Каждый перевод — это своеобразная, своя, уникальная зачастую интерпретация исходного текста. Это некоторое синтетическое продолжение уже аналитической работы над пониманием того, что говорится в исходном тексте. Зарубежные переводы в основном являются переводами с какого-то современного русского языка, и довольно редко переводчики обращались к исходным древнерусским текстам. Но славянские переводчики имели такую возможность, потому что зачастую в их собственных языках есть слова, которые были в общеславянском фонде и реализовали себя в древнерусском языке, потом в современном русском утратились, но в других славянских языках остались.
Кулаков Андрей, редактор 1001.ru
«Слово о полку Игореве» переводилось на русский язык сотни раз. И огромное число переводов было и в XIX веке — почти сразу же после опубликования первого издания «Слова о полку Игореве». Собственно, в самом первом издании появился первый перевод. Сразу после него, в 1803 году и дальше, выходили и прозаические, и поэтические переводы в каком-то количестве. И чем дальше мы движемся к современности, тем больше мы этих переводов обнаруживаем. Один из многих современных переводчиков, знаменитый поэт Евгений Евтушенко, который тоже перевел «Слово о полку Игореве» поэтически, в одном из интервью сказал, что он читал все переводы «Слова о полку Игореве». Я думаю, что это некоторое рекламное преувеличение, потому что многие переводы издавались в каких-то неизвестных местах, просто энтузиасты на свои деньги выпускали книжечки тиражом в пятьдесят экземпляров, и на этом все заканчивалось. Но в действительности, я думаю, нет человека, который прочел бы их все. Их действительно сотни, и даже, пожалуй, единого каталога всех переводов до сих пор не существует.
Школа, конечно, очень сильно на нас влияет, и, изучая в школе «Слово о полку Игореве», мы как-то надолго запоминаем, что переводов этого текста на современный русский язык существует не так много. Все, наверное, знают классический перевод Лихачева — объяснительный перевод, такой, какой должен быть понятен всем. С другой стороны, есть перевод поэтический — перевод Заболоцкого, который тоже знают. И иногда упоминают про перевод Жуковского — классический перевод XIX века, в котором, конечно же, очень много неточностей с точки зрения современного понимания этого древнего текста. Как будто бы и все. В действительности ситуация гораздо сложнее. «Слово о полку Игореве» — это произведение, которое переводилось на русский язык большее число раз, чем любое другое произведение мировой литературы. Квалифицированные люди знают, что на русский язык очень любят переводить, например, стихотворение, тридцатую оду третьей книги Горация — знаменитый памятник, существующий в бесчисленных количествах вариаций и в русской поэзии, и в европейской. Но число переводов памятника совершенно никак нельзя сравнить с числом переводов «Слова о полку Игореве».
Такое обилие переводов на современный русский язык связано с разными причинами. Одна из причин — та, о которой я сказал в самом начале. Собственно, не все знают, что существует больше трех переводов. Например, многие переводчики (особенно не профессиональные филологи или лингвисты, а те, кто просто увлечен самим текстом, те, кто считает себя патриотом, — а «Слово о полку Игореве», несмотря на то что это произведение о поражении русского войска, является очень важным с патриотической точки зрения текстом) не знают, что существуют другие переводы, и стремятся как-то восполнить этот пробел в русской культуре, особенно если они считают, что нет современных переводов, хотя, если мы посчитаем те переводы, которые вышли с 2000 года, например, их наберется не меньше двух десятков. То есть за последние шестнадцать лет точно вышло несколько десятков произведений, которые пытаются передать древний текст на современном русском материале. Это одна из первых причин, но не единственная.
Надо сказать, что «Слово о полку Игореве» — это не только важный текст древнерусской литературы, но еще и важный культурный объект сам по себе. Он выглядит загадочно, притягивает взгляды разных людей, иногда какой-то нездоровый интерес даже порождает со стороны внешней по отношению к науке публики. Есть целый ряд такого рода объектов. Например, это пирамиды в Египте, это фестский диск, который все стремятся расшифровать и понять, на каком же языке там написано, и «Слово о полку Игореве» тоже привлекает такой же интенсивный интерес со стороны публики. Еще одна причина, почему переводы плодятся (и наверняка прямо сейчас, пока мы здесь с вами говорим, возникает где-то еще один перевод, а то, может быть, и не один), — это кажущаяся понятность этого текста. Дело в том, что многие, особенно те, кто не знает древнерусского языка профессионально, считают, что им лучше, чем другим, понятно, о чем же там написано. И те самые темные места, которые являются загадкой для современных лингвистов, кажутся совершенно понятными, исходя из каких-то интуитивных представлений переводчика.
Но, конечно же, не все переводы, о которых я говорю, должны быть названы непрофессиональными. Естественно, очень многие квалифицированные люди принимались за переводы «Слова...» на русский язык. Один из интересных тезисов здесь заключается в том, что, читая эти переводы подряд в хронологическом порядке, мы можем таким образом воспроизвести для себя в сжатом виде всю историю русской литературы в ее разных стилистических, порой неожиданных поворотах. Начало этой эпохи — это какие-то специально героические, героизированные повествования об Игоре. Например, есть перевод, сделанный александрийским стихом, которым у нас традиционно писались какие-то героические поэмы или иногда трагедии. Это пример того, как «Слово о полку Игореве» преображается, встраивается через перевод в новую культуру и по-своему выглядит. Что касается поэта Заболоцкого, о котором мы сегодня говорили, то это тоже очень своеобразное и характерное представление того времени о том, как вообще должна выглядеть поэзия. «Слово о полку Игореве» очень часто становилось прообразом того, как вообще должно выглядеть поэтическое произведение. Переводчик представлял свое видение именно на материале перевода, зачастую это было поэтическое упражнение, которое представляло нам определенного рода образец.
Не нужно забывать, что переводы «Слова о полку Игореве» существуют и на другие языки. Их тоже очень много. Есть языки, на которые до сих пор не существует полного перевода, есть только фрагменты, например шведский, в то же время норвежский и исландский переводы существуют. Поэтому скандинавские страны по-разному ориентируются в этом смысле на наш памятник. Конечно же, очень много переводов существует на языки народов России и бывшего СССР. По одному переводу есть на казахский язык, на молдавский язык, хотя сейчас говорится о том, что молдавского языка как будто бы нет и существует только один румынский. Но в таком случае мы можем насчитать еще больше переводов, потому что, например, если мы берем советскую эпоху, то переводы «Слова о полку Игореве» были и на румынский, и на молдавский язык, и вот их можно теперь посчитать вместе. Особенно, конечно, любили переводить «Слово о полку Игореве» на славянские языки. Таких переводов тоже существуют десятки, особенно, кажется, здесь отличились украинцы.
По датам выходов этих переводов мы тоже можем многое сказать об истории. Теперь уже не об истории литературы, а о социологии, наверное, литературы, о том, что происходит вокруг. Очень многие переводы выходили к определенного рода датам. Например, переводчики трудились, чтобы отметить какие-то круглые даты публикаций «Слова о полку Игореве». Дата выхода первой книги — 1800 год — очень значимая, и вот к 1950 году, к 1900 году, к 2000 году мы наблюдаем некоторый всплеск появления как раз переводов. Еще одна важная вещь заключается в том, что как раз некоторая неясность в отдельных эпизодах исходного текста порождает очень много разного рода интерпретаций. То есть, разумеется, и ученые, и неученые пытаются понять, что же, собственно, сказано в том или ином месте. Действительно ли Див — это какая-то птица, мифологическое существо или что-то еще? Действительно ли Всеслав Полоцкий был оборотнем или это просто некоторая метафора? И у каждого, кто берется за интерпретацию этого фрагмента, появляется собственная версия. Наверное, этот тот случай, когда версию лучше всего попробовать передать в переводе.
Поэтому можно сказать, что каждый перевод — это своеобразная, своя, уникальная зачастую интерпретация исходного текста. Это некоторое синтетическое продолжение уже аналитической работы над пониманием того, что говорится в исходном тексте. Конечно же, зарубежные переводы в основном являются переводами с какого-то современного русского языка, и довольно редко переводчики обращались к исходным древнерусским текстам. Но славянские переводчики имели такую возможность, потому что зачастую в их собственных языках есть слова, которые были в общеславянском фонде и реализовали себя в древнерусском языке, потом в современном русском утратились, но в других славянских языках остались. Что касается переводчиков, то очень интересно наблюдать за тем, как они пытаются передать древний текст и нарушают ли они при этом некоторые стилистические и грамматические правила современного русского языка. Например, есть известный фрагмент в древнерусском тексте: «Что ми шумит, что ми звенит рано пред зорями». Многие переводчики, не стесняясь, пишут «что мне звенит», хотя вроде бы в современном русском языке мы так не говорим.
Что это такое? Это некоторая стилистическая небрежность или это попытка втащить в наш современный язык некоторые особенности древнерусского, чтобы дать читателю понять, что он имеет дело не с привычным ему текстом, не с тем текстом, который он встретит, например, на передовицах газет или где-то на витрине, а что этот текст от него отделен? Это сложное решение. Мне порой кажется, что такого рода вещи, когда переводчики просто пересчитывают из древнего текста в современную грамматику, добавляют современные суффиксы вместо древних и при этом оставляют несвойственную современному языку конструкцию, — это случай гипноза текста. Видимо, «Слово о полку Игореве» такой харизматичный текст, такой сильный по своему внутреннему стержню, что он просто заставляет переводчиков не отклоняться от него далеко. И, сравнивая переводы, мы можем легко увидеть, кто поддается этому гипнозу, а кто, наоборот, пытается переделать «Слово о полку Игореве» под себя. Например, значительный, можно сказать, великий русский филолог Роман Осипович Якобсон, когда издавал «Слово о полку Игореве» для западного читателя, очень многое в нем как раз перестроил, внес очень существенные изменения в этот текст, что, конечно, выглядит для нас гораздо менее знакомым, чем тот же перевод Лихачева.
Будущее этой темы — это, наверное, попытка детального сравнения переводов на современный русский язык, попытка выявления каких-то общих особенностей, которые есть у как будто бы непохожих друг на друга переводов, чем же переводы, которые мы можем увидеть, уникальны. Это не очень легкая задача, потому что таких переводов сотни, не все их мы можем видеть одновременно перед глазами. Но если в них вчитываться внимательно, если их сравнивать между собой, то, конечно, мы сможем понять довольно много не только про сам текст, но и про историю русской культуры и литературы, потому что переводы «Слова о полку Игореве» — это большое-большое зеркало, в котором все, что происходит в русской культуре, одновременно отражается.
Борис Орехов
