Много красивых слов, радужных шариков, концертов, где дети поют о мире, а взрослые улыбаются с трибун. Всё как положено.
Только вот детей, которых действительно нужно защищать — не от врагов, а от равнодушия — не видно на сцене. Они сидят в классе, пряча слёзы от слова «опять тройка». Они лежат под одеялом с мыслью: мама снова не услышала. Они рисуют в уголке тетради птицу и мечтают стать кем-то другим — тем, кого поймут.
Мы часто защищаем детей от плохой погоды, но не от холода внутри. Мы думаем, что если накормлены, обуты, привиты — значит, всё хорошо. Но ребёнок — это не проект. Не заготовка. Это человек. Он уже чувствует. Уже страдает. Уже мечтает. Но чтобы это услышать, нужно сделать простое, но редкое движение — присесть рядом.
Я однажды увидела девочку на площадке. Она собирала листочки и шептала:
— Это мои письма. Ветер их унесёт. Он знает, кому.
К ней подошёл папа и раздражённо сказал:
— Перестань чушь городить. Пошли домой.
А мне захотелось подойти и спросить: а что ты написала в этих письмах? Потому что, может быть, там было что-то важное. Может, это были не просто листья, а её способ кричать без крика.
Мы часто не слышим детей, потому что хотим, чтобы они говорили «по-взрослому». А они говорят сердцем. Через рисунки, молчание, фантазии. Через упрямство. Иногда даже через истерики.
Это не капризы. Это сигналы. Просто на другом языке.
Как-то я увидела, как маленький мальчик строит башню из кубиков в парке. Она всё время падала. Он был весь в пыли, в слезах, но снова и снова поднимал кубики и начинал заново. Мимо шла женщина — видимо, мама
Она раздражённо бросила:
— Ну хватит уже! Пойдём, бесполезно же.
Мальчик посмотрел на неё снизу вверх и сказал очень тихо:
— Я не хочу, чтобы она просто стояла. Я хочу, чтобы она держалась.
Он не про башню говорил. Он говорил о надежде. О том, что даже если всё рушится — стоит попытаться. Просто хотел, чтобы кто-то понял. А его поторопили.
Иногда мы не слышим детей, потому что ждём, что они будут говорить взрослыми словами. А они говорят — сердцем. Только сердце надо настроить, как радиоприёмник. Чтобы уловить волну.
Одна девочка — Катя — наотрез отказалась посещать кружок, куда её записали родители.
— Там скучно. Я не хочу. Мне страшно.
— Это тебе полезно, — отрезали взрослые.
Но у Кати в тот день умерла уверенность, что её голос важен. А с ней умер кусочек доверия. Детей нужно не только развивать. Их нужно спрашивать, слышать, сопровождать, а не тащить за руку «в правильную сторону».
Я однажды видела мальчика, который смотрел в окно автобуса. Он шепнул маме:
— Там дерево как будто разговаривает. А мама не оторвалась от телефона. Даже не кивнула.
И я подумала: вот она, одна из тысяч маленьких невидимых трагедий. Ведь ребёнок только что доверил миру поэзию. А получил в ответ — пустоту. Если такие моменты повторяются часто — ребёнок перестаёт открывать своё сокровенное. А значит, мы теряем настоящее.
Однажды я спросила девочку лет девяти, чего она боится. Она ответила не про темноту, не про монстров. Она сказала:
— Что меня не станут слушать. Что я скажу, а сделают всё равно по-своему. А потом ещё скажут, что я капризничаю.
Это была не капризная девочка. Это был человек, который впервые сталкивался с тем, что его голос — вроде бы есть, а вроде бы и нет. Она просто хотела быть услышанной. Не понукательной фразой «Тебе показалось», не молчанием, а настоящим: «Я тебя слышу».
Почему мы так часто защищаем детей от болезней, холода, плохих слов, но не защищаем их от ощущения, что их не понимают?
Понимание — это не всегда советы. Чаще — это тишина рядом. Это «я с тобой», даже когда не знаешь, что сказать. Это готовность видеть в ребёнке личность, а не только послушного ученика, спортсмена, хорошиста.
Иногда дети молчат, потому что боятся быть «неудобными». А иногда — потому что убедились: всё равно никто не вслушается.
Понимать ребёнка — это не значит во всём потакать. Это значит давать ему пространство быть. Не лепить из него своё отражение. А увидеть — кто он сам. Это работа. Настоящая, тонкая, глубокая. Но только через неё рождается доверие. А где есть доверие, там есть защита.
Знаете, что страшно слышать от ребёнка?
— А зачем рассказывать, если всё равно скажут, что ерунда?
В этом вопросе — раннее одиночество. И уже не важно, сколько тебе лет.
Пусть День защиты детей не будет только днём плакатов.
Пусть он будет днём, когда мы вспомним, что детство — не черновик.
Что каждое слово может стать либо крылом, либо камнем.
Что понимание — это не роскошь, а воздух.
И, может быть, самое главное, что мы можем сделать — это присесть рядом. На корточки. К песочнице. К кровати. К разбитому сердцу.
И сказать:
— Я слышу тебя. Я рядом. И ты важен. Даже если ты пока сам в это не веришь.
Юлия Егоркина
