Это четвёртая часть. В первой было про карие глаза, во второй про зелёные, в третьей про чёрные.
В отличие от глаз синего цвета, в данном случае плотность коллагеновых волокон стромы выше. Поскольку они имеют беловатый или сероватый оттенок, то цвет будет уже не синий, а голубой. Чем больше плотность волокон, тем светлее цвет.
Голубой цвет глаз — это результат взаимодействия мутаций в генах OCA2 и HERC2, из-за которых у носителей такого гена снижена выработка и транспорт меланина в радужной оболочке глаза. По данным исследования генетиков Копенгагенского университета, эта мутация возникла приблизительно 6—10 тыс. лет назад.
Голубые и синие глаза наиболее распространены среди населения Европы, особенно — в Северной. В Эстонии такой цвет глаз имеют до 99 % населения, в Германии — 75 %. В Дании в 1970-х годах тёмный цвет глаз был лишь у 8 %, тогда как сейчас, в результате миграции, эта цифра возросла до 11 %. По данным исследования 2002 года, среди европеоидного населения США, рождённого в 1936—1951 годах, носители синего и голубого цвета глаз составляют 33,8 %, в то время как среди рождённых в 1899—1905 годах этот показатель составляет 54,7 %. По данным 2006 года, эта цифра для современных белых американцев снизилась до 22,3 %.
Синие и голубые глаза встречаются и на Ближнем Востоке и Центральной Азии, например, в Ливане, Сирии, Иране, Афганистане и Таджикистане (среди горных таджиков и памирцев), северном Пакистане. Распространены они и у евреев-ашкеназов, например, среди украинских евреев процент носителей этих цветов — 53,7 %.
«Википедия»
Голубые глаза
У нас в деревне в тот день ограбили церковь. Вынесли икону в золочёной рамке, опустошили ящик для пожертвований. Даже забрали трёхколёсный велосипед, который стоял в углу. Разорили несколько могил. В новостях за пару дней до этого показывали, что то же самое произошло в городе с банком. Но то крупный банк, а у нас маленькая часовня. Я был уверен, что за обоими разграблениями стоит Мия. А за Мией стоят криминальные элементы, связанные с румынской мафией.
Сама она родилась в Яблонце, но крестилась в Бухаресте в среде цыган. Дальше она оказалась в Париже, ей как раз исполнилось шесть лет. Там вместе с ещё несколькими детьми из табора она прошла обучение в кабаре-дансинге и в молочной лавке. В десять лет её потянуло на родину, в Яблонец. Надо понимать, что это Чехия. Там всё зачищено. Но в богемных кругах цыгане есть. Парень по имени Радослав жёстко её кинул, она разочаровалась в любви и уехала в Россию. Ей сказали, что на площади Трёх Вокзалов в Москве есть ячейка.
Московский табор держала женщина по имени Кураж. Её так и называли — «мамаша Кураж». А Мию стали называть «мама Миа». Будучи натурой юной, девственной, восторженной, она решила, что это означает, будто она итальянка. В таборе ей показали несколько фильмов про итальянских проституток и Софи Лорен. Мия решила, что ей обязательно надо связаться с экстремистами, и поэтому покинула табор в пользу лесных братьев. Это были такие рыцарственные мужчины, маргиналы, жившие в палатках, питавшиеся, однако, не медведем, а замороженным супом из магазина «Верный», который они разогревали на костре.
Всем этим мужчинам было лет по 14, они сбежали из детдома. И к ним Мия присоединилась.
Я стал думать: хорошо, ограбили банк — очевидно, для денег, обнесли часовню — очевидно, для души. Что дальше? И я пришёл к выводу, что следующей целью будет ночной клуб «Горизонт событий», потому что там можно обжиться наркотиками, а владелец, к тому же, чех. Я знал его сына Тимофея, он собирался идти по стопам отца и поехать учиться в Карловы Вары на пластического хирурга. В этом звучал лирический мотивчик для Мии.
… Я прокрался в клуб с чёрного хода, воспользовавшись дружбой с Тимофеем, спрятался за барной стойкой и принялся ждать. Тимофей сидел со мной, в правой руке он держал электрошокер, в левой велосипедную цепь. Для меня это было любопытство, для него — оборона крепости. Он готовился к налёту не меньше, чем я.
Где-то около пяти утра, когда люди стали расходиться или засыпали за столиками, открылась входная дверь, и они вошли. Мия и четверо парней. Перед ними шёл напуганный охранник, ему в спину утыкалась боеголовка времён Великой Отечественной войны. Эти ребята нашли её, когда рыли илистое дно деревенской реки. Кто-то пустил слух, что там есть золото. Нашлась только боеголовка. Они теперь повсюду с ней ходили. То ли не понимая, что она может в любой момент взорваться, то ли, напротив, щеголяя этим — мол, мы не боимся внезапной смерти, мы лесные братья, и всё такое.
— Проверьте, что за той дверью, — сказала Мия. Я впервые услышал её голос.
— Здесь написано «моповая». Это как? — прозвучал тупой голос одного из парней.
— «Моповая» — это комната, в которой я буду тебя мочить, — сказал Тимофей, встав из-за барной стойки с намотанной на руку велосипедной цепью. Он нажал на кнопку электрошокера, и тот цокнул.
Мия перепрыгнула стоявший перед ней столик, не задев пустые бокалы, потом также расправилась с барной стойкой и ногой выбила электрошокер из руки Тимофея. Он замахнулся на неё кулаком с цепью, но она опередила его ударом между ног. Тимофей рухнул на пол и заплакал. Она обернулась к стойке и увидела меня, притаившегося с жёлтым блокнотом в руках. Я записывал свои размышления. В частности, что она откуда-то знает крав магу.
Наши глаза встретились. Это были одни и те же глаза — мои и её. Лазурно голубые, обещающие океаническое блаженство — обманчиво, потому что только нырнёшь, не дай бог ещё не подготовившись, — получишь гидравлический удар в глазные яблоки.
— Ну как там в Яблонце? — спросил я.
— Всё хорошо, — сказала она.
Я достал телефон, позвонил в полицию, сказал, что совершено вооружённое нападение, и у меня есть информация. С той стороны спросили, сколько мне лет. Я сказал: двенадцать. Трубку положили. Их не убедили даже стоны Тимофея.
— А часовню-то зачем?
— Там служит папа одного из мальчиков.
— В банке тоже?
— А банк не мы ограбили.
— Ну да.
… Теперь Мия — брокер. Живёт где-то в Македонии. Я с ней принципиально не общаюсь. Больно искусительно.
P.S. Канва вымышлена. Совпадения случайны.
Глеб Буланников
