальной направленности. Сначала речь шла о «Зверушкиных историях», но детям они не понравились. Тогда он вспомнил про пьесу по мотивам произведения Ребекки Причард (название указывать в газете не будем, поскольку в этом случае вдруг следователи и нас обвинят в распространении или рекламировании порнографии?!), которую он сам смотрел в 2007 году в драматическом театре, когда учился в школе, в 7-м классе. То есть ее и раньше ставили и показывали.
— Вообще это далеко не первый и не единственный случай адаптации этого произведения в России, — говорит адвокат Береснева (сам он под домашним арестом, общаться с журналистами не может). — По мотивам этой пьесы были поставлены спектакли в Тюмени, Челябинске и в других городах.
Сам Береснев помнил примерное содержание пьесы, которую смотрел в МДТ. Естественно, в театральной постановке не было ни матерных слов, ни жестоких сцен, как в оригинальном авторском произведении. О существенном различии он узнал, когда на занятии вместе с детьми начал изучать пьесу. Дело было так. Нашли в Интернете (на телефоне) и стали сразу читать по ролям.
«Мы нецензурные слова пропускали, — рассказывает одна из потерпевших девочек. — Про некоторые сцены режиссер говорил, что читать их не нужно, так как они слишком жестокие и в его версии их не будет. Мы эти сцены пропускали и переходили к следующим. Возможно, в перерыве или после кто-то прочитал сцены, которые он просил пропускать».
На том занятии присутствовало шесть девочек. Одной из них пьеса не понравилась, она ушла с занятия и рассказала обо всем маме. Пьесу кто-то скинул в общий чат, начались обсуждения. Режиссер пояснил, что в его версии не будет ни мата, ни наркотиков, ни насилия. Вскоре была готова версия Береснева. Две родительницы посчитали, что пьесу ставить нельзя ни в каком виде. Остальные, наоборот, настаивали, что нужно, потому что это убережет их детей от неправильных поступков в будущем. Но потом было еще одно собрание, где пьесу все-таки решили не ставить.
На этом вся история могла бы и закончиться. Сам Григорий в итоге пришел к выводу, что лучше отказаться от этой идеи. А когда две родительницы устроили скандал у директора студии, то и вовсе пообещал уволиться. Но в «органах» уже лежало заявление. Началось следствие. Вскоре ЦМСО г. Тольятти СУ СК РФ по Самарской области возбудило в отношении Береснева 9 (!) уголовных дел, которое потом объединили в одно. В августе прошлого года Григория поместили под домашний арест.
Цитата из материалов дела:
«У Береснева Г.Е. во время занятия с группой в театральной студии возник умысел, направленный на удовлетворение низменного сексуального влечения, в целях реализации которого предложил несовершеннолетним ученикам с помощью имеющихся у них мобильных телефонов найти в сети «Интернет» и ознакомиться с содержанием пьесы. Таким образом, Береснев совершил развратные действия в отношении несовершеннолетних, а также иные действия сексуального характера.
Кроме того, при этих же обстоятельствах у Береснева возник умысел на незаконное распространение, публичную демонстрацию и рекламирование материалов с порнографическим изображением несовершеннолетних, а также на неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних, соединенное с жестоким обращением. При этом жестокое обращение выражается в том, что несовершеннолетние ученики ознакомились с содержанием оригинальной пьесы».
Сложная пьеса, написанная в тюрьме
Пьесу, как оказалось, на самом деле в открытом доступе можно найти в Интернете. Ее прочтение у меня, к примеру, заняло всего пару часов. Делюсь с вами своими впечатлениями. Это очень эмоциональный, сложный рассказ о трудных подростках, жизнь которых похожа на страшный сон: они ругаются, дерутся, пьют, употребляют наркотики и алкоголь, занимаются сексом, при этом им больно и страшно. В конце некоторые героини (девушки) осознают происходящее и решают начать свой путь заново. Читать пьесу мне, честно признаюсь, тяжело, некоторое сцены вызывают омерзение. Но при этом в голове все время крутилось, что нельзя подобного допустить в реальной жизни, что мы (взрослые) должны сделать «все и даже больше», чтобы подростки не опускались на такое дно.
Вот что рассказывает о пьесе автор в своем письме в суд: «Я написала ее с целью вскрыть опасности асоциального поведения и пробудить сочувствие к подросткам, выросшим в неблагополучной среде. Я собирала материал для пьесы в тюрьме для несовершеннолетних правонарушителей в течение девяти месяцев. Там я поняла, что большинство девушек, с которыми я столкнулась, сами были жертвами преступлений. Именно это я отразила в своей пьесе, показывая уязвимость и хрупкость героинь. В начале пьесы героини ведут себя по-уличному дерзко, «забивая косяки, строя козни, воруя и бесчинствуя в своей банде девиц». Но я старалась показать всю трагедию такого образа жизни. У пьесы нет цели прославить или возвеличить преступное поведение — наоборот, смысл ее в том, чтобы противостоять и предвосхищать возможные преступления и помочь молодым людям задуматься о сделанном героями выборе и о том, как этот выбор влияет на их будущее… Я понимаю беспокойство по поводу участия подростков в постановке моей пьесы, ведь там эмоционально сложный материал. Я понимаю, почему Григорий Береснев вырезал некоторые элементы из пьесы и представил своим юным актерам лишь отрывки. Я задействую сильные сцены не для того, чтобы шокировать или травмировать молодых людей, а чтобы показать в постановке настоящие, реальные трудности, опасности и искушения, которые окружают сегодня детей и молодых людей. Моя цель в том, чтобы люди после просмотра моей пьесы задались вопросом, почему общество отворачивается от детей из групп риска. Я хочу, чтобы зритель был возмущен тем, что люди осуждаются и их судьбы калечатся в таком юном возрасте. Я хочу, чтобы зритель спросил, как нам удалось создать мир, в котором мы испытываем страх и «за», и «перед» следующим поколением. Как мы смогли создать атмосферу такого страха и изоляции, где мы боимся наших собственных детей?».
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
За написание пьесы Ребекка была удостоена «Премии круга критиков» (Critics Circle Award) — эта награда вручается самыми влиятельными и уважаемыми театральными критиками. Пьеса была поставлена в театрах во многих странах мира, включая Германию, Италию, Нидерланды. В России пьеса впервые была представлена на фестивале молодой драматурги «Любимовка» в усадьбе Станиславского в 2000 году.
Интересно, что пьеса привлекла внимание исследователей современной драматургии и театра, в том числе профессора Хелен Николсон, преподавателя колледжа Хомертон Кембриджского университета. Профессор Николсон написала о ней в книге «Прикладная драма: дар театра». В 2013 году пьеса была названа учеными «одной из самых влиятельных» в современном британском театре.
Обвинение Береснева строится на искусствоведческой судебной экспертизе АНО «Приволжское окружное бюро информационной аналитики и экспертиз» — заключении эксперта, культуролога с 5-летним стажем, который исследовал… некую «копию произведения». Он пришел к выводу, что пьеса вводит и актера, и зрителя в деструктивный мир подростков с ярко выраженным девиантным поведением. И что жизнь подростков — героев пьесы — описана «с большим количеством событий, граничащих или напрямую соответствующих нарушениям закона». Еще он пришел к выводу, что вредный порнографический контент составляет 73 процента общего объема произведения.
С выводами этой экспертизы полностью не согласилась комиссия опытных специалистов Ассоциации «НП Южный экспертный центр», состоящая из искусствоведа, психолога Виктора Кислякова и филолога. Они, во-первых, пришли к выводу, что эксперт не обладает достаточной компетентностью для единоличного проведения судебной экспертизы на предмет выявления признаков порнографической продукции. Во-вторых, что его ссылки на «Основы концепции Русской православной церкви» не могут использоваться в заключении судебной экспертизы по выявлению признаков порнографической продукции, так как в документах религиозных организаций и трудах религиозных деятелей не могут содержаться сведения, требующиеся для исследования продукции порнографического характера. В-третьих, что суждения эксперта противоречивы: «определяя исследуемую пьесу как произведение порнографического характера (за изготовление и распространение которой предусмотрена уголовная ответственность), эксперт указывает на «возрастную классификацию «18+», что свидетельствует о допустимости, по его мнению, распространения данного материала среди совершеннолетней аудитории».
В уголовном деле, как я говорила, шесть потерпевших, но четверо таковыми себя считать категорически отказываются. Из разговора с родителями этих девочек видно, что они прямо в шоке от происходящего.
— Ему могут дать 25 лет тюрьмы? За что? За пьесу, которая не запрещена и которую он в итоге даже не поставил! Я считаю, что оригинальная пьеса не является порнографическим произведением и не причинила какого-либо вреда здоровью или развитию моего ребенка, — возмущалась одна из мам.
А теперь самое интересное. Даже если дети тогда и читали пьесу, то уже давно бы забыли про те сцены, которые пропускали. Но им не дали и не дают забыть, а напротив, взрослые дяди во время расследования допрашивали девочек, можно сказать, чуть ли не «с пристрастием» о сексуальных сценах из произведения, заставляя подробно описывать и отвечать на взрослые вопросы следователей. Родители считают, что детей травмирует и сам факт, что их преподавателя хотят посадить в тюрьму.
— Девочки очень сильно переживают по этому поводу, — говорит мама.
Еще несколько лет назад казалось бы немыслимым возбуждение уголовного дела за одно только чтение пьесы. Максимум, что сделали бы в случае скандала, — режиссера бы просто отстранили от работы или уволили, постановку запретили. Но сегодня, когда с экранов звучат слова про «скрепы» и про то, что детей надо спасать от всех европейских ценностей, это стало возможным.
«Заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет» — гласит русская пословица. Те, кто вменил, вероятно, на всякий случай, сразу четыре страшных статьи УК и шесть эпизодов режиссеру за одно-единственное прочтение литературного произведения, довели до абсурда саму идею государства защитить подрастающее поколение.
Ева Меркачева
