Книги бывают разные. И если на обложке написано «роман» или «сборник стихов», это еще ничего не значит. Конечно, Евгения Васильева издается не ради денег, а ради амбиций и популярности. Это явление того же порядка, что и сценические опыты Ксении Собчак.
В России писатель — фигура культовая, и многие представители полубомонда мечтают быть «властителями умов». Евгении Васильевой даже не пришлось режиссировать скандал: достаточно того, что она сидит под роскошным домашним арестом. Для блогеров уже одно это — событие громадной важности. Блогосфера хорошо приспособлена для обслуживания интересов того слоя, который раньше называли мещанским, то есть для людей с некоторыми культурными замашками, но не более того. Механизм «литературной» популярности Васильевой будет таким же, как в случае с Pussy Riot. Художник под судом — личность априори сакральная, не то что просто чиновник. Имя уже на слуху, теперь вот оно появляется на обложке: естественно, люди расхватают книжку. Они еще не знают, хороша она или плоха, но ценят автора не за это. Кто-то надеется найти там качественные тексты? Сомневаюсь. Покупают нечто другое — скандальную информацию. Ведь человек, попавший в переплет, вызывает жгучий интерес. Всем интересно, какая у него собака, какая жена или муж, какие любовницы или любовники, какие он носит колготки, если это женщина, или какой сорт виски предпочитает, если это мужчина. Книга приобретается ради удовлетворения любопытства, а не ради литературных открытий. И если не подстегнуть ситуацию новым скандалом, вторую книгу Васильевой уже не купят.
Дело в том, что человек раскрывается в прозе или стихах, даже если не умеет их писать. Даже если не умеет настолько, насколько не умеет Васильева. Но раскрывается не так, как в блогах, в телепередаче или в ходе судебного процесса. В литературе много личного. Тем более если человек по природе не писатель и не понимает механизмов художественной условности. Тогда он с ходу вываливает в текст всю подноготную — и это жутко интересно обывателю, который пасется в социальных сетях.
Когда человек исповедуется в эфире у Малахова, он раскрывает далеко не все. А текст, он как полиграф — тайное непременно становится явным. Процесс писания — это процесс обнажения. Писатель говорит о себе больше, чем хочет. А неписатель — тем более. Он не строит сюжет, не рефлексирует по поводу лирического героя, не владеет техникой, которая позволяет работать с надличностными смыслами. Он просто снимает с себя белье.
К культуре все это не имеет отношения. Тут законы литературы начинают играть роль прозрачной стенки в шоу «За стеклом». Человек под следствием одновременно пребывает под стеклянным колпаком — тут нет никакого противоречия.
Да, так можно вполне стать звездой. Раскрутка будет идти не за счет текстов, а за счет имиджа, к которому тексты служат приложением. Эта модель характерна для шоу-бизнеса: его законы постепенно подчиняют себе литературное пространство. Шоу-бизнес инфицирует даже людей, хорошо умеющих писать. Некоторые сознательно уходят из собственно литературы, оставаясь литераторами в публичном пространстве. Это происходит тогда, когда популярность уже работает на них, а не наоборот. И они начинают думать не о текстах, а об их презентации и, наконец, о самопрезентации. В конце концов будет уже не важно, что именно напишет автор и напишет ли он еще что-нибудь, важна игра вокруг сочинения и вокруг самого автора. Есть писатель — не буду называть имя, — умеющий создавать хорошие тексты. Но с какого-то момента он много внимания начал уделять играм с публикой: например, устроил для своих преданных читателей викторину с бриллиантом в качестве приза. Я думаю, что это не имеет отношения к литературе. Самая лучшая игра писателя — игра в тексты. Конечно, для того, кто способен на эту игру.
Однако для многих авторов внелитературное позиционирование — досадная необходимость. Рано или поздно у любого писателя могут сдать нервы: когда у книги тираж 5—10 тысяч — это обескураживает. И в конце концов литераторы принимают условия шоу-бизнеса. А то, что играть будешь на одном поле с Васильевой и другими раскрученными графоманами, — так это теперь вроде как и не стыдно. Ведь если говорить прямо, мы все создаем продукты для одного рынка — книжного.
Есть слух, что одно из крупнейших издательств сжигает все книги, которые не продались за первые 4 месяца — хранить дорого, место в магазинах занимают. Не знаю, правда это или нет, но сам факт появления такого слуха говорит о многом: рынок избавляется от невыгодного товара.
Книжка стихов Евгении Васильевой появится, пропиарится, а потом тихонько потонет в графоманском море — без всплеска. Потому что в типографии уже лежит очередной бестселлер, подписанный именем очередной звезды с приставкой «поп», «социо» или «полит». В конце концов, во всем этом нет ничего ужасного, кроме одного: настоящая литература тонет в этом море.
Ольга Славникова
