В прокат вышла слезовыжимательная драма «Эйфория», создатели которой попытались ответить на все экзистенциальные вопросы — о любви, потере, жизни и смерти — одновременно. Однако, по мнению Юлии Шагельман, даже отличный актерский ансамбль этому фильму не помог.
Сестры Эмили (Ева Грин) и Инес (Алисия Викандер) встречаются в аэропорту после нескольких лет, которые каждая из них жила своей жизнью, не слишком интересуясь, что поделывает другая. Пока Инес, обладательница какой-то не вполне отчетливой творческой профессии (то ли фотограф, то ли художница) путешествовала по миру и устраивала выставки, ее старшая сестра вела довольно скучное и ничем не примечательное существование дома. Но теперь именно она приглашает младшую сестру совершить путешествие в «самое прекрасное место на земле», куда они, несмотря на некоторые сомнения Инес, и отправляются.
Когда навстречу героиням из леса выходит Шарлотта Рэмплинг в балахоне и со слегка безумной, но довольно зловещей улыбкой на лице (сопровождают ее два дюжих мужика в таких же балахонах), кажется, что сейчас начнется леденящий душу триллер — например, про секту, совершающую человеческие жертвоприношения. Но не тут-то было. Загадочное заведение в глуши оказывается клиникой эвтаназии, где смертельно больным людям за очень большие деньги помогают максимально приятно отойти в мир иной, исполняя любые их предсмертные желания. Оказывается, Эмили неизлечимо больна (собственно, зритель уже об этом догадался, и только сестру ни ее бледность и худоба, ни круги под глазами, ни скоропостижная продажа квартиры не навели ни на какие размышления), и теперь у нее есть шесть дней, чтобы в тиши и покое завершить свой земной путь. Проделать это она хочет непременно с поддержкой Инес.
С этого момента фильм мог бы стать и философской драмой, и черной комедией, но шведский режиссер и сценарист Лиза Лангсет, для которой «Эйфория» — первый англоязычный проект, выбирает самый «мыльный» и заезженный жанр. На полтора часа она погружает зрителей в выяснение отношений между двумя сестрами, настолько предсказуемое, что любую реплику можно предугадать еще до того, как она произнесена.
Конечно же, здесь не обошлось без разговоров о детстве: отец Эмили и Инес ушел из семьи к другой женщине, а мать так и не смогла с этим справиться, предоставив дочек самим себе. И без зависти сестры, вынужденной остаться дома, к той, что ведет богемный и свободный образ жизни. И без инфантильного эгоизма и стремления убежать и спрятаться от проблем, а также постепенного и неизбежного их принятия, осознания и примирения. Благодаря Грин и Викандер в главных ролях в фильме даже есть несколько сильных сцен, но, несмотря на все старания двух отличных актрис, у них так и не получилось придать глубину поверхностному сценарию и превратить своих персонажей из ходячих клише в живых людей.
Иногда режиссер ненадолго отвлекается от эмоциональных сцен между сестрами, чтобы показать будни клиники, похожие на инстаграм-ленту в модных фильтрах. Тут всегда светит солнце (оператор Роберт Харди, кажется, взялся поставить мировой рекорд по количеству солнечных бликов), тщательно ухоженные растения цветут и пахнут, а все умирающие, даже если немолоды, то красивы, элегантны и совсем не выглядят больными. Пару раз авторы все же отваживаются показать шрамы на теле Эмили, но и те выглядят скорее атрибутом гламурной фотосессии. Никаких уродливых — или хотя бы реалистичных — проявлений, сопровождающих процесс умирания, здесь нет, никого не тошнит, ни у кого не возникает проблем с физиологическими отправлениями. При этом обитатели клиники как будто участвуют в соревновании на самый претенциозный способ отойти в мир иной: миллионер с опухолью мозга (Чарльз Дэнс) выписывает себе рок-группу и закатывает вечеринку с фейерверками, для другой пациентки играет струнный квартет, пока она обнаженная уходит в ночь.
Таким же манерным и надуманным выглядит и сам подход Лангсет к темам вроде эвтаназии, депрессии, семейных связей, любви, принятия потери — все они преподносятся в духе популярных психологических статей из глянцевых журналов. В финале картины все персонажи, как и полагается после прочтения таких статей, наконец-то полностью принимают себя и друг друга и окончательно умиротворяются — кто морально, а кто и физически. Но при чем же здесь эйфория? На самом деле фильм назван в честь одноименного стихотворения шведского поэта Гуннара Экелёфа, которое в какой-то момент звучит в фильме. Но, кажется, и его режиссер выбрала по той же причине, что и все остальные составляющие своей «Эйфории», — просто для красоты.
