Русских писателей изучают в китайской школе, Пекинскую киноакадемию основали выпускники ВГИКа, а российскому кино нужен свой голос. Об этом «Известиям» рассказала Ян Гэ — самая востребованная в нашей стране китайская актриса, чей фильм «Троица» выходит в наш прокат 24 октября.
— Вы снялись в экранизациях двух самых популярных российских писателей — в «Черновике» Сергея Лукьяненко и в «Тоболе» Алексея Иванова. Подозреваю, что читать их не приходилось?
— «Черновик» пыталась читать, хотя это сложно. Но сама история очень интересная. К слову, там ведь не было героини-китаянки, эту роль придумал для меня режиссер Сергей Мокрицкий, который увлекся моей музыкой. Спасибо ему и продюсеру Наташе Мокрицкой за то, что дали шанс поработать на этом фильме.
А насчет «Тобола» — в полнометражную версию моя линия не вошла, поэтому жду сериала. Там мне тоже оказали большое доверие — я играю сестер-двойняшек, то есть сразу две роли. Сам по себе уникальный опыт для артиста. А мне еще пришлось носить кольчугу весом 15 кг, из лука стрелять, с медведем драться. Пережила массу приключений.
— Недавно на русском языке вышла книга «Шаровая молния» самого популярного китайского фантаста Лю Цысиня. Там главный герой с детства увлекается музыкой Римского-Корсакова. Это какая-то уникальная история или в вашем детстве тоже присутствовала русская культура?
— Конечно, присутствовала. В нашем школьном учебнике были Горький и Чехов. А вот Достоевского не было. Когда я приехала в Россию, удивилась — что это за автор? Например, Гоголя и Толстого в программе тоже нет, но о них мы знали. А про Достоевского, Маяковского даже не слышали. При этом среди всех иностранных писателей именно русских в учебнике было больше всего.
— А что по поводу кино? Я, например, общался с Чжаном Имоу, он с любовью вспоминал «Летят журавли».
— Здесь нет ничего удивительного — он же учился в китайском ВГИКе. В Пекине есть киношкола (Пекинская киноакадемия. — «Известия»), которую сделали люди, отучившиеся в СССР. Поэтому там показывали «Летят журавли». Как и в российском ВГИКе, где училась я. Столько времени прошло, а легенда остается легендой.
И Чжан Имоу уже легенда. Мне очень нравятся его «Герой» и «Дом летающих кинжалов». Он умеет снимать китайскую старину безумно красиво. А я считаю, что кино должно быть красивым. Сергей Соловьев нас так учил.
Когда все остальные на курсе уже начали снимать фильмы, он мучил нас фотографией. Многие возмущались, а он отвечал: сначала надо научиться делать красивым один кадр. Потому что кино — это движущиеся картинки. Как пример, он показывал студенческую работу Рустама Хамдамова «В горах мое сердце», которую, где ни останови — хоть сразу в рамку.
— Учеба во ВГИКе как-то изменила ваше отношение к кино?
— Пока я жила в Китае, совершенно в нем не разбиралась, и стала воспринимать кино как искусство лишь во время учебы в Москве. Во ВГИКе я поняла простую вещь: русское кино хорошо тем, что в нем есть русский дух. У каждой большой кинематографии — китайской, корейской или советской — есть свой стиль. Поэтому мне так нравится смотреть старое кино — несмотря на все сложности, русские делали свое.
В советское время мы… Смотрите, я уже говорю «мы» — стала наполовину русской (смеется). Дело в том, что в СССР режиссеры не гнались за Голливудом, делали что-то особенное и потому получались шедевры. Сегодня все равняются на Голливуд. А смысл? У нас никогда не будет таких бюджетов. Наоборот, нужно искать индивидуальность, делать то, что никто еще не делал.
Вот я недавно была на фестивале веб-сериалов в Нижнем Новгороде (Realist Web Fest. — «Известия»). И это крутой фестиваль, потому что поддерживает молодежь. Сейчас технологии настолько развиты, что можно снимать кино на телефон. И уже снимают — каждый сам себе маленький блогер, может смонтировать сюжет для «сториз». Я общаюсь с людьми, которым 15–16 лет, и они умнее, чем были мы в их возрасте. Я в эти годы понятия не имела, кем хочу стать, а у них уже всё четко разложено по полочкам.
— Раз уж речь зашла о веб-сериалах, вы что-нибудь смотрите в этом формате?
— Сейчас я сериалы не смотрю вообще. Потому что я сериальный маньяк (смеется). Если сяду, то просто выпадаю из жизни — буду смотреть с утра до ночи, и ничего не смогу делать, пока не досмотрю. А мой график, к сожалению, такого не позволяет. Понимаю, что покажусь отставшей от жизни, но я не смотрела ни «Игру престолов», ни «Черное зеркало». Но, конечно, в курсе, что все остальные это смотрят.
— И сколько вы уже в «сериальной завязке»?
— Лет десять. Последний раз сорвалась года три назад, залпом посмотрела «Отжиг» База Лурмана о зарождении рэпа. Там, к счастью, всего один сезон и 11 серий, но на один день я точно выпала из жизни.
— Спрошу вас как режиссера двух фильмов — трудно было искать собственный голос?
— Я живу и работаю в России, но выросла в другой стране. Как бы хорошо я ни говорила по-русски, как бы хорошо ни знала русских людей и насколько бы своей здесь себя ни чувствовала, это не отменяет того, что в моих жилах течет китайская кровь. В этом моя индивидуальность. И я не могу сказать, что сознательно использую свою «инаковость» в кино. Всё происходит само собой.
А вообще мне нравится пробовать что-то новое. Свой первый полный метр «Ню» (спецприз ММКФ-2018. — «Известия») я снимала без денег совсем. Это было настоящее испытание. Я не только сыграла главную роль, написала сценарий, спродюсировала, но и была художником-постановщиком, художником по костюмам, художником по гриму, реквизиторшей, композитором... В общем, выжала из себя всё, что могла на тот момент.
В «Троице» (фильм участвовал в конкурсе «Кинотавра»-2019. — «Известия») я решила попробовать снять чужую историю. Да еще на английском языке. Это тоже проба себя: смогу или нет? Обстоятельства были иные — появился бюджет, большой штат людей в подчинении.
Мне нужно постоянно выходить из зоны комфорта. Тогда есть драйв. Могу не спать по ночам, терпеть стресс, угодить в больницу, но не сдамся, пока не закончу начатое. Именно так я понимаю полноценную жизнь. Даже, если, не дай Бог, завтра умру, всё равно буду счастлива до последней секунды, так как делала то, что хотела.
— Уже понимаете, что будете снимать дальше?
— Хочу сделать мюзикл-сказку, но про замысел рассказать пока не могу. Музыка — это моя жизнь, хотя я никогда ей профессионально не училась, не знаю нот, но пою арии, пою в своих фильмах. И поэтому подумала — почему бы не сделать мюзикл? А сказка — потому что, я, в общем, человек, живущий в сказке (смеется).
Когда незнакомые люди слушают мою историю, они удивляются. Приехала девушка в чужую страну и за десять лет как-то устроилась, снимает кино, дошла до финала вокального телешоу — без денег, без связей, без богатого мужа или любовника. Для меня самой, честно говоря, это шок. И для моей мамы тоже (смеется).
— Как сами себе объясняете свои успехи?
— Мне кажется, важно правильно ставить цели — надо стремиться не получить что-то, а попытаться что-то сделать и сделать хорошо. Если твоя цель просто взять «Оскар», вряд ли у тебя это получится. Логично сначала постараться сделать хорошее кино.
А вообще я верю, что всегда окажусь в том месте, в котором должна оказаться. Если меня не утвердили на какую-то роль, не расстраиваюсь. Значит, не судьба. Я вообще стала спокойнее относиться ко всему. Если моё — никуда не убежит.
Николай Корнацкий
