«Если бы Рособрнадзор не понизил минимальный порог на экзамене по русскому языку с 36 до 24 баллов, то каждый пятый выпускник не получил бы аттестата». Lenta.ru.
Таковы результаты реформы образования последних полутора десятилетий.
Оглянемся на то, что происходило в школе благодаря усилиям правительственных реформаторов, которые в общественном сознании персонифицированы в образах трёх министров образования: Филиппова, Фурсенко и нынешнего Ливанова. Когда Филиппов с пассионарной энергичностью, достойной лучшего применения, стал насильственно насаждать ЕГЭ, как картошку при Екатерине, казалось, что хуже быть просто не может. Когда на этом месте его сменил Фурсенко, выяснилось, что может. Появление Ливанова, в первых же своих заявлениях выразившего претензии упразднить науки, показало: можно быть даже хуже Фурсенко.
У каждого были жажда реформ и полное отсутствие понимания их конечной цели. Необходимость реформирования системы национального образования не аргументировалась, а принималась как очевидная, а единственной целью мыслилось приведение её в соответствие с западными образовательными стандартами. Бессмысленность подобной политики ясна: если русская образовательная система, выстраиваемая последние три столетия, столь плоха, то почему так много учёных, воспитанных советской высшей школой, работают сейчас в западных университетах и получают Нобелевские премии? И почему, если реформы столь удачны, приходится констатировать катастрофическое падение уровня выпускников школ? Почему Президент РФ счёл результат ЕГЭ по русскому языку неудовлетворительным и предложил пересмотреть программы преподавания этого предмета?
Самым большим злом, привнесённым реформами, стал ЕГЭ. Этот механизм не поддаётся реформированию и может быть только отменён. То, что он проводится в полицейском режиме (обыски школьников, контурные рамки будто для выявления террористов, борьба с мобильными устройствами, секретность проведения), говорит о неблагополучии: выпускники не уголовники-рецидивисты, и если перед экзаменом их обыскивают металлоискателями, то здесь что-то не так. До реформ подобное было непредставимо!
Самый сокрушительный удар ЕГЭ нанёс по гуманитарным предметам (гуманитарное знание не подаётся формализации!) и в первую очередь по литературе. Из главного предмета школьной программы (сочинение было первым выпускным экзаменом и обязательным вступительным в любой вуз) литература превратилась во вполне второстепенный.
Эрозия литературы в школе есть явление общественно опасное. Литература является носителем своеобразного генетического кода, без которого человек и общество теряют преемственные связи по вертикали времени. Через литературу человек получает накопленный столетиями опыт национальной жизни, частного поведения, манеры чувствовать и думать.
Чему учила русская литература двух последних столетий? Ответственному отношению к собственной жизни и к национальной судьбе. Литература формировала национально значимые образы культурных героев, которые «обживали» историю, делали её близкой и «домашней», создавали алгоритмы поведения в разнообразных жизненных ситуациях, формировали систему бытовых и онтологических ценностей.
Схожую роль играла литература советского периода, ориентируя человека в пространстве советской эпохи, создавая новых культурных героев, объясняя онтологический смысл свершившихся исторических катаклизмов. Литература создавала образ советского космоса и укореняла там человека, открывая перед ним смысл его исторического бытия. Можно говорить, что этот космос оказался непрочным, цели недостижимы, но именно литература создала столь притягательный образ советского мира, что он стал национальной идеей огромной страны, мировой державы, и не потерял своего обаяния по сей день.
Естественно, положение литературы в школе было совсем иным, чем сейчас. Это был основополагающий предмет школьного цикла, что подчёркивалось тем, что сочинение было первым и обязательным выпускным экзаменом и первым и обязательным экзаменом вступительным. Фасады типового здания советской школы 30–50-х годов украшали профили писателей – Ломоносова, Пушкина, Горького, Маяковского.
Положение литературы в современной школе видится совсем иначе – как плачевное. Такое впечатление, что она теперь просто не нужна, существует по инерции и с каждым годом всё теряет и теряет часы.
Кому помешало сочинение, форма проверки знаний, существовавшая в русской школе на протяжении двух с лишним столетий, которая давала полную возможность человеку выразить себя – сочинить текст, в котором обнаружатся понимание художественных смыслов, собственная (гражданская) позиция, если она успела сформироваться, личное отношение к героям, их поступкам, мотивациям, ценностям?
Казалось бы, реформаторы вновь обращаются к литературе, поняв, что вакуум общественного сознания иными средствами не заполнить, как и не восстановить преемственную связь поколений. Некоторый поворот государственной политики как бы намечается. На открытии сочинской Олимпиады в качестве национального достояния выдвигались стилизованные фигуры классиков русской литературы, а не Газпром. Путин объявляет 2015 год Годом литературы, проводит собрание с писателями, предлагает ввести сочинение…
И тут происходит самое невероятное: по чиновничьему недосмотру ли, по злому умыслу, по непониманию, – бог весть! – сочинение оказывается… не по литературе! Провозглашённая президентом идея забалтывается, обессмысливается и открыто саботируется!
В Минобрнауке создаются рабочие группы, выработавшие концепцию, «обогащённую» лукавым добавлением о том, что «темы сочинений включают как темы по литературе, так и темы общекультурного характера». На сайте http://sochinenie.wikivote.ru перечислены эти темы: «Вопросы, заданные человечеству войной», «Быть гражданином», «Милосердие и справедливость», «Путешествия и открытия», «Человек и/или техника», «Виртуальность нашей жизни», «Красота науки». Плюс две почти по литературе: «Литература и власть» и «Будущее России в произведениях русской литературы». Но и они не предполагают изучения конкретных литературных произведений, без чего «на выходе» можно получить откровенную демагогию. Позже речь уже шла о шести тематических направлениях, «увязанных с ключевыми событиями, памятными датами и юбилеями». Литература в них занимала одно место из шести (остальные: «историческое, культурологическое, патриотическое» и два нерасшифрованных, просто «др.»).
Сделано всё, чтобы обессмыслить сочинение. Не ясен его статус. Это единственный школьный экзамен из всех выпускных? Какова значимость его результата? Как он соотносится с ЕГЭ по литературе? Учитывается ли он при поступлении в вуз? Если да, то как?
Почему он проводится в декабре? Эта дата противоречит всей традиции выпускных экзаменов – они сдаются летом, в конце курса. Трудно даже представить, как декабрьское сочинение, подготовка к которому, вероятно, займёт две первые четверти, выбьет учеников из естественного ритма учёбы и экзаменов. Преподаватель какого школьного предмета и в какие часы будет к нему готовить?
Сложившаяся ситуация показывает, что случилось за последние полтора десятилетия не только с учениками, но и со школьным учителем: педагогическая общественность самоорганизуется, создаёт сайты, на которых обсуждается, что сочинение может быть на самые разные темы – отнюдь не литературные! Вместо того чтобы сразу же настоять на исправлении нелепости (сочинение не по литературе! А по какому тогда предмету школьной программы?!), ведёт примирительные разговоры об уступках «нефилологической гуманитарной педагогической общественности», которая, дескать, против возвращения старых форм, против сочинений про лишних людей и разнообразные образы...
Подобные суждения у авторов этих строк вызывают недоумение. А возможно ли сочинение не по литературе? Да как оно будет проверяться, и главное – что оно будет проверять?
Нам отвечают: оно проверит умение молодого человека создать связный текст страничек хотя бы на пять (напрочь уничтоженное натаскиванием на ЕГЭ). Но создавать связный текст всегда учили словесники, а не историки, физики или преподаватели английского языка! И учили на литературном материале, понимание смыслов которого и проверялось сочинением.
А вот теперь про «образы» и «лишнего человека». Уважаемые представители «нефилологической общественности»! Если кто не помнит, таких тем не было в вузе, да и в школе, лет этак пятьдесят! И боже упаси их вновь вводить! Повторимся: сочинение обнаруживает знание текста, понимание смысла классического произведения и умение построить об этом связный, организованный логически и грамотный текст. И выпускники прежних десятилетий умели это делать.
Но теперь-то не умеют, вздыхают создатели наших сайтов. И учителя разучились, где уж нам теперь… Да и дети не читают… Давайте уж как-нибудь без литературы…
Продолжая подобные интенции, созданная педагогической общественностью комиссия даёт на своём сайте весьма расплывчатые расшифровки циклов, не предполагающие ничего, кроме, извините, трёпа. Ограничимся одним примером – комментарием рабочей группы к теме «Путешествия и открытия»: «Человечество всегда манили иные земли и страны, но только в последние два столетия «страсть к перемене мест» приобрела массовый характер, став важнейшей частью духовной жизни человека наряду с его приверженностью к «малой родине» или месту постоянного проживания. Значение путешествий и открытий как в прошлой истории человечества, так и в жизни современного человека требует своего осмысления, и здесь могут потребоваться знания истории, географии, культуры, психологии и других научных дисциплин и духовных отраслей жизни».
Из подобного комментария очевидно: без литературы вместо сочинения получится экзамен по демагогии, основанный на подхваченных в телевизоре политических клише и штампах, а в качестве аргументации будет фигурировать неопровержимое: «Я так думаю» и «Таково моё мнение». Но только для того, чтобы заработать право иметь мнение и «так думать», нужно много трудиться и познакомиться с другими, более авторитетными, мнениями.
Аргумент «Я так думаю» – бич современного гуманитарного образования. Почему-то учителя химии не учат школьников иметь своё мнение по поводу таблицы Менделеева и активно его отстаивать, а физики не формируют личную позицию выпускников в отношении закона Ома или бинома Ньютона. Зато по литературе она якобы необходима, и ею можно прикрыть любое незнание, непонимание, да и просто демагогию.
Сочинение по литературе в выпускном классе должно не столько выявлять литературоведческие компетенции (любимое словечко современных чиновников от образования) учащихся, сколько обнаруживать понимание литературы как сферы национального самосознания, формирующей важнейшие нравственно-этические ценности и гражданскую позицию молодого человека, ориентирующие его на национальные, а не на «глобалистские» стандарты и ценности. Такое понимание предполагает следующие первоочередные задачи.
Во-первых, формирование корпуса художественных текстов русской классической литературы и литературы ХХ века с опорой на общеобразовательный стандарт последнего поколения. Это важнейшая задача: при первых попытках ввести сочинение в качестве итогового экзамена предлагалось писать работу по странным спискам вроде «ста книг» и им подобных, составленных непонятно кем и непонятно по каким принципам.
Формирование корпуса обязательных для изучения текстов будет проходить в ситуации неразрешимого на сегодняшний день противоречия: всё увеличивающийся объём произведений и все сокращающиеся по воле чиновников от образования часы, отведённые на литературу. Это противоречие усугубляется тем, что и дома школьник всё меньше читает. Чтение вытесняется из повседневной жизни, перестаёт быть престижным, начитанность не является фактором, определяющим статус личности. Ссылки на распространение интернета, кино и пр., вытесняющие книгу, оставим как самоочевидные.
Но так же очевидно, что чтение необходимо – притом не только в школе, но и в течение всей жизни. И школа должна дать не только знание определённой суммы художественных текстов, но и навык чтения как естественной и ежедневной потребности, которая реализуется в течение всей жизни, а не только в школьные годы.
Наше предложение может восприниматься как шокирующее: давайте сократим объём школьного чтения. Давайте требовать знания не всех четырёх томов «Войны и мира», но нескольких ключевых глав, сократив объём, скажем, вчетверо; не всех четырёх томов «Тихого Дона», но определим ключевые части и главы. В конце концов именно этим путём пошла Н.Д. Солженицына, сократив четыре тома «Архипелага ГУЛАГ» до одного. Уберём «Котлован» А. Платонова – роман неподъёмный для школьника. Но давайте введём, тоже фрагментарно, произведения, зияющее отсутствие которых очевидно.
Во-вторых, ежегодное формирование банка тем сочинений, которые должны обнаруживать понимание учащимся гражданских, общественных, национальных ценностей, выработанных столетиями существования русской цивилизации и закреплённых в литературе. Но только обойдёмся без тем «общекультурного характера»! Нет ни одного значимого аспекта национальной жизни, который не отражён литературой! И только литературные темы спасут восстанавливаемое в законных правах сочинение от пустословия и демагогии.
Формирование банка тем нужно поручить специалистам, Российскому союзу ректоров, в ведении которого находятся вузовские олимпиады для школьников. Российский союз ректоров, развернувший в противовес ЕГЭ широкое олимпийское движение школьников, мог бы курировать подготовку к сочинению, разработку критериев его оценки.
В-третьих, названные задачи потребуют переподготовки учителей. Если в годы введения ЕГЭ большинство учителей были против этого начинания, то сегодня выработана методика натаскивания и – увы! – для многих педагогов это проще, чем учить детей думать.
В связи с этим необходимо проведение цикла онлайн-лекций профессорами ведущих университетов, таких как МГУ, СПбГУ, РГГУ, РУДН, для учителей и учащихся, которые, во-первых, рассказывали бы о забытом в современной школе жанре сочинения; во-вторых, трактовали бы литературу как сферу национального сознания, формирующую важнейшие национальные и государственные ценности; в-третьих, проводили бы своеобразный тренинг по написанию сочинений.
Целесообразно создание на базах филологических факультетов ведущих университетов курсов подготовки учителей к работе над сочинением как формой самостоятельной письменной речевой деятельности учащихся.
На базе филологических факультетов университетов могут быть созданы центры проверки, в которых ежегодно проверялся бы определённый процент сочинений, написанных в разных регионах РФ. Филологические факультеты университетов, перечень которых был бы одобрен Российским союзом ректоров, могли бы проводить сочинения на своих территориях и засчитывать выпускное сочинение в качестве вступительного.
Необходима подготовка методических и учебных пособий. Филологический факультет МГУ имеет достаточный опыт работы над подобными изданиями, да и уже изданные в последние годы материалы должны быть использованы в нынешних условиях.
И ещё одно обстоятельство. Из вышеизложенного очевидно, что в данный момент ни Минобрнауки, ни школа, ни «педагогическая общественность» не готовы к введению сочинения. То, что искоренялось в течение пятнадцати лет, наскоком не восстановишь. Поэтому введение сочинения в следующем учебном году, да ещё в декабре (!) календарного 2014 года, может просто скомпрометировать саму идею.
Отложить бы на год, до 2016 года. Но только по-настоящему поработать, без торопливой суеты, ханжества и демагогии!
Владимир АГЕНОСОВ, доктор филологических наук, профессор ИМПЭ им. А.С. Грибоедова,
Михаил ГОЛУБКОВ, доктор филологических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова
