Давно замечено, что власть и здоровье сильных мира сего тесно взаимосвязаны, о чем очень убедительно и весьма интересно рассказал, например, академик Е.И. Чазов. В своей книге «Здоровье и власть» он подробно описал болезни и недуги бывших руководителей СССР — Брежнева, Андропова, Черненко, Суслова и других членов Политбюро ЦК КПСС, а также многих зарубежных государственных деятелей. Он весьма точно отметил что: «История не терпит пустот и недомолвок. Если они появляются, то вскоре их заполняют домыслы, выгодные для определенных политических целей, предположения или набор не всегда проверенных и односторонне представленных фактов»
.
Надобность в информации о тех, кого уже нет в этой жизни, тем более о людях, творивших историю, подтверждается словами выдающегося русского юриста Анатолия Федоровича Кони: «Тяжело говорить о мертвых. Гнусно было бы лгать на них, потому что они возразить не могут. Но т. к. «мертвые сраму не имут», то высказывать о них правду не только возможно, но даже необходимо, потому что каждый умерший есть поучение для живых»[84].
О здоровье и причинах смерти Сталина написано очень много, и анализ этих публикаций убедительно подтверждает известную истину — чем значительнее личность, тем выше к ней интерес со стороны последующих поколений.
Начало публикациям о состоянии здоровья И.В. Сталина положила газета «Правда» 4 марта 1953 года, напечатав Правительственное сообщение о его последней болезни. В последующие дни о ней подробно рассказывали Бюллетени за подписями лечащих врачей.
О других болезнях И.В. Сталина неоднократно, с цитатами из историй болезней, писали отечественные ученые и писатели[85].
Не отстают и иностранные авторы, например, А. Ноймар[86], который, несмотря на многочисленные ошибки, имеющиеся во многих местах его книги, достаточно правдоподобно приводит клиническую картину последних дней жизни Сталина.
Существует много легенд и мифов вокруг не только здоровья и болезней вождя, но даже вокруг истории его болезни— единственного документа, который по определению должен был бы давать объективную картину патогенеза, анамнеза и тактики лечения болезней Сталина. Например, нередко можно встретить заявление, что таковой вообще не существует, а если и существует, то содержательная часть большинства записей в ней фальсифицирована в последующие годы, когда Сталин подвергался всестороннему шельмованию. Однако история болезни Сталина существует, она хранилась в Особой папке Политбюро ЦК КПСС, а с 1991 года в Архиве Президента Российской Федерации, и после снятия с нее грифа «Секретно» в ноябре 1999 года— в Российском государственном архиве социально-политической информации (РГАСПИ) с реквизитами архивного хранения: Ф. 558, опись 4-11, ед. хр. 1482, 1538 и др. Другой вопрос, насколько она полна и отражает ли она объективную картину возникновения и течения тех или иных заболеваний, не было ли каких-то обстоятельств, которые могли воздействовать на медицинских работников отказаться от производства записей в истории болезни в целях сохранения в тайне информации о состоянии здоровья вождя?
Приведем пример одного из таких обстоятельств, вынуждавших лечащего врача отказаться от внесения в историю болезни необходимых записей о ходе лечения заболевания. И. Чигирин, всесторонне изучивший ныне доступную для исследователей историю болезней Сталина, обнаружил, что в ней отсутствуют порой даже упоминания о многочисленных заболеваниях, которые Сталин, со слов современников, лечащих врачей и близких людей, переносил. Приводит он, например, ситуацию, связанную с болезнью Сталина в феврале
1940 года, о которой лечащий врач-профессор И.А. Валединский упомянул в своих мемуарах.
«В воспоминаниях проф. И.А. Валединского сказано о болезни И.В. Сталина с 13 по 18 февраля 1940 года: «Температура — 38,1, насморк, кашель, в горле краснота и припухлость слизистой, общее недомогание, небольшое увеличение печени, жалобы на боли в горле, регионарные шейные железы увеличены, в легких свистящие хрипы». И.А. Валединский пишет, что больного он лечил вместе с Б. Преображенским. По датам совпадает с имеющимися анализами. Записи в истории болезни отсутствуют. Нет также подтверждений того, что в день начала войны 22 июня 1941 года у Сталина была сильнейшая ангина, которую якобы лечил Б. Преображенский»[87].
Небрежное упоминание автора вышеприведенной цитаты о болезни Сталина, «которую якобы лечил доктор Б. Преображенский»… в день начала войны 22 июня 1941 года, может ввести в заблуждение неискушенного читателя, который может сделать вывод, что вот еще одно свидетельство того, что никакой ангины у Сталина не было и он отказался от выступления по радио с обращением к народу вовсе не по причине тяжелейшего заболевания, а по какой-то иной (иным) причине (причинам). На самом деле профессор Б.С. Преображенский просто не имел права делать какие-либо записи о своем визите к больному Сталину в ночь с 21 на 22 июня
1941 года, поскольку Сталин потребовал от него сохранить в тайне информацию о его болезни, о чем сорок лет спустя, впервые поведал миру В. Жухрай, не понаслышке знавший все, что касается здоровья вождя[88].
Кстати, практически за все годы войны, если следовать записям в истории болезни, Сталин вообще не болел, поскольку за период с 5 января 1938 по 7 января 1944 года нет ни одной записи о болезнях и о проведенных медицинских осмотрах. Да и не могли они появиться по той простой причине, что состояние здоровья вождя — это совершенно секретная информация, за обладание которой вражеская разведка многое бы дала.
Нет в истории болезни Сталина записей и о перенесенных им после войны инсультах (инфарктах?), хотя по многочисленным публикациям их было не менее трех, по крайней мере, считается практически достоверным, что первый инсульт Сталин перенес накануне своего 70-летия в начале осени 1949 года.
Отсутствие подобных записей о перенесенных катастрофах со стороны сердечно-сосудистой системы Сталина может привести исследователей к неверным выводам относительно состояния здоровья вождя в последние годы его жизни. Похоже, это случилось и с самим И. Чигириным, который до тончайших подробностей изучил историю болезни Сталина, сделав при этом совершенно правильный, на его взгляд, вывод о том, что:
«Разными авторами приводились отрывочные сведения о болезнях И.В. Сталина. Эти болезни увязывали с определенными событиями в жизни страны, либо ими пытались объяснить и обосновать действия Сталина в тех или иных ситуациях. Но эти сведения не опирались на действительные факты, в результате чего выводы получались неверные.
Некоторые авторы утверждали, например, что проблемы с желудком начались у Сталина в 30-х годах и проецировали их на знаменитые процессы. Однако, по историям болезней, это не так.
Много писали и говорили об имевших место после войны у И.В. Сталина инфарктах и инсультах. В исследованных документах ни одного подтверждения этих болезней не обнаружено».
В то же время исследователь обнаружил очевидные изъятия отдельных, порой многочисленных страниц из «Истории», что подтверждает известную версию о том, что кому-то потребовалось навсегда скрыть отдельные эпизоды из жизни Сталина, связанные с некоторыми заболеваниями. Казалось бы, что именно этим изъятиям и обязано отсутствие информации о перенесенных Сталиным инсультах (инфарктах), по крайней мере, о тяжелейшем инсульте 1949 года. Однако автор такую возможность категорически отрицает, рассуждая, как говорят в математике, «от противного».
«По логике вещей, записи врачей об инсультах и инфарктах, а также электрокардиограммы из историй болезней не должны были быть изъяты и уничтожены, т. к. (они. — А К.) весьма аргументированно и правдоподобно подтверждали бы версию последнего диагноза — инсульта. Но отсутствие этих свидетельств и тексты с резолюциями, правками и подписями, приведенные в Приложении, подталкивают к выводу, что, вероятно, этих тяжелых заболеваний при жизни у И.В. Сталина не было».
В приложении к книге приводятся копии нескольких документов за 1932, 1936, 1937, 1945 и все последующие годы до 1953-го включительно с резолюциями Сталина на тех или иных документах с тем, чтобы показать неизменность уверенного почерка вождя в течение тридцати лет. Тем самым автор опровергает утверждения создателей кинофильма «Смерть Сталина» (РТР, 30 сентября 2006 года), что к концу жизни Сталин якобы с трудом писал крупными буквами, поддерживая одну руку другой. В фильме, между прочим, утверждается, что вождь перенес два инсульта после войны, и что графологи, исследуя почерк Сталина того периода времени, якобы «…установили, что так мог писать человек с нарушенной координацией движений, перенесший инсульты. Некоторые историки поддерживают версии «инсультов», чтобы изобразить Сталина немощным маразматическим стариком»[91].
Однако добросовестный исследователь оставшихся документов в истории болезни Сталина этим примером доказал всего лишь то, что авторы фильма использовали материалы исследования неких неведомых нам, недобросовестных графологов, либо то, что они сами все это и выдумали — не больше. А вот то, что могли быть изъятыми по чьей-то злой воле из истории болезни документы, подтверждающие эти заболевания вождя, он почему-то категорически отрицает. А ведь ход событий, последовавших после смерти вождя, как раз подталкивает именно к выводу, что кому-то очень хотелось представить Сталина в последние годы его жизни эдаким здоровяком, которого его же соратники умудрились отравить, притом весьма изощренным способом — путем имитации смертельной болезни — инсульта.
Стало своего рода литературным штампом приводить слова дочери Сталина Светланы Аллилуевой о внешне весьма здоровом облике отца перед кончиной: «Здоровье отца было, в общем, очень крепким. В 73 года сильный склероз и повышенное кровяное давление вызвали удар, но сердце, легкие, печень были в отличном состоянии. Он говорил, что в молодости у него был туберкулез, плохое пищеварение, что он рано потерял зубы, часто болела рука, покалеченная в детстве. Но, в общем, он был здоров. Сибирские сухие морозы оказались нетрудными для южанина, и во второй половине жизни его здоровье только окрепло. Неврастеником его никак нельзя было назвать: скорее ему был свойственен сильный самоконтроль»[92].
Однако воспоминания дочери Сталина можно назвать свидетельскими лишь с большой натяжкой, особенно ее утверждение о крепком здоровье отца к концу жизни. Став взрослой, Светлана жила своей жизнью, редко виделась с отцом, и ее воспоминания основаны скорее на сведениях, почерпнутых из разговоров лиц, окружающих отца, и слухов.
Изучая историю болезни, И. Чигирин обнаружил следы множественных изъятий, на одном из которых он остановился подробно, сделав предположительный вывод о сроках этого изъятия. Речь идет о болезни Сталина, случившейся в декабре 1946 года, когда он находился в очередном отпуске в Гаграх. Лечил его профессор Н.А. Копшидзе — известный в то время специалист по внутренним болезням, в частности, по кишечным расстройствам, которые часто преследовали Сталина особенно в послевоенные годы жизни. Ниже приводится краткая история этой болезни Сталина.
«За последние дни, до 6 декабря, тов. И.В. Сталин чувствовал общее недомогание. В ночь на 6 декабря, после значительного озноба, поднялась температура до 39,0; одновременно появились боли в области эпигастриума и по ходу тонких кишок, тошнота и общая слабость, вскоре к этим явлениям прибавились поносы, доходящие в сутки до 14 раз.
Объективно: пульс хорошего наполнения, ритмичный, 96 в минуту при температуре 38,4. Границы сердца нормальны, тоны слегка приглушены, без шумов. В легких всюду везикулярное дыхание, без хрипов.
Живот умеренно вздут, при пальпации болезненность в области эпигастриума и расположения тонких кишок, имеется урчание.
Печень увеличена, выходит из-под правого подреберья на два пальца, плотная с гладкой поверхностью, болезненна при пальпации.
Язык слегка обложен.
Кровяное давление максимальное 155, минимальное 80.
В моче белок 0,033. Эритроциты 2–4 в препарате. Удельный вес 1016. Кал жидкий, без крови и гноя, но с значительной примесью слизи.
6-го и 7 декабря болезнь нарастала, 8-го наметилось постепенное уменьшение всех явлений, и к 9 декабря болезненные явления совсем прошли.
Терапия: кастор, масло 30,0, сульфадиазин, дисульфан, согревающий компресс на живот, диета строгая в первые дни с постепенным расширением в связи с улучшением болезненных явлений.
Диагноз: острый гастроэнтерит, миодистрофия сердца, хронический гепатит, атеросклероз.
Рекомендуется в будущем:
Соблюдение диеты, — преимущественно молочно-расти-тельной, мясо в умеренном количестве, из спиртных напитков только легкое столовое вино в количестве 100–150 грамм в сутки.
Чаще пользоваться свежим воздухом, но остерегаться простуды.
Послеобеденный отдых от 6–8 часов вечера.
Прекращение работы ночью после 1 часа ночи.
Ежегодный отдых на юге, на берегу моря, минимум 2 месяца.
Заслуженный деятель науки профессор Кипшидзе»
Гагры, 9.XII.46.
Однако при этом в истории болезни отсутствуют результаты бактериологических исследований, что весьма странно, поскольку такое светило по внутренним болезням, как профессор Н.А. Кипшидзе, просто никак не мог допустить подобного промаха, тем более в отношении такого важного пациента, как И.В. Сталин. Да он и сам упоминает о результатах анализов.
Проявив незаурядные способности исследователя-криминалиста, И. Чигирин сумел обнаружить следы ранее подшитых, но почему-то впоследствии изъятых результатов бактериологических анализов. Впрочем, предоставим ему слово:
«Краткая история болезни напечатана на пишущей машинке через полтора интервала на двух листах желтоватой мелованной бумаги, на которой имеются следы от металлических скрепок и от отверстий многократно примененных степлеров. На обратной стороне в верхней части первого листа справа и на втором листе вверху слева видны вертикально расположенные, совпадающие друг с другом, одинаковые прямоугольные следы размером 110 x 150 мм темно-желтого цвета. Вероятнее всего на этом месте находились листы (или лист) с результатами анализов.
По мнению специалистов, такие следы могут оставаться от длительного (в течение 10 и более лет) соприкосновения белой бумаги с грубой, плохого качества бумагой из-за выделения ею остатков реактивов, примененных при ее изготовлении. Именно из такой бумаги делали в то время бланки анализов.
Н.А. Кипшидзе был вызван к пациенту не случайно. С учетом того, что он был специалистом по внутренним болезням и, в частности, по кишечным простейшим, анализов не могло не быть. Но от них остались лишь следы. Зачем были изъяты листы с результатами анализов?
Если к 1946 году прибавить 10 лет, то попадаем в 1956 год. Разгар «разоблачения культа личности». Сам факт изъятия листа (листов) свидетельствует о том, что над историями болезни работали и во второй половине 50-х годов»[94].
И после столь убедительного доказательства факта «работы» в последующем над историей болезни Сталина, автор этого «открытия» с упорством, достойным иного применения, продолжает настаивать на том, что никаких инсультов (инфарктов) у Сталина никогда не было, поскольку в истории болезни нет упоминаний об этих заболеваниях.
Так, упоминая о том, что Сталин отсутствовал в Москве с 9 октября по 17 декабря 1945 года, пропустив при этом даже первый послевоенный парад, посвященный 28-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, автор исследования пишет:
«Многие исследователи и авторы, мотивируя отсутствие Сталина в Москве с 9 октября по 17 декабря 1945 года, настаивают на том, что его срочный выезд на отдых связан с внезапно случившимся инсультом. Но здесь к месту напомнить о встрече Сталина в Гаграх с Гарриманом, представителем президента США Трумена, которая состоялась 24 октября 1945 года. Сталин встретил Гарримана на пороге своего дома. Американец не мог бы не увидеть болезни Сталина или ее следов и не поведать о ней миру, если бы она имела место.
Записей об этой болезни в медицинских документах нет. Как говорилось выше, с учетом последнего диагноза — инсульта — они не должны были быть уничтожены, т. к. являлись бы логическим завершением имевшихся у больного заболеваний, если бы они были на самом деле.
Вполне допустимо предположить, что столь длительное отсутствие Сталина в Москве явилось его естественным желанием отдохнуть после титанической работы во время войны, которая отпусков не давала»[95].
С последним предположением автора, что Сталин решил (или за него решили соратники) отдохнуть «…после титанической работы во время войны…», вполне солидарны, тем более, что нам не удалось обнаружить публикаций, в которых утверждалось бы, что первый послевоенный инсульт случился у Сталина в октябре 1945 года. Насколько нам известно, все «исследователи и авторы» сходятся на том, что он случился именно в сентябре 1949 года, тем более что об этом свидетельствует В. Жухрай.
В том-то все и дело, что кому-то очень хотелось не искать в истории болезни Сталина предысторию его последнего, смертельного инсульта, а, как раз напротив, представить дело так, что практически здоровый Сталин был изощренным образом отравлен. В таком случае все возможные свидетельства о предыдущих сердечно-сосудистых катастрофах вождя будут серьезной помехой для реализации задуманного плана по поиску того демона, что сумел отравить Сталина.
О том, что материалы, свидетельствующие о перенесенных Сталиным инсультах и инфарктах, из истории болезни изъяты, свидетельствует следующий факт, приведенный в книге И. Чигирина. Он обнаружил, что кроме трех электрокардиограмм (ЭКГ), сделанных во время реанимационных процедур 2–5 марта 1953 года, в истории болезни сохранилась всего лишь одна ЭКГ, сделанная 9 сентября 1926 года. То есть, за всю жизнь Сталину было сделано всего четыре электрокардиограммы, что немало удивило самого исследователя, говорившего о нецелесообразности изъятия документов из истории болезни, свидетельствующих о перенесенных Сталиным инсультах (инфарктах). В «единственность» такой прижизненной ЭКГ он никак не мог поверить, тем более, что ранее упомянутый профессор И.А. Валединский в своих мемуарах упоминает об ЭКГ, сделанной Сталину в 1927 году. Мало того, что и эта ЭКГ в истории болезни отсутствует, в ней нет ни одной ЭКГ, снятой у Сталина за 26 лет до 2 марта 1953 года.
В доказательство того, что такого не могло случиться по определению, автор приводит выписку из истории болезни некоего пациента Лечебно-Санитарного Управления Кремля, которому за четыре года было сделано 6 ЭКГ, в то время как Сталину за 26 лет ни одной. И, опровергая самого себя, автор вынужден был признать, что «остальные электрокардиограммы (за исключением ЭКГ от 9 сентября 1926. — А.К.) из истории болезни, вероятно, изъяты для невозможности их сравнения с теми, которые имеются (т. е. сделанными Сталину уже в бессознательном состоянии. — А.К.)»[96].
Стало быть, изъяты ЭКГ, которые могли бы свидетельствовать о ранее перенесенных Сталиным инсультах (инфарктах), тем самым исследователь косвенно подтверждает, что такие заболевания имели место быть.
Болезни, недомогания, травмы преследовали Сталина с детских лет. В семилетнем возрасте он переболел оспой.
С этого времени на лице Сталина сохранились явные следы этой тяжелой болезни. Это он считал своим большим физическим недостатком.
Близкие к Сталину люди и прежде всего дочь его Светлана отмечали, что незадолго до смерти его лицо необычно порозовело, как явный признак того, что Сталин бросил курить. Однако истинной причиной, скорее всего, было обострение гипертонической болезни. До этого у него был землистый цвет лица, на лице виднелись следы от оспы на лбу, щеках, носу, подбородке и шее. У глаз виднелись две довольно заметные родинки.
К другим физическим недостаткам Сталин относил непропорционально длинные и узкие ступни ног, а также сросшиеся второй и третий пальцы на левой ноге. Но это физические недостатки, которые незаметны для окружающих. А вот плохо разгибающуюся в плече и локте левую руку скрыть было практически невозможно.
Это объясняют по-разному. Одни утверждали, что рука искалечена в результате ранения, которое он получил во время дерзкого нападения с группой боевиков в Тифлисе на банковский экипаж. Но более распространенная версия, которую он сам изложил второй жене Надежде Аллилуевой в 1917 году, а через несколько лет и кремлевским врачам, и которую усвоили некоторые его соратники, заключалась в том, что он якобы в шестилетнем возрасте попал под колеса фаэтона. В результате ранения на локте образовалось нагноение, которое привело к ограничению движения руки. Злые же языки утверждали, что ребенку руку повредил в пьяном угаре отец.
Вопреки мнению дочери и иных исследователей и биографов вождя о «могучем сибирском здоровье» Сталина, он очень часто и нередко очень тяжело и долго болел, его постоянно мучили сильные мышечные боли и боли в суставах, сковывающие движение. Для внесения ясности по вопросу о состоянии здоровья Сталина на протяжении всей его жизни очень интересно обратиться к «Хронологии болезней» с 1884 по 1953 год, впервые реконструированной И. Чигириным и приведенной в Приложении. «Хронология» составлена на основании сохранившихся медицинских карт, выписок из историй болезней (в том числе и из последней), результатов различных анализов, обследований и вскрытия трупа. Первая запись относится к 26 марта 1921 года, когда ему сделали операцию по поводу аппендицита, последняя — акт патологоанатомического вскрытия. Все, что происходило с его здоровьем до 1921 года, было записано со слов самого Сталина или было выявлено в ходе объективных исследований. Позже были найдены полицейские архивные материалы с описанием анатомических особенностей молодого революционера Coco Джугашвили (Кобы), подтвердившие результаты таких исследований.
Было отмечено, что у сорокалетнего Сталина увеличено сердце и что он перенес в детстве малярию. Когда это произошло точно, неизвестно. В феврале 1909 года, в ссылке, в вятской земской больнице Сталин перенес возвратный тиф, а в 1915 году, опять же в ссылке в Сибири, в Туруханском крае— суставный ревматизм, который периодически обострялся, чередуясь с острыми вспышками ангины и гриппа. Первый раз тифом он заболел еще в младенческом возрасте. Говорят, что от тифа тоже в младенческом возрасте умер его старший (второй) брат Георгий.
От перенесенного тифа у Сталина всю оставшуюся жизнь были проблемы с желудком, поскольку у людей, переболевших брюшным тифом, как правило, появляются язвы на стенках желудка. Не явилось ли желудочное кровотечение, появившееся в ходе реанимационных манипуляций 4–5 марта 1953 года, отдаленным эхом этого тяжелейшего заболевания?
Туберкулезом Сталин заболел еще до революции. Говорили, что первая жена Сталина Екатерина Сванидзе умерла или от тифа, или от скоротечного туберкулеза. Это вполне возможно, поскольку этими инфекционными заболеваниями в царское время и особенно на окраинах России зачастую болели целыми семьями. Предполагают, что туберкулезом Сталин заболел в одной из ссылок. В то же время, как со слов Сталина записал французский писатель А. Барбюс, сухие и сильные сибирские морозы якобы благоприятно подействовали на его организм, что привело к резкому улучшению здоровья. Во всяком случае, как это следует из «Хронологии», в 1926 году у Сталина был зафиксирован застарелый, но уже не активный туберкулез.
Посмертное вскрытие показало, что в правом легком произошли сильные патологические изменения. По этой причине Сталин даже на трибуне говорил очень тихо и без микрофона старался не выступать. В последние месяцы жизни его стала мучить такая сильная одышка, что он, заядлый курильщик, отказался от этой привычки.
Но если тиф и туберкулез — остроинфекционные заболевания, то суставный ревматизм — это весьма распространенное хроническое заболевание, которое чаще всего начинается в детстве и в подростковом возрасте, затем постепенно развивается и заметным для окружающих становится в зрелые годы. В 1904 году, когда Сталину было 25 лет, полицейские отметили в качестве «особой приметы»: движение левой руки ограничено вследствие устарелого вывиха».
Конец первой части
Костин Александр Львович
Фрагмент из книги "Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
