В Москве прошел показ фильма Фанни Ардан «Диван Сталина», приуроченный к началу франко-российского года языка и литературы: актриса и режиссер, неоднократно признававшаяся в своей страстной любви к русской культуре, является послом этого проекта. По мнению Юлии Шагельман, у мадам Ардан, несмотря на ее желание снять серьезную притчу о природе власти, вышла еще одна комедия о позднесталинском СССР.
1950 год. Иосиф Сталин (Жерар Депардье), уставший от тяжких обязанностей отца народов, приезжает отдохнуть физически и морально на «ближнюю дачу», похожую на завитушистый ложноготический замок и расположенную среди неожиданной для Кунцево пышной субтропической растительности. Его сопровождает любовница/боевая подруга/утешительница Лидия, или, как ее нежно называет Иосиф Виссарионович, Лидющка (Эмманюэль Сенье), которая украшает жизнь Сталина вот уже 27 лет. Правда, он, будучи тираном, деспотом и вообще чудовищем, не упускает случая напомнить, что единственная женщина, которую он когда-либо по-настоящему любил,— это покойная жена Надя. Также на даче обретается скульптор Данилов (Поль Ами), талантливый приемный сын Веры Мухиной, которого она усыновила после смерти его родителей (разумеется, позже выяснится, что родители погибли вовсе не от несчастного случая, а были жертвами репрессий). По протекции Лидии Данилову поручено создать прославляющий генералиссимуса монумент, чем он и занят, рисуя в каком-то сарае странные загогулины на блестящем стальном листе.
Естественно, пребывание под одной крышей молодого красавца скульптора, дряхлеющего тирана и жаждущей вырваться на свободу женщины должно закончиться что ни на есть роковым образом, на что с самого начала фильма намекают тревожная музыка, постоянно клубящийся на экране туман (пожалуй, именно машине по его производству, а вовсе не Депардье принадлежит в картине главная роль) и постепенно сгущающаяся тьма, из которой единственный луч света то и дело выхватывает фигуру Лидии — прямо по заветам классической русской литературы.
В первые же пять минут своего пребывания на экране Сталин, в полной мере раскрывая свою изуверскую натуру, кидается недозрелыми бананами в генерала Власика (Франсуа Шатто). Дальше эти бананы пройдут через весь фильм зловещей метафорой, постепенно покрываясь пятнами гниения на столе у генерала и тем символизируя, судя по всему, моральное разложение советской власти, а в конце их сожрут цепные псы кровавого режима. Кроме того, Сталин будет петь «Сулико» по-французски, слушать на ночь сказки Пушкина, а еще затеет с любовницей игру в психоанализ: лежа на пресловутом своем диване, копирующем знаменитую кушетку доктора Фрейда, начнет рассказывать ей свои сны, из которых любой зритель, поверхностно знакомый с «Толкованием сновидений», сможет сделать вывод, что вождя терзают леденящие одиночество и страх. Впрочем, для верности Депардье пару раз проговорит это прямым текстом, сверля камеру пронзительным взглядом.
По этому описанию может показаться, что в российский прокат какими-то неисповедимыми путями все-таки пробралась еще одна эксцентричная комедия про Сталина, не замеченная Минкультом, всю прошлую неделю боровшимся со «Смертью Сталина» Армандо Ианнуччи. Как бы не так. «Диван Сталина», поставленный Фанни Ардан, временно переквалифицировавшейся из актрис в режиссеры и авторы сценария,— серьезная, как дыхание Чейна—Стокса, экранизация романа французского писателя Жан-Даниэля Бальтасса, номинированного в 2013-м на Гонкуровскую премию.
Между двумя фильмами даже есть определенные сюжетные параллели, скорее всего, отражающие определенные штампы, которые европейское коллективное бессознательное рождает при упоминании имени Сталина. В обеих картинах диктатор закатывает пышные пиры: у Ианнуччи — с партийной верхушкой, а у Ардан — с безмолвной челядью, которая по знаку Сталина внезапно начинает петь и танцевать, несмотря на парализующий ужас. И там и там есть сцена, в которой тиран мучает подручных ночными просмотрами заграничных фильмов. В «Диване Сталина» такой киносеанс становится поворотным моментом сюжета: посмотрев фильм Джозефа фон Штернберга «Голубой ангел», Сталин начинает подозревать свою Лидющку и скульптора Данилова в том, что они крутят роман за его спиной, а заодно отправляет в Сибирь незадачливого капитана НКВД, исполнявшего обязанности киномеханика. (Впрочем, с фамилией Довиткин у того было мало шансов в 1950 году прожить долго, счастливо и на свободе.)
То, что Фанни Ардан привезла свой фильм в Москву в самый разгар скандала вокруг картины Ианнуччи, не более чем совпадение. Очевидно, фильм для показа в честь франко-российского года языка и литературы выбрали из-за его относительной свежести (он был снят в 2016 году) и привязки к России, и все же на фоне происходившей в тот же день в «Пионере» полицейской проверки в связи с показами «Смерти Сталина» его демонстрация приобрела довольно абсурдистский оттенок.
Но «Диван Сталина», несмотря на всю свою клюквенность, вряд ли может вызвать волнения среди граждан, обеспокоенных тем, как западные кинематографисты представляют себе советское прошлое. Хотя и снятый с откровенно тираноборческой позиции (в финале есть даже цитата из Мандельштама, который уж точно не заслужил такого контекста), фильм относится к Сталину с должным почтением, показывая его полным сил и внушающим ужас. А то, что выглядит происходящее на экране смешно и нелепо,— это ни разу не авторский замысел, а заслуга артиста Депардье, давно уже в любой роли изображающего пародию на самого себя, и китчевой мелодраматичности сюжета. Из-за маленького бюджета картину снимали в Португалии, и сталинская дача в стиле мануэлино окончательно переводит фильм в категорию «наши играют французскую жизнь» (только в данном случае французы — нашу). Слушая диалоги героев на фоне резных балкончиков, так и ждешь, что они сейчас запоют что-нибудь вроде «Любовь, зачем ты мучаешь меня?». Но они выбирают «Очи черные» — и куда уж Ианнуччи до такого уровня гротеска.
