Далеко не каждому, даже маститому и прославленному журналисту, удается попасть на такие семинары...

Выпуск N 4 от 30 марта 2003

03.02.2003
"Ночь Кабирии"

Сегодня мне хотелось бы выступить в роли кинокритика и сказать несколько слов о картине Федирико Феллини "Ночь Кабирии". Ужасно стыдно признаваться в том, что, дожив до 17 лет, не разу не смотрел фильмы этого режиссера. Теперь я начинаю понимать, что потерял.

По-моему, "Ночь Кабирии" - потрясающий фильм. До сих пор нахожусь под впечатлением от него. Кажется, самая, что ни есть обыкновенная история о тяжелой жизни и измене близкого человека. Однако у Феллини эта простая история становится настоящей сагой о надежде человека на будущее, несмотря ни на какие жизненные обстоятельства. Думаю, что эту картину нужно воспринимать именно так.

Впрочем, гениальные произведения тем и отличаются от всех других, что их можно смотреть бесконечное количество раз, всегда находя что-то новое, каждый раз воспринимая уже увиденное по-другому.

Как и любому зрителю, мне понравилась главная героиня фильма. Это обманутое и наивное существо, мечтающее купить свой собственный дом и жить в ладу со своей совестью и всем окружающим миром.

Более очаровательной улыбки я еще не видел. Может, актриса, сыгравшая Кабирию, не так идеальна, как другие актрисы, но ее талант с лихвой заменяет все остальные качества.

Смотря на экран, постоянно и невольно находишь какие-то ассоциации, по-новому узнаешь уже знакомые вещи. Незаметно твои мысли причудливо переплетаются и с действием фильма, и с самой жизнью.

Очень хочется теперь посмотреть другие фильмы Феллини. Без этого представление о кино и мире вообще не может быть полным.

04.02.2003
Я ждал этот день всю жизнь

Утром я узнал о том, что мне звонили с радио и просили срочно перезвонить. Как вы понимаете, у меня сразу задрожало сердце и, чуть справившись с волнением, я набрал номер Александра Васильевича. Дело в том, что вчера он не смог дозвониться своей подруге с "Эха Москвы". Я доканывал его весь день, и ближе к вечеру он узнал у меня домашний телефон и обещал позвонить.

Он сказал, что утром получил по электронной почте письмо от своей знакомой из Фонда Независимого Радиовещания. С 10 по 14 февраля там будет проходить специальный семинар по проблемам социальной радиожурналистики. И меня хотят направить туда как представителя нашей телерадиокомпании. Такого я не мог представить даже во сне, конечно, без вопросов согласился.

В половине третьего приехал на радио подписывать командировочные документы. Мне дали анкету, которую нужно заполнить в ближайший день. Однако в ней содержатся такие вопросы, ответ на которые одному не написать. Придется прибегнуть к помощи коллег. Сегодня я не успел застать нужного человека, поэтому буду действовать завтра с утра.

Все пять дней я буду жить в гостиничном номере, предоставляемом организаторами семинара. Все лучше, чем в общежитии с тараканами и сломанной сантехникой. Кроме того, это хорошая возможность познакомится с интересными людьми.

После обучения мне, наверное, выдадут какой-то диплом или сертификат. Который может стать своеобразной путевкой на известные радиостанции, где я хотел бы работать. Ведь сейчас мое резюме состоит всего лишь из нескольких пунктов.

Как мне объяснили, далеко не каждому, даже маститому и прославленному журналисту, удается попасть на такие семинары, а мне эта возможность практически упала с неба, как звезда в руки....

Завтра много дел. Внезапно свалившаяся удача окончательно лишила меня последний возможности отдохнуть. Впрочем, я вовсе не жалуюсь, напротив. Мне безумно приятно быть в центре какого-то необыкновенного движения после долгого застоя новогодних праздников и зимней сессии.

05.02.2003
Нас вынуждают на борьбу

Дома жуткий холод.

Наверное, в 21 веке не каждый человек может представить, что такое холод в квартире. Особенно в столицах, где даже на улицах тепло в любое время суток от вечного света вывесок и рекламных щитов.

Тверь, хотя и находится всего в 160 километрах от Москвы, представляет собой без преувеличения убогое зрелище.

Если по телевизору не говорят, значит, все в порядке и ничего не происходит. Мне кажется, такова логика большинства людей. Наша забота редко распространяется дальше нас самих. И уж совсем редко можно заподозрить кого-то в помощи другим.

Наверное, все мои размышления сейчас больше похожи на истерический крик души. Впрочем, так оно и есть. Я ощущаю себя абсолютно беспомощным, зная при этом все, что происходит вокруг. Да, я работаю на радио. Но оно давно перестало быть независимым, если вообще было им, перестало отражать интересы тех, кто нас слушает. Как ни парадоксально, но в этой сфере жизни капитализм пока не слишком отличается от разрушенного двенадцать лет назад социализма, который строили мои родители. Может, свободы стало несколько больше, но все равно приходится говорить то, что угодно слушать власти. Иначе...

Все это очень печально и прискорбно. Хочется думать, что тебя не заставят подчиниться этой системе, что сил хватит, что не останешься один посреди врагов. Предстоит долгая, может быть, длиною в жизнь, борьба за других людей.

06.02.2003
Я сегодня заболел

Утром, проснувшись в теплой постели, я почувствовал озноб и ленивую слабость. К середине дня болезнь меня окончательно победила. Я поддался ее уговорам, и стал терпеливо ждать вечера и действия лекарств.

Но самое обидное вовсе не в этом. Завтра мы с одноклассницей хотели пойти в театр, естественно в Москве. Однако при таком самочувствии мне, похоже, ничего не светит. Днем я расстроил ее своим звонком. Она учится в медицинской академии, поэтому срочно стала лечить меня по телефону. Наслушавшись ее милых, пахнущих университетскими коридорами советов, я продолжал хандрить.

Вечером мне стало чуть-чуть лучше, но все надежды успеть на премьеру разбились о непреклонность моей мамы. Она с обыкновенной нерешительностью уговорила меня остаться дома хотя бы на пару дней, чтобы немного подлечиться. Я не мог устоять. В конце концов, скоро я от нее уеду, и нужно хоть немного удовлетворить материнскую заботу.

Если завтра утром мне вдруг станет лучше, обязательно поеду в Москву. Все-таки обидно пропустить спектакль да еще при этом потерять триста рублей.

07.02.2003
Прикосновение к великому

В Москву я не поехал. Половину дня смотрел телевизор. Остальное время - читал Эрнеста Хемингуэя "Прощай, оружие".

Я всегда нарушаю какой-нибудь порядок. Вот и сейчас: по университетской программе нужно читать средневековую литературу, а мне вдруг захотелось насладиться именно этим.

Несколько дней назад я прочитал повесть "Старик и море". Произведение меня шокировало. Сначала я думал, что это просто история об одном смелом рыбаке. Но примерно к середине книги я понял, что читаю нечто, вроде библейской причти.

Бьюсь над ее загадками уже несколько дней, но никак не могу их разгадать. Например, при описании поединка старика Сантьяго с огромной рыбиной проскальзывает такое сравнение: руки старого рыбака болели так, словно их прокололи гвоздями и прочно прибили к дереву. Всем понятно, что дается описание распятия. Но что оно объясняет? Может быть также, что 84 дня неудач олицетворяют всю жизнь бедного рыбака. Подобных деталей раскидано в повести очень много: какие-то я заметил, но не понял, какие-то прошли мимо меня.

"Прощай, оружие" - не похоже на эту позднюю повесть. Я дошел только до 10 или 11 главы, но то ощущение невероятного трагизма, о котором говорит Хемингуэй в предисловии, когда даже звук обретает цвет, заставляет содрогаться.

Такой война не была даже у Толстого, хотя в школе нам нахваливали его до хрипоты. Здесь все намного тише и сильнее. Я не в коем случае не хочу умалять таланта великого писателя, они с Хемингуэем жили в разные эпохи и по-разному видели задачи своего творчества, но "Прощай, оружие" показалось мне более близким, доступным.

А главное: мне необыкновенно близка сквозная мысль всего романа - мысль, которая не оставляет автора ни на минуту: "Страшнее войны ничего нет". Мне было страшно.

08.02.2003
Ответьте сами для себя

Можно ли делить людей на нужных и ненужных? Не спешите с ответом. Лично меня этот вопрос поставил в тупик, наверное, я знаю выход из него, но боюсь в этом признаться даже самому себе.

Если вашему сыну или дочке срочно понадобится операция по пересадке органа, который можно взять у неизвестного вам, чужого ребенка, и без этой операции он умрет? Вы согласитесь. Уверен. Возможно, в этом нет даже ничего стыдного. Думаю, так поступили бы почти все, включая меня.

В глубине души страшно отвечать на этот вопрос, также как думать о бесконечности. Страшно, что, в конечном счете, для нас ничего не значит жизнь других людей, как бы мы себя не уверяли в обратном. Когда речь идет о жизни и смерти близкого тебе человека, не к месту рассуждать о морали.

Если такая беда коснется моего ребенка, я соглашусь или прежде сойду с ума.

Так устроен человек, такими нас сделала природа. А, может, стоит остановиться на этом выводе? Нам не преодолеть собственное происхождение. В человеке запрограммировано, прежде всего, самовыживание, и только потом забота о других.

В тупик заходят все размышления о морали и нравственности, о хорошем и плохом. И все вокруг меняет ориентиры. И в жизни человека нет той высшей цели, как нет ее и в жизни других животных, кроме банального оставления потомства и продолжения рода. Род продолжится, а зачем?

Кажется, что в такой ситуации может помочь религия. Но вера подразумевает незнание. Нам же именно хочется знать. Хочется знать то, чего нет, и никогда не было, и никогда не будет. Все убеждения в жизни после смерти выглядят слишком туманно и наивно, если есть хотя бы одна, самая призрачная возможность спасти жизнь при жизни.

Может человек просто слишком далеко зашел в своих экспериментах, в своей глупости и самообмане? Может все доводы не более чем красивая теория, оправдывающая в сущности бесцельное существование и обнадеживающая в отсутствии реального продолжения?

В конце концов, мы все равно умрем, несмотря на любые знания.

09.02.2003
"Я кругом виноват перед теми..."

Будем опять говорить про армию.

Тема наболевшая, однако почти никто не осмеливается про нее даже упоминать. Государственные телеканалы рисуют радужные картины армейской службы, частные - просто замалчивают неудобную и опасную тему. Мне же скрывать и утаивать нечего. Поэтому я напишу все, что думаю по этому поводу без всяких купюр.

Вместо предисловия - небольшая история из жизни. Сегодня я ехал в Москву на вечерней электричке, и в наш вагон зашли солдаты. На их шинелях гордо красовались две "П" - президентский полк. Ребята тоже ехали в Москву.

Рядовые выглядели обычно - усталые лица, серые под цвет одежды. Но их командир (потом я выяснил обозначение на погонах - он был сержантом) заставил меня о многом задуматься. Он повелевал этими людьми как своей собственностью. Ты встань, уступи место другому пассажиру; ты застегни шинель, видишь, даже я застегнут - хотя в вагоне было очень жарко. Издевательские фразы и наглые до мерзости взгляды непрекращающимся потоком лились на его подчиненных. Хотя на вид сержант был с ними одного возраста и, возможно, по чистой случайности стал выше, чем они.

Меня одолевали самые разные чувства: было невыносимо стыдно за российскую армию; стыдно за то, что мы ничем не можем помочь этим ребятам, оставаясь только сторонними наблюдателями всего происходящего. Потом мне вдруг захотелось подойти к этому сержанту и влепить ему хорошую оплеуху, чтобы он почувствовал себя на месте постоянно унижаемых солдат. Злость, готовая выплеснуться наружу в любой момент, кипела внутри меня так, что даже звенело в ушах. Что-то удержало от этого поступка.

Тяжело смотреть на подобные вещи, но еще тяжелее сознавать свою беспомощность. А в глазах этих солдат читаешь непрозрачный упрек: за вас мы отбываем это наказание.

Если я стану журналистом, буду писать именно об этом, чтобы каждый человек знал, кому он обязан своим спокойствием, чем он обязан этим солдатам. Я буду писать для того, чтобы всякие чиновники и прочие высокопоставленные лица, ловко командующие чужими жизнями, не выглядели в глазах наивных обывателей спасителями нации и отечества. Я пригвозжу их к позорному для них столбу правды.

Артем Боровик однажды сказал: "Если журналист сказал правду, он живет не зря". Но разве только журналисты могут быть гражданами своей страны?

10.02.2003
Больше адреналина в кровь!

От волнения у меня тряслись руки, липкий холодок полз по спине. За этой дверью находится то, о чем я мечтал всю прошлую неделю, нет, всю жизнь, - за этой дверью я попадаю в царство настоящей журналистики. Такие мысли стучали у меня в голове, когда я входил в здание, где среди прочих фирм незаметно запрятался Фонд независимого радиовещания.

Сегодня меня поражало абсолютно все - перечислять бессмысленно. Это нужно почувствовать. Это нужно увидеть. Это невозможно передать словами.

Поначалу знакомства с остальными семинаристами шли тяжело. Однако они не заметили никакой разницы в возрасте. Вскоре мы пригляделись друг к другу и стали нормально общаться.

Всего за один день все мои прежние представления о радиожурналистике с треском разбились. Многое я знал, о чем-то уже слышал, да и работаю на радио не первый год. Но здесь я понял, что на самом деле мы касаемся лишь вершины айсберга под названием радио. Большая его часть пока скрыта от меня. Поэтому будем учиться.

Я с жадностью впитывал все, что ни говорили наши тренеры. Эти с первого взгляда ничем не примечательные люди теперь казались мне богами, они знают о журналистике все.

Эмоции непередаваемые. Наверное, это сродни подводному погружению или полету на самолете, когда даже самые привычные вещи видишь по-новому.

Завтра занятия продолжатся. Скорей бы это завтра. Еще никогда в жизни я не ждал прихода нового дня так, как сейчас. Я завалил описаниями и эмоциями своего соседа по комнате. Весь вечер напролет без перерыва махал руками от недостатка слов, изливая свои чувства. Не так-то легко передать свои ощущения другому человеку.

Но думаю, Саша понял, что сегодня со мной произошло.

11.02.2003
Ну и ЧЕЛОВЕК!

Торпеда какая-то. Просто с ног сшибает. Шквал.

Вот, что приходит в голову, когда впервые видишь Дмитрия Губина. Сегодня он приходил к нам на семинар рассказывать об интерактивном шоу. За неброской внешностью тихого московского интеллигента скрывается бешеная сила.

Он работает на "Маяке-24", ведет программу "Телефонное право". Угнаться за его мыслями, значит, голыми руками поймать ракету. Более энергичного, умного и обаятельного человека я давно не встречал. Но что особенно меня поразило - неподражаемая ироничность и тонкое чувство юмора. То, что я ценю в человеке прежде всего.

Не имеет смысла описывать Дмитрия. Он все равно превзойдет ваши ожидания. И обязательно удивит. Такие люди всегда удивляют.

12.02.2003
Милые противоположности

На семинаре есть еще человека, которых я не могу обойти стороной: главный редактор ФНР Андрей Аллахвердов и продюсер фонда Елена Упорова.

Андрей - маленький человечек, с очень живым и добрым лицом. Лена - реактивный двигатель, едва ли за весь день она сидела на месте хотя бы пару минут.

Они по очереди объясняли нам какие-то вещи. Каждый по-своему: один тихо, вкрадчиво, другая быстро и шумно.

И только вечером понимаешь, как сильно не хватает тебе этих милых противоположностей и как вновь и вновь хочется их слушать.

Ваш И.В.Садреев