Дельфин довольно редко даёт интервью и ещё реже раскрывается перед интервьюером как человек. При этом нельзя сказать, что он отвечает какими-то общими словами – но и его откровенные ответы часто бывают довольно односложными. В программе «Легенда» он, пожалуй, был максимально открыт, доброжелателен и, что называется, «готов к сотрудничеству»; ряд моментов действительно сможет помочь поклонникам Дельфина лучше понять его творчество, однако до искромётности этой ленте далеко. Андрей – не шоумен. Будучи популярным артистом и автором, он в большей степени остаётся поэтом и музыкантом-экспериментатором: Дельфин чрезвычайно начитан, хорошо формулирует мысли, но в его ответах нет ни малейшего нарочитого артистизма. Зритель со стороны, возможно, найдёт его скучноватым человеком – может быть, поэтому в данном выпуске «Легенды» больше музыкальных фрагментов, чем обычно бывает в программе: режиссёр при монтаже счёл, что не слишком цветистые размышления Дельфина надо как-то поярче иллюстрировать.
Ещё одним оживляющим журналистским приёмом стала эклектичность задаваемых за кадром вопросов и затрагиваемых тем. Ничего общего с хроникой последовательной беседы выпуск с Дельфином не имеет; сложно сказать, в каком порядке задавались вопросы, но смонтированы они так, будто авторы старались периодически взбадривать музыканта и зрителей неожиданной сменой тем. В итоге обсуждение участия в группе «Мальчишник» (которого Андрей, похоже, до сих пор чуть-чуть стесняется) сменяется рассуждениями о поэзии и рэпе, а темы грехов, страхов и одиночества переходят в разговор о зависимостях. Кроме того, Дельфина просят прокомментировать афоризмы, например, Чехова – видимо, в надежде на столь же афористичный ответ, которыми артист съёмочную группу не побаловал. Тем не менее он рассказал об опыте концерта для одного зрителя, о приятных и неприятных детских воспоминаниях и о том, что никогда (после «Мальчишника») не пишет альбомы с коммерческим расчётом. При этом он не витает в облаках и мыслит реально: если диск записан, далее приходится думать о том, как его продвигать и продавать, хотя студийные эксперименты для Андрея по-прежнему милее концертных выступлений. Тем, кто согласен с самоопределением Дельфина как «литературного деятеля, который посредством музыки пытается донести до широкой аудитории то, что он делает», будет особенно интересно погрузиться во внутреннюю кухню создания текстов и песен: нужно ли выдавливать из себя, если «не пишется», должен ли поэт жить по принципу «ни дня без строчки» и т.д. Ответы Андрея на эти вопросы вряд ли можно считать сенсационными, зато в них есть здравый смысл и отсутствие налёта «звёздности».
Алексей Мажаев
