Эх, хорошо в стране российской бить!

Больно, обидно и унизительно, когда твой муж, твой защитник, отец твоих детей поднимает на тебя руку. Как быть? Куда бежать? Что делать, когда родное лицо вдруг искажает звериный оскал?

Как показывает практика — бежать практически некуда.

Психологи в один голос говорят: один раз ударил — надо принимать меры. Потому что это обязательно повторится, если не дать отпор.

Но законодатели, наоборот, дают домашним насильникам карт-бланш. В декабре минувшего года Верховный суд РФ внес в Госдуму законопроект о декриминализации ряда статей УК. Согласно ему больше не будут считаться уголовным преступлением побои на бытовой почве в том случае, если они совершены впервые и не повлекли вреда здоровью. Как говорится, один раз не…

 

Согласно неофициальной статистике, каждая четвертая женщина в России подвергаются насилию в семье. Сами женщины, что удивительно, зачастую оправдывают поведение супруга. На женских форумах полно признаний, от которых становится страшно и жутко.

«Изнасиловал ли? Может, я себя накрутила... Муж очень сложный человек, взрывоопасный. Если что не по его, может наорать, избить. Так постоянно. Любит обзывать, оскорблять меня при других. Не могу от него уйти — живу на его территории. Во всем всегда он винит меня. Постоянно слышу, что я ему жизнь загубила... и т.п. Ну да ладно. Но вчера... После вчерашнего даже смотреть на него не могу. Решили устроить романтик. Выпили вина... Его что-то развезло. Во время близости сделал мне немного больно, я отпихнулась, а он только разозлился и, грубо говоря, взял меня силой. Я плакала, но его это не остановило... Не знаю, что делать... Может, сама где-то виновата? Может, все слишком остро восприняла? Но на душе как-то паскудно и хочется все время стоять под душем... Я себя не оправдываю. Но как жить дальше? Получать наслаждение от побоев? Вот теперь прибавилось еще и это...»

Или вот еще:

«Меня бьет муж, причем когда выпьет, может за волосы оттаскать, об колено пару раз ударить, пощечины раздает так, что синяки остаются и голова сильно болит. А совсем недавно изнасиловал и сказал типа: «Это я вспоминаю Ирочку, как у меня с ней был крутой секс». Теперь я уже не хочу его, и начала бояться даже, когда он ко мне тянет руку, чтобы обнять».

Именно на форумах жертвы насилия могут анонимно и честно все рассказать обо всем, что творится за закрытыми дверями. Боясь огласки и стремясь избежать позора, стыда, наказания, они предпочитают молчать, покрывая преступников. Комментарии к этим историям однотипные: «Сама виновата», «Вы мазохистка, вам же нравится, когда вас оскорбляют, орут, бьют, раз не уходите».

— Эти женщины не мазохисты, — говорит директор Московского центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» Мария Моховая. — Потому что мазохизм — это вид сексуальных отношений, в которые обе стороны вступают добровольно, и заранее обговорены все правила игры. В описанных же случаях никакой добровольности и никаких правил не было. Насилие — это не секс. Очень часто домашние насильники после оскорблений, унижений и побоев говорят: «Ладно, иди сюда» — и склоняют женщину к близости. Для мужчин секс — это как бы акт примирения. Но ни одна нормальная женщина не способна получить удовольствие от близости после побоев, то есть она воспринимает такой половой акт как продолжение насилия и терпит. Самое ужасное, что в браке изнасилование становится законным: «Ты моя жена, ты мне должна давать всегда и так, как я хочу». Я призываю женщин спросить самих себя в первую очередь: кому именно должна и почему? Даже в Семейном кодексе прописано, что брак — это добровольный союз.

«После пяти лет побоев ушла нежность»

Терпению русских женщин можно только позавидовать. Или посочувствовать...

 

 

«Живем в невенчаном браке 5 лет, ребенку 2 года. Для меня это первый брак. Бил меня почти с первых дней совместной жизни, сначала только в виде пощечин по лицу, затем посильнее, иногда ногами, но тоже вполсилы. Я терпела и смирялась. Со временем битье стало более жестоким. Осенью я не могла после ссоры сидеть без боли 2 недели, еще был сломан нос. Тогда что-то изменилось во мне, ушла нежность. Неделю назад избил очень сильно, ногами с разбегу в живот, душил полиэтиленовым пакетом, ломал руку... После того как бил, никогда прощения не просил, чаще я даже извинялась, что довела его до такого. В женском центре доверия мне сказали, что в России бьют каждую третью женщину! И есть смертельные случаи. Ужас! Ушла от него, живу у родственников. Но сейчас я забываю, как он меня бил, даже написала себе на листочке все издевательства, чтобы не забыть, когда он опять приедет. Как я смогу отказать ему в прощении? Я же не прогоню его, девочки. Что делать?»

Невидимые интернет-подруги советуют несчастной искалеченной женщине молиться Святой Марте. Эта молитва гуляет по всем женским сайтам о насилии...

А вот еще:

«Не знаю с чего начать... Знакомы мы давно, женаты 2 года, есть доченька маленькая, сейчас я беременна вторым ребенком. После рождения первого у нас был ужасный период, он как с цепи сорвался... На Новый год, например, у меня подгорела утка из-за того, что я все не успевала с маленьким ребенком на руках. Так он избил меня прямо в новогоднюю ночь. До сих пор помню, как стою с дочерью на руках, а он меня ногами бьет, а потом напился и изнасиловал... Потом семьями разбирались, он плакал... Вроде все хорошо стало. Но теперь опять бьет, практически через день. И поводы глупые, вчера не понравилось, что я днем не постирала, сегодня, что он пришел, а я ему есть сразу не подала, так как дочь укладывала. Вы не подумайте, я хорошо готовлю, ему главное очень нравится, когда все нормально... Я боюсь за свою беременность и за маленькую дочь. Но его люблю, и поэтому уйти тяжело. Я не знаю, что делать».

Или вот такое:

«Меня бьет муж! Мы уже много лет вместе, но как-то все прощала ему, потому что после каждой ссоры его не узнать! Он такой лапочка, подарки дарит, говорит, как сильно любит. Случалось это с периодичностью раз в 3–5 месяцев. Но после того как 3 месяца назад родилась дочка, я стала его раздражать все больше! Периодичность стала раз в 2–3 недели, и стал все жестче и жестче бить! А сегодня бил с ребенком у меня на руках. Она так сильно испугалась, кричала как резаная! Думаю, что пора уходить от него. Но как жалко, что дочь будет без отца, и он ее любит вроде! Посоветуйте, что лучше? Может, перетерпеть, и он успокоится?»

— Насилие в семье имеет цикличный характер, — объясняет Мария Моховая. — Первая фаза — начинается критика, потом, как правило, экономическое насилие (муж контролирует финансы, отбирает банковскую карту), затем начинается ограничение свобод: туда не ходи, сюда не ходи, подруги твои — дуры, мама — раздражает… Ну а дальше идет непосредственно акт насилия (поначалу это может быть просто крупный скандал с битьем посуды или чего-нибудь еще). Дальше наступает так называемый медовый месяц, когда насильник просит прощения, дарит подарки и всячески замаливает свои грехи. Это опасный период, потому что женщина все прощает и готова менять себя, делать все, как говорит муж: уволиться с работы, оборвать все внешние контакты, лишь бы он оставался белым и пушистым. Но беда в том, что это не поможет. Все равно все опять пойдет по кругу. С годами периоды будут сокращаться, поводы становиться все более и более надуманными, побои все сильнее, а «медовый месяц» исчезнет совсем. Дальше сценарий зачастую становится еще более жутким. Или такой муж убивает свою жену, или она его — сковородкой по голове, например. Самое ужасное, что такую женщину судят как убийцу, абсолютно не беря в расчет, что она 15 лет терпела регулярные побои. И сроки дают большие — 8–15 лет. Женские колонии просто переполнены такими убийцами.

— Если у всех все одинаково, получается, большинство мужчин у нас в России больны?

— Нет, это не болезнь. На самом деле это вопрос власти и контроля над другим человеком, вот и все. И чем меньше на этом пути сопротивления, тем дальше человек заходит. Такому подвержены все люди (и не только мужчины, но и женщины, просто у нас на генном уровне нет привычки выяснять отношения силой). Мне нравится, как с домашним насилием борются в США. Если из дома раздаются громкие крики, то соседи обязательно вызовут полицию. Приехавшие стражи порядка имеют на руках ордер на арест, как правило, задерживают агрессора и отвозят в участок минимум на три часа. Жертву тоже отвозят, но не в участок, а в кризисный центр. Там с ней работают психологи, слушают, объясняют, рассказывают обо всех нюансах, в том числе и про эту самую цикличность насилия. Ну а через 3 часа оба супруга предстают перед мировым судьей, который сначала зачитывает законы, а потом назначает агрессору на выбор или 350 часов общественных работ, или курс у психотерапевта. Причем курс этот — не бесплатный. Через год психолог присылает судье отчет о проделанной работе. Что касается исправительных работ, то это тоже эффективно: 350 часов дается человеку подумать о своем поведении. Захочет ли такой домашний тиран повторить свои «подвиги»? Нет, конечно. То есть на пути завоевания власти над женой/мужем у него встало государство, порочный круг разорван.

 

 

— А у нас, получается, наоборот, домашним насильникам дали преференции...

— Это не совсем так. Речь идет о том, что после первого раза человека, совершившего насилие, берут на контроль — проводят воспитательные беседы, ставят на учет, так сказать. И если он замечен второй раз, то против него возбуждают уже уголовное дело, объявляя рецидивистом. На самом деле это победа, потому что сейчас, как правило, дела о семейном насилии рассматривают мировые суды в порядке частного обвинения, поэтому у насильников все равно нет никаких шансов на реальное наказание.

«Судья спросил мужа, не хочет ли он написать заявление о побоях на меня. И даже предложил свой вариант сценария»

Как протекают эти процессы? Так, что реально осужденных мужей в нашей стране по пальцам пересчитать. Часто, как это ни странно, суды принимают сторону насильника и драчуна.

— Мы жили с мужем вместе 8 лет, есть дочка. Не сказать, что он меня бил, но иногда, по пьяной лавочке, бывали неприятные инциденты, — рассказывает Ирина Карпова. — Одним словом, периодически синяки от его рук у меня на теле появлялись. Но примерно на 8-м году совместной жизни произошло нечто ужасное. Он в ресторане на глазах у всех кинул мне в лицо тяжелым чугунным чайником. При этом на коленях у него в этот момент сидела любовница. Оказывается, он позвал меня в кафе как раз для того, чтобы рассказать об интрижке на стороне. В результате у меня сотрясение мозга, огромный некрасивый рваный шрам на лице, который останется со мной на всю жизнь. Синяк на пол-лица не сходил около месяца, я даже на работу не ходила. О том, что творилось в душе, даже и говорить до сих пор не могу: я не спала несколько месяцев вообще, сидела на антидепрессантах.

Сразу в травмопункт к Ирине приехали сотрудники полиции.

— Они сказали, что врачи позвонили — такая обязанность. Взяли с меня объяснительную и заявление об избиении на мужа. Со мной был мой отец — он сам полковник. Именно поэтому, теперь уже я понимаю, полицейские приняли мое заявление и даже выписали направление к судмедэксперту. Все, что происходило дальше, — абсолютно непонятно и не укладывается в голове.

С октября по июнь она пыталась довести дело до суда. Ее дело то забывали, то перекидывали от одного сотрудника к другому и всячески давали понять, что все это занятие крайне неперспективное.

— Но я стояла на своем. Мне уже было просто интересно, чем дело кончится. В итоге полицейские все же передали дело в мировой суд. Там все мои мытарства продолжились. Заявление мое возвращали несколько раз: то неправильно оформлено, то написано не по существу… В итоге пришлось обратиться к адвокату. С адвокатом я и ходила на все последующие заседания. Их было всего три. На первое мой муж не пришел, зато пришел его защитник, назначенный ему государством бесплатно. На втором заседании судья — мужчина, кстати, — спросил моего благоверного, не хочет ли он написать заявление о побоях на меня. И даже предложил свой вариант сценария: вы, мол, в нее — чайником, а она в ответ в вас — стаканом. И тут же, прямо на заседании, под диктовку сердобольного судьи муж написал на меня заявление. Его молниеносно — в течение одной минуты — приняли (я же ходила по инстанциям с октября по июнь, то есть 8 месяцев). Еще через 2 минуты судья с довольной улыбкой на лице объявил меня также обвиняемой. Только вот бесплатного адвоката не назначил почему-то. Служитель Фемиды назначил следующее заседание через неделю и напоследок сказал мужу: «Принесите справку от судмедэксперта». В назначенное время мы все снова собрались, но справки от медика у супруга не оказалось. Зато он привел с собой ту самую любовницу, которая и рассказала историю про стакан. Судья выслушал внимательно и пошел сам лично звонить судмедэксперту. А вернувшись, заявил, что ему подтвердили, что муж мой обращался к ним с побоями легкой степени тяжести. На следующем заседании мы подписывали мировое соглашение, обоюдно отказавшись от взаимных обвинений. Я потратила около 50 000 рублей и 8 месяцев времени. Мой теперь уже бывший ни материально, ни физически никак не пострадал. В суды и полицию я больше не пойду ни при каких обстоятельствах…

«Помню грохоты и удары, доносящиеся из их комнаты, крик мамы: «Не бей кулаком по виску, больно!»

Но, повторимся, таких дошедших до суда и полиции мало. Так же, как и тех, кто все-таки нашел в себе силы уйти. Часто женщины все терпят годами «ради детей». А что же дети?

«Каждой в ухо прокричать хочется: БЕРИ РЕБЕНКА И БЕГИ!!!!!! Мою маму бил отец. Начиная лет с 5 помню все, как будто вчера было. Помню, как рыдала в подушку от безысходности и жалости к маме. Он ее бил даже на 8-м месяце беременности младшим братишкой.    

Говорить ли о том, как избивалась я? Всем чем можно и за что угодно... «Двойка» в дневнике — на тебе, в глаз. Опоздала домой на 15 минут — столько же «воспитывал» ремнем! Последний раз бил, когда я уже неадекватно начала себя вести (побеги из дому, сплошное вранье, сплошные «двойки» в дневнике, запах курева). В последний раз у меня был сломан нос, я была вся синяя, уши звенели от ударов, ничего не слышала, губы на пол-лица, все болит, не встать... закончилось все тем, что я лежала на полу, отец держал меня рукой за волосы, нога на шее... кричал брату, чтоб тот принес нож. В это время постучала соседка, которая услышала шум... она и спасла меня. Тогда мне было 12 лет. А ведь мама тоже не хотела детей без отца оставлять. Для нее семья — это главное: «Вышла замуж, родила — значит, нечего рыпаться».

— Слыша такие истории, хочется спросить: где были социальные службы, учителя, полиция? — продолжает Мария Моховая. — Мы давно боремся за то, что в государственные стандарты образования нужно вводить предмет, обучающий специалистов правильно реагировать на такие сигналы. Такого отца-насильника надо было, по-хорошему, посадить еще тогда, когда он жену беременную избивал. Дети, выросшие в таких семьях, — это 100% поломанная психика. Ребенок лет в 12 окончательно понимает, что физическая сила — самое важное в жизни. Мальчики выбирают себе модель поведения — быть сильным, как папа, и бить всех вокруг (свою жену, своих детей), или решают: «Я слабый, буду всем подчиняться и терпеть». Девочки же, как правило, сразу становятся жертвами. В любом случае такое воспитание — травма на всю жизнь, которая даст свои плоды. Я смело берусь утверждать, что отец-насильник детям не нужен. Лучше быть одной, лучше расти без отца. Но у нас в России детей бьют и матери — вот что страшно. Однако это уже другая тема. У нас в семьях вообще нет культуры НЕнасилия. 99% родителей даже с гордостью рассказывают о том, как лупят своих детей…