На первой линии ГУМа в рамках фестиваля «Черешневый лес» проходит выставка современного искусства ГУМ-Red-Line. Работы 15 художников участвуют в экспозиции, объединенной темой «Одна семья». О том, что искусству и публике дает это хождение художников в народ, рассуждает Игорь Гребельников.
Если говорить о red line — красной черте, отделяющей допустимое от недопустимого, то амбициозный проект, затеянный ГУМом, ее не переступает: посреди витрин показывают искусство, проверенное временем и рынком. Больше половины участников ГУМ-Red-Line в разные годы отметились на Венецианской биеннале (кто-то — не только в российском павильоне, но и в основном проекте) и на других крупных выставках, работы этих художников есть в музейных и частных коллекциях. Однако выход современного искусства к широкой аудитории посетителей главного универмага — событие неординарное: зрителей тут в разы больше, чем на музейных выставках-блокбастерах, не говоря уже о выставках современных художников, которые по части зрительского внимания сейчас сильно проигрывают классическому искусству в Пушкинском или Третьяковке. Впрочем, на самой проходной первой линии ГУМа что только ни выставляли: редкие часы и украшения, ретроавтомобили и винтажную одежду, платья к фильму «Матильда» и футбольные раритеты.
Другое дело — современное искусство с его злободневностью, мудреными смыслами, флером элитарности, унаследованным от модернизма, но даже неоднозначная тема семьи в исполнении 15 художников (куратор выставки — Марина Федоровская) тут не кажется сложным заданием. Хотя дело не только в том, что «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», но и, скажем, в сегодняшнем повсеместном переосмыслении гендерных и матримониальных ролей, где все смешалось похлеще, чем в доме Облонских. Конечно, художники об этом знают и высказываются настолько отстраненно или метафорически, что выставка приобрела отчетливо шутливую интонацию.
Посетителей, входящих со стороны Никольской, встречают гигантские разноцветные гуманоиды Андрея Бартенева в позе гимнастов с кольцами в поднятых руках: проект «Сигнальщики — посадка корабля семейного счастья» приглашает в вымышленные художниками миры на заявленную тему. В «космическом» антураже ее воображает и Гоша Острецов: в живописной «Берегине семьи», в скульптурной «Хранительнице космотонов» — этим божествам люди будут поклоняться после того, как жизнь на Земле закончится. Зрительский хит — уже много раз показанное эпическое 38-минутное видео «Inverso Mundus», тоже на апокалиптический сюжет, разыгранный с участием людей и диковинных химер, созданных на компьютере: на отдельном принте — семейный портрет в интерьере с химерами в качестве домашних животных.
Этой разновидности портретного жанра воздает должное и Павел Пепперштейн, представляя членов семьи с геометрическими фигурами вместо голов, которые образуют что-то вроде супрематической композиции: у каждой фигуры своя идея, и, следовательно, это «идеальная» семья.
На гигантском полотне Владимира Дубосарского «В наших домах цветут вечные ценности» счастливое семейство позирует на диване рисующему их сыну: у ног — собака, обои «в ананас», за окнами в пол — залитый солнцем сад. Остроумный оммаж шедевру поп-артиста Ричарда Гамильтона «Что же делает наши жилища такими особенными, такими привлекательными?», очевидно, не предполагает других ответов на этот вопрос, кроме как «яркая живопись на холсте».
С более изящным художественным контекстом работает его бывший коллега по творческому дуэту Александр Виноградов: на картине с фрагментами заборов итальянских частных владений он воспроизвел знаменитую «Мадонну дель Парто», или «Мадонну родов», Пьеро делла Франчески, на которой Дева Мария изображена беременной. Она тоже за решеткой — видимо, это намек на нынешнее «заточение» знаменитой фрески из разрушенной часовни в специально посвященном ей музее в Монтерки.
Прославившийся как перформансист, Олег Кулик вернулся к искусству, с которого начинал,— к скульптуре. Его четырехметровую вариацию татлинской башни венчает фигурка обнаженного мужчины в возбужденном состоянии: судя по названию работы — «Летатлин», его вторая половина — это небо. За семейную тему в более традиционном смысле отвечает скульптурная композиция с голыми мамой, папой и детьми, застрявшими, как в паутине, в стыках высокой металлической конструкции — работа как раз о кризисе семьи в наше по-новому структурированное время.
Единственный автор, кто на этой выставке ничего особенного не выдумывает на тему семьи,— это Ирина Корина. Ее серия картин «Снегири и другое» — наблюдение за тихой обыденностью, в которой проступает течение времени: освещенная веранда дачи с дремлющей кошкой, комната с сохнущим на вешалке платьем, просто распахнутое окно с вьющимся цветком; есть ощущение, что в этих простых декорациях, исполненных художницей кричаще яркими красками, и разворачивается невидимое семейное счастье.
Впрочем, судить о том, как на выставке Гум-Red-Line раскрыта тема семьи, скорее положено тем многочисленным посетителям, которые с радостью позируют на фоне искусства, вдруг обнаружившегося посреди универмага, и спешат разместить фото в соцсетях.
Игорь Гребельников
