…Но всех чудес прекрасных на земле
Чудесней слово первое ребенкаПетр Семынин
Недавно я открыла для себя замечательную книгу Корнея Чуковского «От двух до пяти». В ней писатель подробно разбирает лингвистическую чуткость и речевую одаренность детей этого возраста. Разнообразные словоформы «устами младенца» — вовсе не забава, а великий труд детского ума по овладению методами и приёмами народного словотворчества:
…ребёнок порой самостоятельно приходит к тем формам, которые создавались народом в течение многих веков… Даже те детские слова, которых нет в языке, кажутся почти существующими: они могли бы быть, и только случайно их нет. Их встречаешь как старых знакомых, как будто уже слышал их когда-то.
Действительно, очень легко представить себе какой-нибудь из славянских языков, в котором существуют, например, Катин «пукок» (пупок), Варины: «крутики» (грибы, которые крутятся между пальчиками) или Петина «мамуха» (мама).
По наблюдениям Корнея Чуковского – к восьми годам дети утрачивают способность создавать своеобразные словесные формы. Лингвистическая работа ребенка переходит на новый этап развития. Мне повезло: моим юным лингвистам – ещё только четыре и три года. И я успеваю помаленьку записывать трогательную детскую речь! Вот несколько смешных, на мой взгляд, диалогов.
Варя и Петя играют в Айболита:
— Доктор, а ты доктор-дядя или доктор-тётя?
— Я доктор-попугай!
— Доктор-попугай! Ха-ха-ха!
— Что случилось?
— У меня нос болит.
— А почему? Оса укусила?
— Да.
— Вот йод. Пшшшшш…
— А-а-а!
— Это был йод!
Игра в цирк:
— Начинается цирк! – объявил Петя.
— Я сделаю дорогу! – вызвалась Варя.
— Я поскользнусь и упаду! Это будет вообще не цирк! – огорчился брат.
— Попробуй на один зубок! – уговаривала я Катю съесть овсянку.
— И на нос! – добавил юморист-Петя.
— Катя — синеручка! – не удержалась я от определения извозившейся в краске дочки.
— Мама — титя! – парировала мне в ответ находчивая художница.
— Осторожно, колбаска острая! – предостерегла я Варю.
— Можно порезаться? – испугалась дочка.
— Ха-ха! Острая на вкус! – пояснила я своей маленькой формалистке.
Сенсационное открытие:
— Яблоко на букву «я»! – заявил радостный Петя.
— А я думал на «а» — «йааааблоко», — намеренно запутал сына папа.
— «Я-я-яблоко»! Нет! На «я»! – не дал себя запутать Петя.
Как-то раз Варя, обнимая меня, произнесла: «Мама, какая ты мяхная!» Неожиданно родился неологизм! И какой колоритный!
Несмотря на всю свою причудливость, почти каждое из прилагательных, изобретенных малым ребенком, соответствует духу русской народной речи.
Очень забавляли меня такие детские высказывания, подслушанные в разное время.
Девочки мыли кукол в раковине:
— Всё! Малышки здоровы! Микробов нет!
Дети шутили:
— У тебя в глазах — рот!
— А у тебя на зубе — телефон!
Петя играл в шахматы:
— Будем играть за клеточки! Король будет ходит не на одну клеточку, а на девять!
Катино утверждение:
— Когда я была маленькая, я играла в куклу, а завтра я – большая!
Петины перлы:
— Чтобы поиграть со спичками, надо их помыть!
— Умный да плохой – есть такая примета.
— Мама — это папа, а папа — это мама.
На собственном опыте я удостоверилась, что дети возражают против метафор, которые мы, взрослые, употребляем в речи:
— Под лежачий камень вода не течёт! — выразилась я однажды.
— Течёт! — твёрдо отчеканила старшая из двойняшек.
Дело в том, что «маленькие дети мыслят вещами, предметами предметного мира. Их мысль на первых порах связана только с конкретными образами». Мы же пользуемся речью, не замечая ее. Видимо, проанализировав мое утверждение, Катя посчитала его неверным. Вслед за дочкой задумалась и я:
А вода-то под камень еще как течет! Права мой строгий цензор! Разве под любым камнем на дне ручейка сухо?
Было любопытно узнавать от детей, что яблоко нельзя скушать, потому что оно немытое; что фламинго ест «лягушков»; что малышки «плакают»; что девочки так «ходют», а мальчики так не «ходют»; что слово «пожалуйста» может превратиться в «препожалуйста», когда просишь то, чего «очень-преочень» хочется. Не устану удивляться, как виртуозно дети владеют словообразованием! Всего лишь с помощью ловко подобранной приставки пре- Катя выразила всю степень своего желания.
Оказывается, что существуют слова, которые каждый раз придумываются новым поколением детей. В числе этих слов я встретила Петино излюбленное выражение: «Посолить сахаром!»
Недавно мой маленький выдумщик сочинил вот такую смешную историю:
Жил-был дед Петрович. Как-то раз пришла к нему жаба, а дед пошёл гулять. Когда он вышел, жаба пнула его ногой... и полетел Петрович в открытое море, а затем — и в открытый космос. Как увидел бабу Харю, так и брякнулся с Луны.
Дети в возрасте от двух до пяти лет осваивают родную речь творчески.
Именно в этот период в мозгу у ребенка производится наиболее интенсивная выработка генерализации грамматических отношений. Механизм этой выработки до такой степени целесообразен и мудр, что невольно назовешь «гениальным лингвистом» того малыша, ум которого в течение такого короткого времени систематизирует столько грамматических схем.
Как же я обрадовалась, обнаружив в интернете «Словарь детских словообразовательных инноваций», составленный на основе, в том числе, и архивных материалов К.И. Чуковского. Решила посмотреть – нет ли в нём наших неологизмов? «Мамуха», «пукок», «мяхная» и «препожалуйста» не встретились, а вот «крутик» был. Правда, ребёнок употребил это слово для ручек шкафов, которые крутились. Варя же связала «крутики» с маленькими грибочками-поганками, которые легко крутились в её детских ручках.
Варя и крутики
Выдумывание малышами «крутиков» и «пукочков» — естественный процесс. С одной стороны, родители не должны грубо вмешиваться в него, но в то же время обязательно необходимо обращать внимание детей на то, что так не говорят. В наших силах помочь ребенку усвоить общепринятую речь, научить его новым словам. Песни, сказки, пословицы, поговорки, загадки лучше всего с этим справляются. Я полностью разделяю мысль К.И. Чуковского, что занятия по родному языку — одна из главных задач воспитания.
Мария Кулыванова
