«Мона Лиза», самая настоящая. Двадцать евро. Берете три, получаете скидку!» — смуглокожий торговец, разложивший яркие постеры у подножия копии статуи Давида на площади Синьории во Флоренции, был настойчив. «Сразу три? — удивился я. — А в Лувре всего одна». — «У меня лучше, чем в Лувре... Берите, это последние...» Важное уточнение, ибо после недавнего открытия итальянских исследователей Мона Лиза стала популярна на Апеннинах так же, как Леди Ди на туманном Альбионе. Усыпальница самой загадочной флорентийки найдена, верят многие итальянцы. На днях во Флоренции в древнем монастыре урсулинок стартовал новый этап изысканий, призванных подтвердить, что реальная Джоконда — это Лиза Герардини, захороненная тут.
Накануне репортеры «Итогов» предприняли собственную экспедицию по следам героини шедевра Леонардо да Винчи.
Мона, вы здесь?
Флорентийский монастырь Святой Урсулы, давным-давно не существующий, почти виртуальный, стал знаковым местом для туристов. Ровно год назад именно здесь Сильвано Винченти, прозванный «детективом Возрождения», отыскал в этом месте останки женщины, идентификации которой с трепетом ожидает вся Италия.
«Легенда о Моне Лизе — одна из самых прекрасных историй человечества, — считает профессор Маурицио Серачини, знаток творчества Леонардо да Винчи. — Другое дело, нужно ли было затевать всю эту катавасию с эксгумацией?»
Ну а как иначе? Ведь загадок больше, чем ответов на них. Кто она, женщина, вдохновившая Леонардо на великую картину? Трудно поверить, что маэстро в расцвете славы и сил — а было это в первые годы шестнадцатого века — согласился писать портрет не королевы или герцогини и вообще отнюдь не знатной дамы, а простой смертной. Почему гений выбрал своей музой именно эту женщину и до самой смерти не расставался с ее образом?.. На подобные вопросы и стремится ответить Сильвано Винченти.
...С помощью коллег с римского телевидения я связался с синьором Сильвано, чтобы задать ему только один вопрос: «После исследований останков женщины, найденной во флорентийском монастыре, можете ли вы твердо сказать, что это и есть Мона Лиза?» Ответ был достаточно уклончив: «С наибольшей вероятностью это так». Почувствовав недоговоренность, «детектив Возрождения» добавил: «Меня упрекают в отсутствии академизма. Я же предпочитаю верить моему сердцу и профессиональному наитию. Умею видеть знаки, которые ведут по верному пути».
И, надо отдать ему должное, чутье пока что не подводило синьора Винченти. Ему удалось разрыть останки великого Данте Алигьери, после чего ученые благодаря компьютерной технике смоделировали точеный лик создателя «Божественной комедии». Дальше — больше! Сильвано Винченти и его команда достали в полном смысле слова из-под земли то, что осталось от другого столпа мировой литературы — Франческо Петрарки. И — о ужас! — обнаружилось, что у великого гуманиста нет… головы! Точнее, она есть, но чужая. Неизвестной девушки. И ответ на вопрос, кто и зачем положил в склеп женскую голову вместо черепа гениального поэта, потерян в глубине веков.
Конечно, подобные гримасы истории вызывают у академических ученых только раздражение. Но синьор Винченти открывает такие непреложные факты, которые высвечивают прошлое в самом неожиданном свете. Так, исследуя кости итальянского философа Средневековья Пико делла Мирандолы, погибшего в расцвете сил, Сильвано Винченти определил, что мыслителя, конфликтовавшего с Римской церковью, отравили мышьяком. Сейчас эта версия стала единственной официальной. А в случае с Караваджо ему удалось выяснить, что смерть великого художника была следствием болезни. Ранее считалось, что Караваджо, человека смутной судьбы, прикончили при молчаливом согласии Ватикана мальтийские рыцари…
Теперь же объектом нового расследования сыщика от Ренессанса стала Мона Лиза.
Джоконда? Нет, не знаком...
В нашей гостинице о поисках останков Джоконды и об обители средневековых урсулинок никто и слыхом не слыхивал. В городском бюро туризма милая девочка, убежденная, что Леонардо да Винчи — это лишь название римского аэропорта, тем не менее высказала предположение, что искать заброшенный монастырь надо где-то около центрального рынка, в историческом центре города. Так мы и поступили. Сант-Антонино, Сан-Барнаба, Сан-Заноби… Логика проста: именами святых в Средневековье называли улицы в тех кварталах, где возводили храмы и монастыри. Там мы и принялись утюжить улицы.
Спросить у прохожих? Напрасное занятие: каждый второй — турист, каждый третий — японец. А может, полицейская дама знает, как пройти к монастырю Санта-Орсола? Хранительница тосканского правопорядка только недоуменно пожимает плечами: «Следите за табличками на домах…» И правда: вот стрелка, зовущая водителей авто в паркинг «Санта-Орсола». Идем по ней как по азимуту, надеясь наткнуться на какой-нибудь исторический ориентир. Скользим глазами по медным табличкам на приземистых домах, построенных как минимум пять веков назад. Интересно, меняются в этих палаццо их обитатели или они такая же неизменная флорентийская экзотика, как эти облупившиеся заповедные стены?
Наконец-то! На доме 15 по виа Тадеи табличка фамилий жильцов складывается совершенно символически: «Бенвенути, Медичи…» Добро пожаловать, Медичи — это уже знак, как бы сказал синьор Винченти. И неудивительно, что совсем рядом оказался паркинг «Санта-Орсола». Разве не Медичи, правители Флоренции, считали, что находятся под покровительством Святой Урсулы, британской красавицы-святой, убиенной, по преданию, гуннами?.. Входим в паркинг, прилепившийся к тяжелому, грубому дому-новострою. День субботний, внутри пусто. Разве что разъяренная овчарка. Слава богу, за ней — охранник: «Что вам надо?» Услышав о Моне Лизе, он напрягся: «А фамилия как? Синьора Джоконда?.. Нет, не знаком». Оказывается, этот дядя уже двенадцать лет служит в паркинге, но никогда не задумывался, почему тот носит имя Святой Урсулы.
Кстати, об имени и фамилии. Героиню шедевра Леонардо звали в юности Лиза Герардини. В шестнадцать лет родители выдали ее замуж за тридцатипятилетнего вдовца Франческо дель Джокондо, торговца шелком.
«Как раз напротив дома синьора Джокондо и находилась мастерская Леонардо, — считает историк Джузеппе Паланти. — Коммерсант заказал художнику написать портрет его жены, бывшей тогда беременной. Когда это в точности было, мы не знаем: да Винчи не оставил ни даты работы над картиной, ни имени модели. Однако удалось выяснить, что Лиза Герардини, мать пятерых детей, умерла во Флоренции 15 июля 1542 года в возрасте шестидесяти трех лет. Случилось это в женском монастыре Святой Урсулы, куда переселилась овдовевшая Джоконда за несколько лет до смерти. Почему именно туда? Дело в том, что ранее в монашки-урсулинки постригли в той же самой обители Мариетту, дочь Лизы».
Что же получается? Судя по всему, монастырь этот был строением заметным в городе. Но не мог же он растаять без следа! Он где-то совсем рядом. Выйдя из паркинга, мы заметили, что приросшее к нему современное строение находится в жутком состоянии и вообще не столь давно явно было убежищем для бомжей. Бетон в человеческий рост расписан граффити и обклеен дурными плакатами. Собрались пройти мимо, но под воздействием какого-то импульса вскинули головы и увидели на верхних этажах проломы в стене, сквозь которые виднелась бордовым кирпичом старинная кладка. Да это же и есть монастырь! Выходит, ветхое строение, распадающееся от времени как карточный домик, накрыли не так давно железобетонным каркасом. Естественно, что под таким камуфляжем нам и не светило найти следов ни Святой Урсулы, ни Джоконды.
Как собаки-ищейки, почуявшие скорую добычу, мы поспешили вдоль стены и обнаружили железные ворота, неплотно связанные цепью. За ними на бетонном полу, покрытом многовековой пылью, Сильвано Винченти и его команда и вели свои поиски с помощью георадара. Они дошли до глубины 2,5 метра и обнаружили несколько каверн и склепов. Вместе с мусором и кошачьими скелетами извлекли оттуда останки черепа и таза женщины. Все кости были отправлены в лабораторию для проведения анализа ДНК и датирования останков с помощью технологии «Карбон 14», но по Италии уже понеслась сенсация, что найден прах не безымянной женщины без роду и племени, а именно Моны Лизы.
Сторонников этой версии не испугало и то, что экспедиция синьора Винченти не завершилась окончательной победой. Не хватило денег на раскопки, и поиски пришлось временно свернуть. Надо отдать должное властям Флоренции, нашедшим, несмотря на экономический кризис, 119 тысяч евро для возобновления раскопок. Флорентийцев можно понять. Им неймется видеть в родном городе Леонардо больше мест и памятников культуры, связанных с да Винчи. Почему бы не сделать на месте монастыря урсулинок мемориал Джоконды? Остается только найти как можно больше фрагментов черепа потенциальной Моны Лизы. Сильвано Винченти грозится создать по слепку маску лица и сравнить ее с портретом, сделанным Леонардо.
Лиза скоро вернется
Казалось бы, еще чуть-чуть — и развеются последние сомнения насчет личности модели Леонардо. Ведь кого только не опознавали эксперты и иже с ними на гениальном портрете — и дочь миланского герцога Бьянку Сфорца, и герцогиню Мантуи Изабеллу д`Эсте, и Салаи-Дьяволенка, ученика Леонардо, работавшего у него в мастерской, и мать да Винчи, не говоря уже о нем самом, якобы решившем разыграть почтенную публику и сделавшем свой автопортрет в женском обличье… Если подтвердится версия о том, что ДНК находки совпадает с генетическим кодом потомков Джоконды — в частности ее сыновей Бартоломео и Пьеро, чьи могилы во Флоренции известны, — то все сомнения в личности модели Леонардо отпадут сами собой. С помощью компьютера удастся реконструировать черты лица Моны Лизы, чтобы затем сравнить их с портретом (так в свое время были идентифицированы останки фараона Тутанхамона)… Но это лишь гипотезы, на самом же деле не так все просто.
«Вся эта возня со старыми костями в заброшенном монастыре — дело абсолютно пустое, — заявил «Итогам» Маурицио Серачини. Тот самый инженер, который, сделав своей специальностью поиски потерянных шедевров Леонардо, стал единственным реальным персонажем «Кода да Винчи» Дэна Брауна. — Еще в позапрошлом веке в помещении обители урсулинок устроили табачную фабрику. Здание перестраивалось неоднократно, и каждый раз полы углубляли или бетонировали. А в годы Второй мировой там вообще возникла свалка в подвалах. Заброшенное место, где подпольщики успешно прятались от фашистов… Когда здание начало рушиться, его накрыли каркасом — до лучших времен, в ожидании денег на реставрацию аббатства, которое грозились превратить в полицейские казармы. Искать в столь беспорядочном пространстве человеческие останки шестнадцатого века — это все равно что пытаться найти иголку в стоге сена».
И правда, развалины, куда нам удалось заглянуть, несмотря на строгую надпись Viеtato («Запрещено»), производили гнетущее впечатление. Грязь, паутина, крысиная суета. Несколько дополнительных декораций в стиле макабр — и впору снимать фильм ужасов… Может, и в самом деле реальная Мона Лиза не более чем миф? Однако достаточно лишь вспомнить неповторимую улыбку Джоконды, чтобы все сомнения развеялись без следа.
«Парадокс популярности шедевра Леонардо состоит в том, что до начала прошлого века вовсе не «Джоконда» считалась главным украшением Лувра, — убежден Венсан Делиевен из департамента живописи музеев Лувра. — Первым творением Леонардо слыла «Святая Анна». Когда в конце девятнадцатого столетия был составлен реестр ста лучших картин из коллекции Лувра, «Джоконды» в нем и в помине не оказалось. Заговорили же о ней как о главном шедевре человечества только после того, как в 1911 году итальянский рабочий-иммигрант Винченцо Перуджа, одержимый патриотической идеей и вознамерившийся вернуть работу да Винчи на его родину, выкрал «Мону Лизу» из Квадратного салона и вывез ее во Флоренцию. Причем он выбрал картину Леонардо совершенно случайно: сперва собирался вынести «Венеру и Марса» («Парнас») итальянского художника Мантенья… Большей сенсацией в ту пору прозвучала, пожалуй, лишь гибель «Титаника». Не будь этой детективной истории со счастливым концом, не возник бы и нынешний культ Моны Лизы».
Культ универсальный, поистине вселенский, а у подножия экс-монастыря Святой Урсулы обретший сегодня, надо сказать, весьма своеобразные черты. Падре Паоло, служитель храма Святого Барнабы, был радушен и велеречив: «Эксгумация — дело, конечно, не очень христианское. Но найти реальную Мону Лизу давно приспела пора. Мы в Италии рады, что это свершилось. У нас такое ощущение, будто Джоконда после долгих скитаний наконец-то вернулась домой, во Флоренцию».
Ну и дела!.. Едва мы вышли из храма отца Паоло, как наткнулись на надпись на витрине: «Мона Лиза». В доме 23 по виа Гуэльфа, прямо напротив замурованных ворот в обитель урсулинок, расположилась портняжная мастерская. На ее запертой стеклянной двери буднично висела записка: «Мона Лиза скоро вернется». Заинтригованные, мы решили задержаться, чтобы выяснить, что же за этой загадкой кроется. Минут через пять появилась миниатюрная швея-вьетнамка: «Вы ко мне? Меня зовут Мона Лиза».
Флоренция — Москва
Кирилл Привалов
