Всем нам хочется верить, что есть такие места в стране, где чиновники честны и справедливы, заботятся о благе народном и не берут взяток. Но на самом деле таких мест нет.
Зато есть места, где лучше работают правоохранители. Никто, однако, не знает, почему в одних регионах они работают лучше, а в других хуже, и даже Генеральная прокуратура до конца не понимает причин.
Самые коррумпированные регионы назвал вчера генеральный прокурор Игорь Краснов в Совете Федерации.
В десятку попали Мордовия, Чувашия, Камчатка, Архангельская, Брянская, Магаданская, Новгородская, Оренбургская, Саратовская и Тюменская области.
В числе регионов с самым низким уровнем коррупции оказались Ингушетия, Хакасия, Алтайский край, Вологодская, Московская, Мурманская, Пензенская области, Санкт-Петербург, Севастополь и Ямало-Ненецкий автономный округ.
В одних регионах, получается, берут меньше взяток и откатов. В других – больше. Почему?
Одна страна. Одинаковые для всех правила жизни. Одинаковые чиновники. Или все-таки не одинаковые? Где-то честные, а где-то алчные и корыстолюбивые?
По подсчетам Генеральной прокуратуры, средний уровень коррупционной преступности в России – 21,1 преступление на 100 тысяч человек.
В особо коррумпированных регионах этот показатель доходит до 29,6. То есть на 100 тысяч человек там приходится почти 30 коррупционеров. В регионах с низкой коррупцией на 100 тысяч населения приходится максимум 10 коррупционеров. В три раза меньше.
По идее Генеральный прокурор должен был бы дать объяснения этому загадочному факту. Почему, например, в Волгородской области в три раза больших честных чиновников, чем в граничащей с ней Новгородской? Климат там одинаковый. Еда – тоже. Одинаково хорошо растут грибы и ягоды. А поди ж ты, какая разница.
В отсутствие объяснений от Генпрокурора, рискнем предположить, что их попросту нет, а выводы о разном уровне коррупции в регионах - скорее всего не вполне корректные. А если точнее, вполне не корректные.
Приведенные цифры говорят не об уровне коррупционности, а об эффективности правоохранительных органов в соответствующих регионах. Где-то они лучше работают и больше раскрывают коррупционных преступлений. А где-то хуже, поэтому и кажется, что количество коррупционеров там меньше. Хотя на самом деле их столько же, сколько везде.
Другой вопрос: почему в одних регионах МВД, ФСБ, Следственный комитет в три раза чаще выводят коррупционеров на чистую воду, чем в других? Ведь климат и еда на это тоже не сильно влияют.
По мнению погруженных в проблему людей, правоохранители обычно более эффективны там, где власть представляет интересы нескольких финансово-предпринимательских кланов. Они борются друг с другом, и межклановая война дает возможность развернуться правоохранителям.
Если регионом правит один клан, серьезных войн там нет и быть не может. Там сплошная мышиная возня.
Есть, вероятно, и другие объяснения данному явлению. Генеральная прокуратура могла бы изучить их и проанализировать, чтоб лучше понимать природу коррупции в нашей стране и не путать её с иллюзиями о существовании «островков честности» вроде, хм, Ингушетии, Севастополя или Санкт-Петербурга, где ну такие неподкупные бессребреники распоряжаются народными деньгами, что ни копейки себе от них не берут.
Это стоит сделать хотя бы потому, что количество коррупционных преступлений растет. Всего в прошлом году, по словам Краснова, выявлено 235 тыс. нарушений антикоррупционного законодательства. Они нанесли ущерб государству в размере 55 млрд.руб.
На 74% выросло количество преступлений, связанных с откатами при госзакупках, на 11% - разоблаченных фактов взяточничества.
Число коррупционных преступлений, по словам Игоря Краснова растет второй год подряд. И это звучит пугающе. Но если оно растет из-за того, что правоохранители в каких-то регионах стали работать эффективнее, то, может, все не так плохо.
Юлия Калинина
