Где находится рай

Мудрец сказал: «Пройдя первый шаг с доброй мыслью, второй — с добрым словом, а третий — с добрым деянием, я вступил в рай». Отсюда следует, что рай находится не снаружи, а внутри каждого из нас. Или не находится. Или может находиться. Выходит, все зависит от человека? Вот того самого человека, который каждый день ездит на метро, пьет чай с карамельками и смотрит вечерами детективы?

* * *

Ответ на этот вопрос первыми узнают люди, попавшие в беду.

Сплошь и рядом случается, что помочь им можно, и это не требует сверхъестественных усилий окружающих. Но в том-то и состоит загадка, что окружающие проходят мимо не оглядываясь. Именно поэтому участие в судьбе чужого человека вызывает у того, кто об этом знает, по-настоящему сильные чувства.

В прошлом выпуске «Соломинки» я рассказала о Надежде Жулановой, которая посвятила свою жизнь 11-летней дочери Жене, страдающей редчайшим заболеванием — «синдром кошачьего крика». Ребенка предлагали поместить в интернат: она не ходит и не разговаривает. Ее контакт с внешним миром можно назвать условным. Надежда отказалась от блестящей карьеры, живет впроголодь, носит одежду с чужого плеча, и ее главной заботой является возможность возить девочку в специальную школу в Хамовниках и в центр лечебной педагогики у станции метро «Университет». Живут они с Женей в Строгине, у самой кольцевой дороги. На инвалидное такси нужно 10 тысяч рублей в месяц.

На другой день после выхода газеты в редакцию позвонила пожилая женщина. Галина Ивановна сказала, что хочет помочь Жулановой, но сама в редакцию, и тем более в Строгино, приехать не может. Я добралась до ее дома уже в одиннадцатом часу вечера. Она без лишних слов вручила мне 50 тысяч рублей, мы обнялись, и я сказала, что завтра же передам деньги Надежде и позвоню от нее. Наступило завтра, а телефон у Надежды точно умер. Прошло несколько дней, и вдруг трубку взял мужчина, как выяснилось, старший брат Надежды. Он сказал, что у нее случился инсульт, она в больнице, а он прилетел с Урала посидеть с Женей. Но отпустили его с работы в отпуск за свой счет всего на полторы недели.

Выяснилось, что 18 марта Надежда отвезла Женю в школу и на обратном пути, уже в маршрутном такси № 277, потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то поднес к носу вату с нашатырным спиртом. Рядом стояли молодой человек и девушка — это они вызвали «скорую помощь» и дождались ее приезда.

Надежду отвезли в 81-ю больницу. Оказалось, что у нее повторный ишемический инсульт. Первый случился в 2007 году, но она отделалась легким испугом, недолечилась и махнула на это неприятное воспоминание рукой — болеть-то некогда. В этот раз она дважды оказалась в отделении реанимации, а всего провела в больнице 25 дней. Нечего и говорить о том, что ее единственной заботой была Женя — абсолютно беспомощное и никому, кроме нее, не нужное живое существо.

И вдруг пришел в движение таинственный механизм соучастия. Сначала приехала из Нижнего Новгорода 80-летняя и почти слепая тетя Надежды. Ее сменил старший брат, который прилетел из Перми. По нынешним временам деньги на билет на самолет и отпуск за свой счет — царский подарок. А потом Женю передавали из рук в руки, как на переправе через ревущий поток: днем с ней сидели друзья, волонтеры благотворительного общества, соседи. Ночевала с ребенком 70-летняя соседка Вера Ивановна.

Когда мы с волонтером «Соломинки» привезли Надежде деньги, которые передала Галина Ивановна, она от смущения назвала нас ангелами Чарли и все норовила вернуть большую часть подарка — а вдруг кому-то они нужны больше, чем ей?

Незадолго до выписки она дважды упала, разорвала рот; смотреть на эти швы, как будто предназначенные для того, чтобы она не могла ни просить, ни молиться, нужно своего рода мужество. В начале мая она уезжает на 24 дня в подмосковный санаторий: без постинсультного реабилитационного курса ей с болезнью не справиться, а рисковать она не имеет права — у Жени больше никого нет. Большая часть денег Галины Ивановны уйдет на круглосуточную сиделку.

— Как она тут будет без меня, мой котенок?.. — сказала Надежда на прощание. Слез в ее глазах не было. Был огонь беспомощной силы. Прожигает насквозь.

* * *

А еще в прошлом выпуске «Соломинки» говорилось о многодетной семье Тевкиных, сражающейся за право 12-летней Вари, больной ДЦП, жить полноценной жизнью. До последнего времени все было в порядке, но из-за кризиса глава семьи Андрей Тевкин остался без работы. И это при том, что младшему сыну Гавриле всего 3 месяца.

Я мучительно размышляла над тем, как помочь Тевкиным. В это время звонит Николай — человек, который часто помогает героям «Соломинки». Он просит связаться с Андреем, чтобы передать ему деньги. Я звоню, и выясняется, что, спасаясь от полного безденежья, Тевкины уехали в деревню Доброе под Липецком. Там у них старый родительский домик, банки с соленьями, в подполе картошка — Москва оказалась злой, пришлось вернуться в Доброе.

Спустя день Андрей встретился с Николаем. Пятьдесят тысяч, которые вручил ему Николай, — это не деньги. Это возможность выстоять.

* * *

Но как помочь Тамаре Ивановне Дияновой? Помните, она опекала двух маленьких внучек — мать девочек умерла, а отец, сын Тамары Ивановны, в тюрьме.

Несколько месяцев назад у нее случился инсульт. 11-летняя Лена и 10-летняя Саша все время находились в интернате — Тамара Ивановна на выходные забирала их домой. Сейчас дети в детском доме. Дела у нее оставляют желать лучшего: вначале она пошла на поправку, а через несколько дней стало хуже — почти перестала говорить. Второй сын Тамары Ивановны, прописанный в квартире, где находятся тяжело больная женщина и двое маленьких детей, беспробудно пьет. Помогает ей соседка и племянница, Галина Хомутова. Собственно, именно она несколько лет назад написала мне письмо с просьбой помочь Тамаре Ивановне, на попечении которой оказались внучки. Галина лишилась единственного ребенка и теперь помогает тем, кому трудней, чем ей. Она по мере возможности поддерживает сестер, сейчас беспокоится о том, как обеспечить их летней одеждой перед отъездом на Азовское море. Она сказала мне, что Лена и Саша недавно ездили в театр кошек и привезли ей в подарок автограф Куклачева.

И если с едой и одеждой для маленьких Дияновых мы как-нибудь разберемся, не ясно, как помочь Тамаре Ивановне и что делать с квартирой, в которой, кроме инвалида и двух детей, прописаны два брата-алкоголика. В октябре отец девочек вернется из тюрьмы, и начнется самое интересное. Думаю, органам опеки пора вмешаться.

* * *

21 апреля я привезла в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева маму с двумя детьми: Артему 9 лет, а Максиму 14 лет. Семья Кучеровых живет в селе Никитино в ста километрах от Тамбова. 15 января глава семьи, 42-летний Андрей Кучеров, ехал на работу в Москву. Неожиданно ехавшую с другой стороны машину вынесло на встречную полосу. Андрей погиб. Его жена Лариса не работает — причина известна: в округе все вымирает, даже школу собираются закрыть.

Старшая дочь Женя учится в тамбовском колледже. А Артем и Максим страдают серьезными сердечными заболеваниями. Артему два года назад сделали в Москве операцию, а у Максима — нарушение ритма. Узнала я эту историю от волонтера «Соломинки». Он два месяца убеждал Ларису собраться с силами и приехать в Москву на обследование детей. Дело в том, что она до сих пор не осознала, что Андрей погиб, справиться с бедой ей все еще не под силу. По дороге в институт Бакулева я узнала, что Максим впервые в жизни ехал на поезде.

Что вам сказать? К концу дня выяснилось, что у Артема все в порядке, а вот у Максима проблемы.

Доход семьи — полторы тысячи рублей на человека. Если Артем — к счастью! — стал здоровым человеком, семья перестанет получать инвалидное пособие и пособие по уходу за ребенком-инвалидом. Фактически на эти деньги они и существуют. Дети очень нуждаются в одежде, полноценном питании, а Максим упал духом. Но его улыбку увидеть мне все же довелось. Черт возьми, когда он улыбнется снова?

* * *

А в прошлый четверг мы с детьми из отделения трансплантации почки РДКБ ездили в Политехнический музей, после чего, само собой разумеется, было чаепитие в нашем любимом кафе.

Знаете, можно делать свое дело по необходимости, можно работать за зарплату, а можно дарить себя другим. Так вот, экскурсовод Галина Георгиевна Данчева провела такую экскурсию, что я, например, почувствовала себя человеком, которого взяли за руку и вернули в детство. Пациенты отделения трансплантации могут путешествовать по музею не больше часа — они очень быстро устают, им нужно где-нибудь присесть. А бывает, что присесть в музее негде. Кроме того, нежелательны встречи с другими посетителями музея — многие дети в масках. Не знаю, как удалось Галине Георгиевне проложить такой маршрут, но она показала нам действующие модели разных чудес, включила старинный граммофон, показала, как добывают уголь, — все вертелось, ездило, жужжало. Прибавьте к этому, что Данчева — замечательный рассказчик. И за одну минуту она успевает сделать больше, чем иные за день. Напоследок она привела нас в отдел редких машин, и все сфотографировались у автомобиля, который сохранился в единственном экземпляре.

Если кому-то из детей суждено было попасть в музей первый и последний раз в жизни, Галина Георгиевна сделала все, чтобы они это запомнили навсегда. Про пироги не говорю — не поставить ли где-нибудь поблизости от нашего любимого кафе скромный памятник пирогу с капустой и чашке чая? Когда больше ничего из удовольствий жизни позволить себе нельзя, об этом стоит подумать…

Благодарим Галину Ивановну, Юлию, Женю, Ольгу, Татьяну, Николая, женщину, которая привезла коннверт для Дияновых (просим откликнуться — потерян телефон), Г.Г. Данчеву, Алексея Демина, Елену из Коньково, Шалву, и всех, кого не сумели назвать.

Звоните нам по телефонам: 250—72-72, доб. 74—66, 74—64.

E-mail: Letters@mk.ru (с пометкой «Соломинка»)

Ольга Богуславская