Глава VIII. Арест
Конкретно, где ты был?
Да, везде, я говорю, везде!
Джесс поморщился.
Хорошо, пошли покажешь, где ты убирал.
Фу ты.
Пристально посмотрев англичанину в глаза, я развернулся и зашагал к болотам, надеясь что там, каким-нибудь чудом, будет чисто. Джесс заволновался.
Ты что, около болот убирал? Ты лагерь должен был убирать.
А болота это что, не лагерь? я сделал удивленное лицо, Это тоже территория лагеря.
Джесса от злости подбросило в воздух.
Vladimir, ты меня за идиота принимаешь?! заорал он.
Тихо, Джесс, тихо. Все хорошо. Все тебя любят.
Англичанин затрясся, а я принялся скакать вокруг него и хвататься за голову.
Ты посмотри, что дети делают, а? Только вчера все вычистил, и вот опять. Ну, вот как с ними разговаривать, Джесс, бесполезно же все
Vladimir, ты видишь, вон пакетик из-под чипсов лежит?
Вижу, конечно, как не видеть?
А ты видишь, сколько на нем пыли?
Вижу. И что?
А то, что он тут месяц уже лежит, его не сегодня выкинули! заорал снова Джесс.
Знаю, закричал и я в ответ, поэтому я и говорю, странно это все. Мистика!
Так, ладно, Джесс подозрительно быстро успокоился, с этого дня ты должен каждый час мне докладывать, где ты был и что делал. Понятно?
Я задумался.
Джесс, у тебя много дел сегодня?
У меня каждый день много дел, пробурчал тот.
Вот и займись ими, ОК? В обед я тебе расскажу, где я убирал.
Не в обед, а через час.
Джесс расслабься!.. И никогда больше на меня не ори. Ни мне, ни тебе зарплату здесь не платят, так что не принимай все близко к сердцу. Работа от души должна идти, верно?
Англичанин махнул рукой и быстрым шагом помчался назад в лагерь.
Глупец! Конечно, я согласен, именно труд превратил обезьяну в человека, но вот мысль заниматься трудом могла придти в голову только обезьяне. Современный человек, если и работает за бесплатно, то только по причине хорошего настроения. Вот что мешает Джессу захватить английского чаю, придти к нам в cabin вечерком и посидеть поговорить о жизни. Что бы он, культурно от этого обеднел? Мы бы и работать начали с удовольствием. Ведь все мы приглашены в лагерь с одной целью: получше узнать друг друга и научиться мирно сосуществовать, относясь с уважением к другим культурам Нет-уж-ки, разделились все на красных и синих, понаделали всяких гетто, эти овцы все, те бараны, а Джесс, вообще, всем парнокопытным голова. Выписан из Англии специальной заказной бандеролью, чтобы научить все народности мира работать на совесть. Покричит, ножками потопает и все сразу врассыпную. Метут, оглядываются на дядьку в погонах. Какой в этом смысл?
Вообще, вот сколько я не общался с европейцами или австралийцами все они были отличные ребята, с такими же желаниями и страхами, как у меня. Но вот англичане, а тем более, американцы о-о-о. Тут уже такой букет комплексов и маний, что не разобрать за всю жизнь. Ничто на свете не интересует их больше, чем они сами. Этакий древнеримский или древнекитайский комплекс: мы все люди, мы цивилизация, а все, кто живет за нашими великими стенами быдло. Вот ведь простой пример: чем отличается русский от американца? Русский, при соприкосновении с другим народом, инстинктивно пытается чему-то научиться, а американец, напротив, всех без разбора сам сразу пытается учить жизни. Вроде бы все нормально, все люди разные, но ведь этот простой пример говорит о многом. Для меня так и остается загадкой как американцы, люди изначально разных национальностей, умудрились разрушить всю свою мозаичную уникальность и превратиться в страну одинаково мыслящих клонов, с унифицированным фокусом восприятия человеческой истории. Я не говорю, что американская культура однозначна или одноцветна, во многом она впереди планеты всей, однако ущербность этой культуры именно в том, что она замкнута настолько, что даже не допускает факта существования других культур. Именно поэтому мне и нравятся шестидесятые, когда границы восприятия американцев раздвинулись настолько, что в стране сам собой сразу назрел культурный, а, следовательно, и социальный взрыв.
Прав был Ницше, писавший, что против мумифицирования культуры и превращение ее в бюргерство, как стремление к бесконечному накоплению, есть только одно средство война, война и еще раз война. И это не призыв хватать палку, с криками «бей черножопых» или «буржуев», а, в первую очередь, призыв бороться с самим собой, как с частью системы. Пока мы протестуем мы живы, а живы мы до тех пор, пока протестуем. Ведь что первым делом делает появившийся на свет ребенок? Он кричит! И, да, пусть это связано исключительно с физическими потребностями, однако, без умения выражать протест ребенок попросту бы не выжил. Полное, бесконечное довольство я считаю грехом, а в плане более широком я не доверяю стране, в которой никто не протестует, где не бывает бунтов, и где нет никакой культурной оппозиции. Население такой страны либо толстые, тупые хряки, манипулируемые кормушкой, либо забитые кролики, которые боятся даже шевельнуться, если не ощущают себя частью толпы.
Конечно, мнение это крайне субъективно и, даже более того, основано оно только на молодости и наивном стремлении самоутвердиться, однако я, все равно, не признаю, как не признавал и ранее, того факта, что человек является не таким уж и сложным социальным организмом. Хотя, вполне может быть, что нужно ему не так уж и много. И отсутствие альтернативы и есть предпосылка к истинному счастью, равно как и мутить воду не лучшее занятие, какое можно придумать в жизни. Очень может быть, что по прошествии времени и меня охватит неконтролируемое желание отгородиться от всех высоким каменным забором и посвятить свою жизнь выращиванию помидоров. И, может даже, к своему удивлению, я обнаружу, что ничто в жизни не приносило мне того удовольствия, какое приносит это самое выращивание помидоров
Расскажу вам одну историю. Было это на самом деле или это был всего лишь сон, я не уверен, но несколько лет назад я видел ангелов. В одну темную зимнюю ночь я, ни с того, ни с сего, проснулся и внезапно почувствовал, что в комнате, кроме меня, есть кто-то еще. Две светлые фигуры отделились от стены, подошли ближе и сказали: «Вова, у тебя в жизни будет все, что ты пожелаешь, и ты добьешься любых высот, но, когда придет время, ты должен будешь найти в себе силы от всего отказаться и посвятить себя тому, к чему у тебя, к тому времени, откроются способности». В общем, я сказал «не вопрос», выкинул все из головы и погрузился в сон, а, проснувшись утром, сел за стол и стал ждать, когда же на этом столе появится все, чего я только не пожелаю Ничего не появилось. Ни в тот день, ни на следующий день. Ни-че-го! Тогда я решил, что нужно что-то делать, и делать именно то, что я люблю делать. Я начал прикладывать усилия, стараться, и что же? А опять то же самое: ни-че-го. С тех пор прошло уже несколько лет, и вот меня мучает один вопрос. С одной стороны, я человек терпеливый, могу и подождать, а с другой меня терзают смутные сомнения, что меня обманули. Ангелы не сказали, когда именно у меня будет все, что я пожелаю, а, наблюдая за собой, я не могу не заметить, как меняются мои желания. Может оказаться так, что мое «достижение высот» случится в момент, когда я буду выращивать помидоры. То есть, да, я получу все, что хочу, но, все, что я буду хотеть в тот момент, может ограничиться боломориной в зубах и кружкой холодного вишневого компота. В этом-то и весь вопрос. Человек малообразованный имеет гораздо больше шансов стать счастливым именно потому, что желания его перманентны. Он не ищет того, о чем не имеет понятия, а потому, получив от государства свой минимальный пай, он не будет расшатывать систему, опасаясь, что, этим самым расшатыванием, он может ухудшить свои условия существования.
Переводя все это в житейскую сферу, можно предположить, что и Джесс замыкался в своей должности и не шел на контакт только по той причине, что боялся потерять свои должностные привилегии и статус. Задним умом он, видимо, понимал, что уважение к личности весьма шатко и переменчиво, в то время как уважение к титулу надежно и долговечно. Этим-то мы все и берем, что там греха таить. Только здесь один нюанс. Время, проведенное нами в лагере, было лишь маленьким отрезком жизни, от которого ровным счетом ничего не зависело. Можно было корчить из себя невесть что, а можно было просто весело проводить время, общаясь с людьми и каждый день открывая для себя что-то новое занятие, которое я всегда считал более полезным, чем наращивание кредита уважения перед начальством.
И именно в этом мы с Джессом и расходились.
Продолжение следует
