Глава VIII. Арест
Продолжение
Вот что меньше всего впечатляет, когда десять охранников ведут тебя, заломав руки, через весь магазин, это то, что ты сразу становишься объектом пристального внимания всех остальных покупателей.
Кто это, мама? шепчет маленький Майкл и прячется за спины родителей.
Это плохой дядя, сынок. Будешь налегать на шоколад закончишь свои дни, как он.
По большому счету, мне не стоило никаких усилий вырваться и рвануть к выходу (охранники еле держали меня), но мысль эта, как ни странно, даже не промелькнула в моей голове. Я внезапно ощутил прилив новых сил, какой-то радости, какого-то возбуждения. Чувство самоиронии заработало на полные обороты, и я почему-то решил, что я никто иной, как Джеймс Бонд, схваченный колумбийскими наркодельцами. Можно было сопротивляться, взывать о пощаде, о помощи, читать лекцию о чистой всеобщей любви к ближнему и вселенском прощении, но зачем? Мир предстал передо мной в виде увлекательнейшей компьютерной игры, со своими правилами, уровнями сложности и с маленьким крестиком в верхнем правом углу. Жмешь крестик опа надпись возникает: «Are you sure you want to quit the game?» No, I'm not sure. Игра только началась и, даже более того, я теперь на новом уровне. Более интересном, более захватывающем, более просторном для всевозможных маневров
Охранники завели меня в маленькую подсобку и, усадив на стул, отошли к стене. В дверях появился усатый. С ненавистью посмотрев на меня, он прищурился, усмехнулся и делано облокотился на дверной косяк.
Доставай все из карманов.
Я вывалил на стол мелочь, сигареты, кошелек и, под конец, медленно, с неохотой, достал пачку мятых трусов. Один из security с готовностью захохотал, но, встретив взгляд усатого, тотчас же замолк и сконфуженно отвернулся к стене. Усатый, в свою очередь, грозно нахмурился.
Я Рик, с быстротой фокусника он достал из кармана quarter и, повертев его в руке, бросил на пол, когда тебе в тюрьме сегодня вечером также бросят монетку не нагибайся за ней, иначе тебя так вздрючат, что потом придется швы накладывать.
Я еле сдержался, чтобы не засмеяться. Это же надо настоящая Америка! Дешевый боевик, с участием Эрика Робертса. Красота!
Тебя радует эта перспектива?.. растерявшись, забормотал усатый.
Не в этом дело, я улыбнулся, видишь ли, Рик, в тюрьму меня посадят только после того, как суд вынесет мне обвинение. Иными словами, сегодня вечером трюки с монетками мне не светят.
Рик заскрипел зубами.
Ты откуда такой умный взялся?
Я задумался. Уж что что, а позорить Родину мне не хотелось.
Из Польши я Это в Европе.
Рик покраснел и достал листок бумаги.
Имя!
Вот тут-то как раз пришла и моя очередь растеряться. Я принялся лихорадочно вспоминать польские имена и, как назло, ничего, кроме Барбара Брыльска, так и не приходило мне в голову. В конце концов, я брякнул первое, что подвернулось мне под язык.
Юрий.
Так, так, обрадовался Рик, Гюрий
Это
Гарри, что ли?
Так точно! Гарри.
Фамилия!
К
Кукини.
Кукини?
Кукини!
Так
Усатый неожиданно дернулся и отодвинулся от двери, пропуская вперед начищенного, в отутюженной форме, полицейского, который, бросив на меня беглый взгляд, плюхнулся на ближайший стул.
Что тут у нас? он недоуменно посмотрел на стол, что, трусы?
Трусы, забормотал Рик.
Хм
полицейский взял у усатого бумажку, значит, Гарри Кукини из
Что, иностранец?
Говорит, иностранец.
Ну-ка, пойдем со мной
Полицейский с Риком вышли из комнаты, посовещались о чем-то и нехотя зашли назад. Рик выглядел мрачнее тучи. Стараясь не глядеть мне в глаза, он снова облокотился на дверной косяк и засунул руки в карманы. Полицейский же наоборот ожил. Весело оглядев всех охранников, он проговорил что-то в рацию и сел рядом со мной.
Гарри, ты ведь на машине сюда приехал, верно? Вас троих кто-то сюда привез?
Да. Мы стопом ехали. Нас подбросили, привлекать в это дело Берни у меня не было ни малейшего желания.
Очень хорошо. Как зовут твоих друзей?
А вы не знаете?
Гарри, я задаю вопросы ты отвечаешь, хорошо? Убежали друзья твои.
Я сосредоточился, стараясь не показать своей радости.
Они мне не друзья. Я их не знаю.
Ты осложняешь свое положение, Гарри
Очень осложняешь.
На какую-то секунду мне стало немного не по себе, но затем я снова вернулся к своим прежним мыслям. Роль моя мне была хорошо знакома, и, даже более того, доиграть я ее собирался до самого победного конца. Уж кого-кого, а Эрика Робертса мы знаем прекрасно и уважаем
Пятая поправка! гордо объявил я.
Чего?
Я отказываюсь говорить без своего адвоката.
Охранники не выдержали и, не обращая внимания на Рика, громко расхохотались. Усмехнулся и полицейский.
Ты не под арестом, Гарри.
Если не под арестом, то, как я понимаю, я могу идти?
Стража порядка перекосило, и он раздраженно поднялся с места.
Вытяни руки.
Я протянул ему ладони, щелкнули наручники, и полицейский, с трудом подавив зевок, стал занудно зачитывать мне мои права. Не знаю, вполне может быть, что, если бы такое произошло с капитаном он бы и изменился в лице. Но для меня, Гарлемского ветерана, наручники были ничем иным, как простой пылью в глаза. К огромному своему разочарованию полицейский не разглядел во мне каких-либо эмоций и, оборвав свою тираду на полуслове, вновь сел на стул.
Сынок, он положил мне руку на плечо, твое положение очень серьезно. Если ты сейчас не скажешь имена своих друзей, ты можешь загреметь в тюрьму очень и очень надолго. Подумай еще раз, сынок, стоит ли оно того?
Неприятный мороз пробежал у меня по коже. Я задумался. Какого хрена? Если уж
ОК. Одного зовут Михаил, второго Егор.
А фамилии?
Горбачев и Гайдар.
Полицейский заулыбался, повторил имена в рацию и поманил меня рукой.
Пойдем в машину, Гарри.
Мы вышли в холл. На этот раз особой радости я не испытывал, мне хотелось как можно скорее выйти из магазина, подальше от любопытных взглядов покупателей, но полицейский, как назло, старался шагать медленно и чинно, как на параде выпускников полицейской академии. Было очевидно, что мужик ловит неописуемый кайф от безраздельной власти над несчастным арестованным.
Вы бы не могли отпустить мою руку, я никуда не убегу, не выдержал я.
Чего? не понял тот, ты не можешь так быстро бежать? Ладно, пойдем помедленнее.
Полицейский сбавил шаг, и я сразу возненавидел все вокруг. Каждая секунда была мучением, и даже улица не принесла, ожидаемого мною, облегчения. Вся стоянка перед магазином была уставлена полицейскими машинами. Гудели сирены, а вокруг стояла такая толпа зевак, что я не на шутку перепугался. Создавалось впечатление, что в магазине ловили какого-нибудь террориста или серийного убийцу. Сейчас еще и маску на меня наденут, как на Ганнибала Лектора будет полный порядок.
Сам от себя такого не ожидал, но в машину я сел с большим удовольствием. Темные окна закрыли меня от толпы и я, наконец-таки, немного расслабился. Ну, а через пять минут стало, вообще, весело. Половина полицейских разъехалась по своим делам, а остальные единогласно решили сопровождать меня в местный шерифский департамент. По улицам мы ехали длинным, президентским конвоем. Три машины вначале, затем я, и, под конец, еще с десяток замыкающих машин. Вот это я называю шоу! Последний раз жители Нью-Милфорда наблюдали такое, когда по их городу проезжал Франсуа Миттеран, следующий из Квебека в Нью-Йорк. Народу на улицах было пруд пруди
В общем, сижу я на своем жестком, уже ставшем родном, сидении, смотрю по сторонам и вдруг начинаю, прямо-таки, каждым своим позвонком понимать весь смысл пресловутой теории относительности. Вся, скажем так, имманентная сущность сей теории внезапно раскрылась предо мной во всей ее гениальной простоте. Раньше-то я не замечал, как красиво вокруг При случае, настоятельно рекомендую попробовать. Спору нет: из окна полицейской машины все выглядит по-другому. Солнышко сияет, цветочки цветут, а птички как поют. Боже, как поют птички! Процессия наша проехала мимо кладбища, и тут моя фантазия, вообще, как разыгралась. Вот, думаю, возьмут меня, к стулу прикрутят, электроды к вискам и ту-дум задымил Володька, как пермский торфяник. На это самое кладбище же свезут, упакуют и сверху плиту: «Здесь покоится блудный сын польского народа Гарри Кукини, умерщвленный электротоком по приговору властей североамериканского штата Коннектикут». Скупая слеза, господа! Скупая слеза и тяжелый снег времени
Продолжение следует
