«Его все-таки посадили» — голос Галины Петровны Проскуриной дрожит в телефонной трубке. Его — мужа, 60-летнего пенсионера Юрия Михайловича Проскурина, отставного майора — обвиняют в страшном и, увы, очень популярном сегодня преступлении — против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Статья 135 УК РФ «Развратные действия». Потерпевшие — две 14-летние восьмиклассницы. Поэтому деяние особо тяжкое.
Прямо какое-то поветрие сейчас — кругом одни педофилы. Вспомните знаменитое дело историка Юрия Дмитриева, председателя карельского «Мемориала», подозреваемого в изготовлении детской порнографии, съемках в обнаженном виде приемной дочери.
На днях на 14 лет строгого режима осудили и священника Глеба Грозовского, также обвиненного в сексуальных извращениях против детей.
Общественность уверена, что этих известных людей подставили. Но бывает ли дым без огня?
И хотя уголовное дело Юрия Проскурина не так на слуху, его супруга тоже убеждена в невиновности мужа, поэтому, не побоявшись, позвонила в «МК», чтобы рассказать, как, по ее мнению, фабрикуются подобные педофильные и развратные обвинения. И кому они нужны.
Она пришла в редакцию с целым пакетом документов и выписок из уголовного дела, с видео, которое сама же потом сняла на месте предполагаемого преступления, с начерченными самодельными картами, где до мельчайших подробностей и минут расписан путь домой ее мужа 2 января 2017-го.
Это случилось чуть больше года назад. И за последние 12 месяцев, пока супруг находился на домашнем аресте, а в перерыве лежал в больнице — сначала ему сделали одну операцию по удалению грыжи, затем подхватил воспаление легких, — Галина Проскурина провела свое собственное расследование.
Так есть ли дым без огня?
Где находится туалет?
60-летний Юрий Михайлович Проскурин из непростой семьи. Его отец, генерал-лейтенант ГРУ Михаил Проскурин, занимался в свое время странами Варшавского договора, был в высоких чинах.
Однако сын карьерного роста не достиг. Ушел в отставку досрочно. Поэтому большую пенсию не выслужил. Зато болезней и диагнозов — полная медицинская карта.
По данным врачебных обследований, у Проскурина — это важно! — хронический простатит, остеохондроз и полиартрит.
Пенсии на их маленькую семью не хватает. И под прошлый новый год Юрий Михайлович решил немного подзаработать.
«Юра подрядился разносить по домам визитки одной фирмы по ремонту компьютеров, — вспоминает супруга Галина Петровна. — Ровно 14 дней до 2 января отходил, обещали ему 14 тысяч, но обманули и дали всего 780 рублей. Честно говоря, мы оба были уже не рады. Возвращался вечером — и в лежку, я его держала на одних обезболивающих».
В январе темнеет рано. В 15.30 Юрий Проскурин закончил разносить последние рекламные листовки, о чем отправил эсэмэску своему работодателю, и побежал искать туалет. Приспичило.
«Он обошел весь район и не мог найти, уж извините, ни одного заведения, — вздыхает супруга. — Вот смотрите, здесь кинотеатр «Варшава» — и за ним находится общественная стационарная уборная, но она в тот день почему-то была закрыта. И все биокабинки по дороге тоже. Юре, естественно, пришлось сходить в кустах, это примерно где-то здесь», — Галина Петровна рисует крестик на своей карте.
Сделав свои дела, Юрий Михайлович, по его словам, прошел через весь парк насквозь и заглянул в магазин на Ленинградке, где купил колбасу и спиртное для дома — они с женой собирались отметить долгожданное окончание «вахты». Напомню, что дело происходило в праздники. «В 15.57 на телефон пришла эсэмэска об оплате».
По словам супруги, мужу опять захотелось по-маленькому, пришлось снова вернуться в парк. Смеркалось. «В 16.10 он присел на ближайшей аллее выпить и перекусить».
«Пить лучше, конечно, дома. Особенно в праздники», — замечаю я. «Ох, и я ему об этом же говорила», — горюет Галина Петровна.
Дальнейшие передвижения Юрия Михайловича видел сосед по дому, они с Проскуриным пересеклись, когда тот уже подходил к метро «Войковская».
На втором выходе из подземки — не северном, а южном — Проскурина остановил полицейский. Представился Щелкуновым. В звании старший сержант.
Это было в 16.30. От пенсионера шел запах спиртного, он вроде как нецензурно выражался, и страж порядка попросил его предъявить документы. Паспорта у Юрия Михайловича при себе не оказалось, только социальная карта. Поэтому ему пришлось пройти в участок, в отдел МВД России по Войковскому району Москвы, для установления личности. Задержавший его сотрудник полиции, как и положено, составил письменный рапорт об этом.
«Муж отзвонился мне в начале шестого, я была на даче у дочери от первого брака. Юра сказал, что его забрала полиция, что он выпил», — продолжает Галина Петровна.
Где-то в половине восьмого уже протрезвевшему Проскурину, который все это время был на телефонной связи с женой, разрешили идти домой. Но не успел он покинуть отделение, как туда вломилась группа молодых людей. Мама, папа, девочка и несколько мальчиков... Все настроены по-боевому.
«Девочка ко мне подошла, долго рассматривала, потом покачала головой: нет, это не тот, тот был помоложе», — вспоминает Юрий Михайлович. Он говорит, что не понял, что это означает. Только домой его уже не отпустили.
Девочки. Парк. Скамейка
Яна А. и Диана Б. Восьмиклассницы. Потерпевшие. Яна из благополучной семьи, не пьет и не курит. Диана учится плохо, прогуливает школу, с сентября 2016 года состоит на учете по делам несовершеннолетних.
Обе в свободное от учебы время тусуются с ребятами в ближайшем торговом центре. Это сейчас мода такая.
По данным специалистов «Единого центра защиты детей», проводивших по просьбе следствия психологический опрос Яны А., к преувеличению и фантазированию девочка не склонна.
Из первоначальных показаний потерпевшей: «2 января я в соцсети написала: кто сидит в торговом центре? Сказала, что скоро туда подъеду, ребята начали писать, что тоже скоро будут».
В молле, как обычно, поели фастфуд и побродили по магазинам, затем стало скучно — и Яна предложила Диане погулять в парке. Там они нашли детские качели: «Начали качаться и общаться».
По словам Яны, к ним подошел мужчина лет шестидесяти с портфелем и навеселе. Он поздравил девочек с Новым годом и попросил разрешения присесть рядом.
«Мы с Дианой продолжили нашу беседу. Вдруг этот неизвестный мужчина сказал: «Девочки, у меня проблема, помогите мне, я вам заплачу», — и начал расстегивать ширинку.
Школьницы не то чтобы сильно испугались — все-таки их было двое, а незнакомец один, — но все же набрали телефон знакомого парня и попросили его приехать, однако тот отказался. Мужчина на скамейке тем временем закончил свои дела и с укоризной заметил: «Почему же вы мне не помогли?» «А вы знаете, что мы несовершеннолетние и мне всего 14 лет?» — с некоторым вызовом выступила Яна. Диана возразила подруге: «Какие мы несовершеннолетние? Мне 18».
Мужчина между тем принялся давить на жалость, что он одинокий, что жена умерла и у него давно не было женщины, поэтому он так себя повел в их присутствии.
«Хотя нам он не угрожал и опасения за свою жизнь и здоровье у меня не было, мне было противно от его действий», — призналась следователю Яна. Девочка утверждала, что парк они с подругой покинули уже после того, как этот подозрительный человек от них отошел, по дороге встретили своих знакомых и все вместе вернулись искать странного типа; к ним подошли сотрудники полиции, которым они все объяснили и которые и доставили их всех в отделение для дальнейшего разбирательства.
Такой же приблизительно версии придерживалась и вторая потерпевшая, Диана Б. Не опознав Юрия Проскурина с первого раза, со временем подруги все же сошлись во мнении, что в парке был именно он.
Вопрос следователя подозреваемому Проскурину: «Вы слышали эти показания? Они вам понятны? Вы их поддерживаете?»
«Показания я слышал, они мне понятны, но я их не поддерживаю. В парке ни к кому не подходил и никого не видел. Когда я находился возле входа в вестибюль станции «Войковская» Московского метрополитена, ко мне подошел один сотрудник полиции со знаками отличия сержанта и сообщил, что мне необходимо проследовать вместе с ним в ОМВД России по Войковскому району, что я и сделал».
Полицейские раздвоились...
Вполне логичное объяснение случившегося «не склонных к фантазированию» потерпевших. Пожилого, да еще и подвыпившего мужчину потянуло на «подвиги».
Обычное рядовое преступление, которое (молодцы полицейские!) раскрыли тут же, по горячим следам. Все вроде бы хорошо, и вдруг начались непонятности. И совсем не в мелочах. Сначала из дела исчез старший сержант Щелкунов.
«Вдруг выясняется, что моего мужа задержал не он, а два других сотрудника — Переверзенцева и Капустин, которые на тот момент замещали должности полицейских ППСП отдела МВД России по Войковскому району», — недоумевает Галина Проскурина.
Старший сержант Переверзенцева и стажер Капустин были признаны свидетелями по этому делу.
Но эти свидетели категорически настаивали на том, что задержание подсудимого Проскурина и его последующее препровождение в участок осуществлялось только ими, другие сотрудники полиции в этом не участвовали и при этом не присутствовали.
И все бы ничего — может быть, и не было никакого Щелкунова или Юрий Михайлович в свое оправдание вообще его выдумал, — если бы не письмо из УВД по САО ГУ МВД России по г. Москве от 31.08.2017 г. №08/1-177709685972, из которого следует, что подсудимый Ю.М.Проскурин «...был действительно доставлен в отдел МВД России по Войковскому району г. Москвы полицейским ОВ ППСП данного ОМВД А.Н.Щелкуновым».
И только им одним.
Никаких Переверзенцевой и Капустина. «К тому же эти двое назвали другое место и другое время, в которое они задержали супруга: примерно 17.45, а Юра тогда находился уже в отделении», — приводит свои неоспоримые доводы Галина Петровна. Кстати, на суде потерпевшие девочки еще раз изменили показания — и время задержания сдвинулось еще на полтора часа — до 19.00, что совсем уже ломает всю картину произошедшего.
«И еще якобы Яна увидела Юрия Михайловича впервые не в отделении, а сама его нашла и узнала у входа в метро «Войковская», там же позвала на подмогу полицию — тех самых Переверзенцеву и Капустина».
Согласно показаниям старшего сержанта Переверзенцевой, когда она вместе с Капустиным патрулировала прилегающую к метро территорию, к ним подошла несовершеннолетняя девочка и рассказала скверную историю, произошедшую только что с ней и подругой в парке Воровского. И тут же указала на похожего мужчину. «Данный гражданин был нами доставлен в отдел для дальнейшего разбирательства», — рапорт Переверзенцевой на имя начальника ОМВД России по Войковскому району Москвы подполковника Тимкова И.П. был также зарегистрирован оперативным дежурным 2 января.
По словам патрульных, они остановили пенсионера не у южного выхода из метро, как было на самом деле, а у северного, потом это место переместилось еще на 120 метров.
«Как могут в разное время одного и того же человека задержать в разных местах разные люди, объясните мне?» — недоумевает Проскурина.
Так кто кого задерживал? Двое полицейских или один? Был Щелкунов или не был — ведь в результате именно его задержания Проскурину выписали административный штраф за нарушение общественного порядка... Дело разваливалось на глазах.
...а потом растворились
Но из официального письма УВД по Северному административному округу, доказывающего реальность Щелкунова, слов не выкинешь. Свидетельские показания в третий раз изменились, и теперь, согласно очередным представленным рапортам, подсудимый Проскурин был доставлен в отдел МВД по Войковскому району совместно полицейскими Переверзенцевой и... Щелкуновым. А Капустин пропал...
«2-го ночью Юре стало плохо с сердцем в отделении, так что дежурному пришлось даже вызвать «скорую помощь», но госпитализировать его не позволили. Мужа отпустили домой 3 января без единой бумаги, подтверждающей его нахождение в полиции, хотя в тот вечер у него были изъяты носильные вещи. Мы решили, что все в порядке, что следователи во всем разобрались — разве стали бы просто так отпускать подозреваемого в особо тяжком преступлении? Забрали его снова из дома рано утром 13 января... До 16 часов удерживали, пока следователь не выписал протокол о задержании. Праздники закончились. Все вышли на работу. И оказалось, что за это время исчезли все видеозаписи с камер в общественных местах. Все было затерто. Якобы случайно, следователь о них просто вовремя не вспомнил, как мне объяснили, такое видео сохраняется всего семь дней», — переживает супруга подсудимого.
Она говорит, что не думает, что девочки от скуки выдумали всю эту историю. А полицейские только от служебного рвения их поддержали. «Не исключено, что что-то и было, но не там, и не так, и не с теми, иначе почему столько явных несостыковок, которые никак не объясняют?»
Суд над пенсионером Юрием Проскуриным начался еще летом. Но сначала потерпевшие ушли на школьные каникулы. Затем сам подсудимый надолго загремел в больницу. После наступила пора отпусков — в общем, процесс затянулся до зимы.
В своих показаниях Диана и Яна говорили о том, что снимали извращенца на камеру, но на суде выяснилось, что девчонки эту важную запись стерли, а сам телефон потеряли. Так что удостовериться в правдивости их слов тоже было нельзя.
Но самое главное, на что никто не обратил внимания, 60-летний Юрий Михайлович, основное обвинение против которого заключается в том, что по показаниям потерпевших он мастурбировал правой рукой в присутствии несовершеннолетних, никак не мог этим заниматься в силу своего заболевания.
«Я же уже говорила вам, что у мужа полиартрит, — вновь повторяет Галина Петровна. — Его правая кисть согласно медицинским документам имеет неправильно сросшийся переломовывих с угловым смещением, артроз межфаланговых суставов, резкое уплощение эпифизов смежных костей сустава 3-го пальца. Он почти не держал эту руку, плохо шевелил пальцами и просто не мог бы совершать ими определенные движения».
* * *
Пенсионера Юрия Проскурина осудили на 5 лет. Несмотря на все огрехи в его уголовном деле. Сейчас они с супругой ждут аппеляции.
Немного, если сравнить с уже полученными 14 годами строгого режима священника Глеба Грозовского. Или с 15, которые ныне светят главе карельского «Мемориала» историку Юрию Дмитриеву.
Да, по этим «грязным» статьям оправданий практически не бывает. Возможно, потому что они изначально заточены только на то, чтобы посадить. Лучше дать срок случайному бедолаге, чем ненароком выпустить на свободу настоящего педофила.
Может быть, с точки зрения матерей, у которых есть дети, это и правильно. Но почему бы тогда не подтасовывать материалы уголовных дел не тяп-ляп, а чтобы без сучка без задоринки? Без этих грубых ниток, как в деле того же историка Дмитриева, которые торчат со всех сторон, возмущая общественность?
Работают топорно, потому что знают: даже если не будет доказательств, свидетелей, самого события преступления, в суде такие дела не развалятся.
Поэтому чем искать настоящих педофилов и сидят случайные, на которых так просто делать статистику, бедолаги.
Екатерина Сажнева
