В прокат выходит анимационный фильм студии Disney «Райя и последний дракон», снятый с явным прицелом на маленьких девочек, а также на азиатские кинорынки. Юлия Шагельман считает, что новая девичья ролевая модель нисколько бы не пострадала, а то и получилась бы более вдохновляющей, будь в картине чуть больше связности и чуть меньше штампов.
У «Райи и последнего дракона» четыре режиссера и целых восемь сценаристов — возможно, это объясняет, почему он выглядит как попурри из всех предыдущих диснеевских фильмов про принцесс нового поколения: таких, как «Холодное сердце» (2013) и его продолжение 2019 года или как «Моана» (2016). На последнюю «Райя» похожа вообще до степени смешения, разве что вместо Океании здесь действие происходит в некой вымышленной стране с отчетливым юго-восточно-азиатским колоритом (от прямых указаний на конкретные народы и их мифологии авторы благоразумно воздержались, памятуя, видимо, о том, как негативно восприняли в Китае обеих «Мулан» — и старую, и новую).
История об отважной девице, которая должна собрать по кусочкам таинственный древний артефакт, сразиться с чудовищами и спасти мир, также смело черпает детали, образы и сюжетные ходы из архива примерно всех когда-либо снятых приключенческих фильмов: от «Индианы Джонса» и «Лары Крофт» до «Властелина колец» и «Черной Пантеры». Костюмы населяющих мир «Райи» пяти народов и облик поселений, где они живут, несмотря на географию, очень напоминают африканские племена из марвеловского комиксоида — хотя, казалось бы, вот где открывается простор для оригинальности и точных этнографических деталей. Все это соединено вместе с помощью действительно впечатляющей анимации. Переливы разноцветной драконьей шерсти, особенно на большом экране, на самом деле способны занять зрительское внимание, но для 114 минут экранного времени этого все-таки маловато, и тогда авторы обращаются к проверенному диснеевскому ресурсу — забавным зверушкам.
Они в «Райе» присутствуют в изобилии: здесь имеется удивительная помесь броненосца и хомячка размером со слона, которую главная героиня использует в качестве транспортного средства, три обезьяны-воришки, умильный пухлощекий младенец (человеческий, конечно, но функционально проходящий все-таки по ведомству котяток и щеночков) и, собственно, сам дракон. Точнее, дракониха Сису, которая, восстав от пятисотлетнего сна, оказывается не могучим мифологическим созданием, а скорее сестрой по духу Джинна из «Аладдина», дракончика Мушу из оригинальной «Мулан» и прочих мультипликационных комических напарников главного героя, имя которым легион. Вся эта живность выполняет двойную нагрузку — во-первых, разбавляет повествование юмористическими репризами, во-вторых, может стать фигурками для хеппи-милов или получить свои побочные сиквелы, приквелы и спин-оффы на платформе Disney+, приумножая потенциальный коммерческий успех картины.
Но слишком многое в «Райе» кажется поверхностным, шаблонным, небрежным и лишенным внутренней логики. Как будто для детей не надо стараться придумывать причинно-следственные связи — они, мол, купятся на что угодно, лучше потратить лишние десять минут экранного времени на забавные проделки очередных симпатичных пушистых существ, а потом перейти к морали о том, что надо жить дружно.
Несмотря на многочисленные декларации о необходимости взаимного доверия и объединения перед лицом общего врага, они раз за разом демонстрируют, что люди просто-напросто неспособны жить в мире друг с другом. Первое, что эти неприятные создания делают, когда драконы спасают их от чудовищ,— устраивают братоубийственную войну, потом дерутся за кусочки волшебного «драконьего камня», потом ставят друг другу палки в колеса при попытке собрать его заново, хотя не только этика, но простая логика выживания подсказывает, что вместе действовать было бы уместнее. Поэтому, когда в финале былые распри оказываются позабыты и все пять народов сливаются в счастливых объятиях, а драконы танцуют в небе, циничного взрослого зрителя не оставляет смутное чувство тревоги — а не повторится ли вся история снова? Тем более что среди празднующих не видно коварной старушки, сыгравшей не последнюю роль в эскалации конфликта, а значит, возможности для новой войны (и, чем черт не шутит, сиквела) по-прежнему открыты.
Юлия Шагельман
