Они нашли друг друга — отец Жанны Фриске, лопатами выгребающий сор из избы, и телевидение, азартно перерабатывающее этот сор в продукт для потребления миллионов. За четыре с лишним месяца, прошедшие со дня смерти певицы, этот «продукт» превратился в дурной сериал, который невыгодно останавливать ни одной из заинтересованных сторон.
Папаша Фриске начал раздавать интервью разным телеканалам и программам чуть ли не в день смерти дочери. Поначалу это можно было списать на умопомрачение от горя.
Однако шли дни, недели, месяцы, и Владимир Фриске принялся ходить в эфир как на работу, открывая публике все новые и новые обстоятельства скандальной семейной истории. А программа «Прямой эфир» и ее ведущий Борис Корчевников сделались его главными поверенными и горячими соучастниками борьбы тестя с ненавистным зятем — чуть ли не исчадием ада, предавшим и продавшим любимую жену и мать его ребенка. Особой остроты этой борьбе добавляло то, что зять на выпады «родственничка» упорно не отвечал и не отвечает, но, по логике борцов, раз молчит — значит, виноват, чует кошка, чье мясо съела. При этом будь зять каким-нибудь никому не известным Васей Пупкиным, давно бы утратили Корчевников и Ко интерес к конфликту в семье Фриске. Но зять — человек известный и публичный, телеведущий с Первого канала Дмитрий Шепелев, что только подогревает интерес канала «Россия» и его ведущего к этой долгоиграющей истории, а корпоративная этика — пустой звук, если можно бросить камень не только в коллегу, но и косвенно в конкурента, пригревшего змею у себя на груди.
Вот и на минувшей неделе «Прямой эфир» представил очередной «эксклюзив» на заданную тему. «Где деньги, Дим?» — так озаглавили остроумцы-редакторы выпуск «Прямого эфира», в котором Владимир Фриске обвинил Дмитрия Шепелева в растрате средств, остававшихся на счету его дочери от пожертвований миллионов телезрителей, проникшихся в свое время состраданием к тяжело заболевшей певице и матери малолетнего ребенка.
Отринув всякие «заморочки» типа журналистской беспристрастности, Борис Корчевников со слов своего главного героя сообщил как о непреложном и доказанном факте: «20 с лишним миллионов рублей были похищены, и Владимир Борисович уверен, что к этому приложил руку Шепелев».
Дабы и публика уверилась в том, что Шепелев — подонок и фактически преступник, на нее, публику, вывалили кучу компромата на него: он-де не навещал умирающую жену, не заботился о ребенке, обманом заставил ее купить дом в Подмосковье, женился по расчету, поскольку всегда был нищим и за него платила Жанна, которую он фактически зомбировал, влюбив в себя («Любовь зла, полюбишь и Шепелева», — изящно пошутил один из экспертов в студии, представленный адвокатом), чуть было не продал ее машину, имитировав угон, и вообще — всегда был циником и мерзавцем. В качестве доказательства низости Шепелева была предъявлена запись какого-то шоу, где тот рассказывает «черный» анекдот про мужа, чья жена попала в реанимацию. И вот выходит к нему врач и говорит: она проживет лет 20, но совершенно беспомощной, так что нанимайте сиделку, покупайте памперсы, инвалидную коляску и готовьтесь к тому, что ваша жена никогда уже не станет прежней. Муж рыдает, а врач хлопает его по плечу: «Да ладно, расслабься, я пошутил — она умерла». Студия вместе с ведущим буквально ревет от возмущения, хотя фрагмент этот, бесстыдно вырванный из контекста, датирован 2012 годом, когда никто и не подозревал, что Жанна Фриске тяжело заболеет и уйдет из жизни.
Впрочем, чистая страдающая душа — Владимир Фриске — вываливает на головы зрителей все эти гадости в адрес зятя не потому, что его ненавидит и сам раскатал губу на деньги Жанны (боже упаси, как вы могли такое подумать!), а токмо ради того, чтобы Шепелев разрешил деду видеть внука Платона, которого он скрывает от родственничков. А скрывает он ребенка не просто так, а потому что ребенок — наследник состояния Жанны Фриске, и его нечистоплотный папаша через сына надеется прибрать это состояние к собственным рукам. «Забери все, квартиру забери, подавись этим, только отдай внука», — взывает к Шепелеву бескорыстный Владимир Фриске под сочувствующие аплодисменты студии.
Тут же обнаруживается адвокат, который, хитро усмехаясь в усы, делает смелое предположение: «Шепелев — отец? А откуда вы знаете, что он отец? Брак не был официально зарегистрирован, это внебрачный ребенок, пока не установлено отцовство, ребенок должен жить у родни по крови. А установить отцовство может только генетическая экспертиза». Папаша Фриске выглядит обнадеженным: «Да, я буду настаивать на генетической экспертизе».
И только к концу программы, когда зрители уже преисполнились ненависти и отвращения к монстру Шепелеву, лишающему близких Жанны общения с родной кровиночкой, в студию приглашают представителя Русфонда, который собирал средства на лечение певицы. Он-то и сообщил, что никак не может прокомментировать слухи о том, что деньги исчезли, ибо счета после смерти их обладателя блокируются. Корчевникову бы поинтересоваться у Фриске, с чего тот вообще взял, что деньги со счета похищены, если никто пока не имеет к нему доступа. Но нет. Корчевникову все заранее ясно, и он на всю страну позорит человека и обвиняет его в хищении денег, собранных всем миром.
И задумается после этого «мир»: а стоит ли переводить свои кровные на регулярно объявляемые по тому же телевизору счета? Есть ли смысл от доброты душевной помогать больным людям — знаменитым и простым — если какой-нибудь нечистый на руку проходимец с легкостью может их присвоить и потом жить, ни в чем себе не отказывая?
«Наши зрители имеют право знать, как поступили с деньгами, которые они пожертвовали Жанне», — говорит ведущий в финале, как бы оправдывая безобразие, которое творилось у него в эфире. Имеют. Кто бы спорил. Но их уже постарались уверить, что деньги пропали, а значит, все было зря. И это подлый удар не только и не столько по Дмитрию Шепелеву, сколько по благотворительности, едва нарождающейся в нашей не слишком щедрой на бескорыстие и добро стране.
А еще это удар по маленькому сыну Жанны Фриске. «Может быть, Платон сидит сейчас у телевизора и посмотрит на маму? Давайте увидим, какой она была», — лицемерно призывает Корчевников в финале, чуть ли не роняя скупую мужскую слезу. Сейчас, конечно, не сидит. Но очень скоро ему предстоит узнать, в какой грязи близкие люди при пособничестве Корчевникова и Ко валяли его отца. Где совесть, Борь?
