А я в нем и не сомневался. Да как можно, мушкетёр Его Величества, бесстрашный Д’Артаньян, один за всех и все за одного. Дорогой наш Михаил Сергеевич. Не подумайте, что Горбачев — Боярский. Сегодня он высказался за возвращение худсоветов.
Вот Боярский говорит: «Я за цензуру в этой области. Мне кажется, что распущенность художественная не на пользу государству.
Должны быть компетентные и толковые люди, которые смогут решить проблемы, не прибегая к насилию, но на первое место ставя нравственные позиции художника. Если они соответствуют христианской морали и общечеловеческим достоинствам, то, конечно, это было бы великолепно. Таких людей у нас много, от научных деятелей до театроведов и артистов».
Нет, он не приказывает, приказывать может только король. Он предлагает. Один за всех. И я предлагаю нам всем поддержать его, одного.
Время пришло: творцы совсем распустились. Что себе позволяют?! То классику переиначат, то гомосексуалисты у них там всякие, то Сталин дурак. А потом возись с ними, отменяй прокатное удостоверение, убирай оперу из репертуара, хоть в тюрьму сажай. Зачем в тюрьму, ведь можно же по-другому, по-хорошему, по-старому, как «при бабушке», при Леониде Ильиче с медальками, чмоки-чмоки.
Собрались уважаемые люди, всё понимающие в искусстве, ну, и выдали немного замечаний: «Так, вот этого уберите, сделайте отцом семейства, пусть гимн по утрам поёт. И в политику не лезьте, надоели со своими аллюзиями, понимаешь. А на главном герое знаете чего не хватает? Креста на нём нет! Крест наденьте (трусы снимать не надо)… Вот, видите, теперь духовненько получилось, патриотичненько».
И вообще, тут у нас в интернете художники разделились. Одни почему-то против, даже проверенные во всех местах. То Нагиев кричит: «Доколе!» и выступает против пенсионной реформы, то Серебряков из своего канадского далёка брякнет что-то в стиле Шевчука: «Родина-уродина, к сволочи доверчива», то аж любимец публики и лично Филиппа Киркорова Данила Козловский… То Михалков… Нет, про Никиту Сергеевича больше не будем. Про (закройте глаза и уши) сам министр культуры про «Рашку-говняшку».
Ну, а Россию (не Рашку!) кто будет защищать? Вот наш Михаил Дартаньянович и пошёл грудью на амбразуру. Пора-пора-порадуемся за него.
А, может, он прав, три тысячи чертей?! Ведь и Евгений Александрович Евтушенко перед смертью вдруг захотел возродить Союз писателей.
Но вот я смотрю на своих любимых режиссеров, которые так жаждали свободы, всем своим творчеством приближали её, как могли. Только при худсоветах страшных они снимали «Мимино», «Москва слезам не верит», «Иронию судьбы», «Бриллиантовую руку» снимали… А после, на свободе с чистой совестью. Помолчим…
Худсовет, как свобода — будто лезвие бритвы. Цензура мучила творцов, не давала им жить. Но свобода страшна не меньше — там ты голенький, а потом бывает стыдно… Да, всё в нашей жизни вот так, по-еврейски: с одной стороны, с другой стороны, вопросом на вопрос...
Несколько лет назад я встречался с Михаилом Сергеевичем. Гостиница на окраине Москвы. Маленький, совсем нешикарный номер, незаправленная кровать и… без шляпы, представляете? Но разговор с ним… Это было обаяние ума, я получил несказанное удовольствие.
А теперь что — горе от ума? Ну дай Бог, чтобы Д’Артаньян превратился в Чацкого. Каждый должен играть свою роль.
Александр Мельман
