Наверняка вы видели знаменитую фотографию Сталина с маленькой бурятской девочкой, которая обнимает его за шею и счастливо улыбается. Девочку звали Энгельсина Маркизова. Всего через год после того, как был сделан этот снимок, ее отец был репрессирован, а сама она отправилась в ссылку. Рассказываем трагичную историю героини советских учебников и плакатов.
«Она была из тех красавиц, чье присутствие в ресторане заставляет и мужчин, и женщин нечаянно ронять вилки», — так писала правозащитница Людмила Алексеева о своей хорошей подруге Энгельсине Дорбеевой в воспоминаниях «Поколение оттепели». Алексеева сама не сразу узнала, что Энгельсина, которая училась с ней на историческом факультете МГУ, — та самая девочка со знаменитой фотографии 1936 года. Именно с нее потом рисовали многочисленные плакаты и делали скульптуры, слагая оды Сталину — «лучшему другу советских детей».
Именно эта фотография вышла в советских газетах в конце января 1936 года со словами, которые до сих пор остаются у всех в памяти: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» При этом и сегодня мало кто помнит, какой чудовищной была судьба и самой девочки, и многих других детей периода сталинизма, не говоря уже об их родителях. Но обо всем по порядку.
«Это вам привет от детей Бурят-Монголии!»
Энгельсина Маркизова родилась 16 ноября 1928 года в городе Верхнеудинске Бурят-Монгольской АССР (сегодня это город Улан-Удэ, столица Бурятии). Папа Энгельсины, Ардан Маркизов, участвовал в Гражданской войне и был убежденным коммунистом — совсем не случайно он назвал дочь в честь Фридриха Энгельса, а сына Владленом (сокращенно от «Владимира Ленина»). С 1936 года Маркизов служил народным комиссаром (то есть по сути министром) земледелия в родной республике.
Мама Энгельсины, Доминика Маркизова, была дочерью забайкальского казака. Когда Энгельсина была еще маленькой, Доминика поступила в Московский медицинский университет и стала учиться на врача. Как рассказывает сама Энгельсина в документальном фильме «Сталин и Геля», в период учебы ее мама жила с детьми в Москве. В 1936 году туда же приехал отец Энгельсины — с большой делегацией из Бурят-Монгольской АССР. Ее участникам должны были вручать награды высшие лица советского государства: на встрече с делегацией в Кремле, которая состоялась 27 января, был не только Сталин, но и, например, Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов и Михаил Калинин.
На эту встречу и взял свою дочку Ардан Маркизов. Девочку подготовили заранее: красиво одели, купили ей два букета, которые она должна была вручить Сталину «в нужный момент». Но, как часто бывает с детьми, все получилось не совсем так, как планировалось. В какой-то момент маленькая Энгельсина, которой тогда было всего 8 лет, устала ждать нужного момента — и просто вышла к столу президиума, где сидели все высшие партийные чины.
Нарядили меня очень красиво — мама купила мне новую матроску и дала туфельки, которые папа, конечно, забыл мне сменить. Я потом так и стояла в президиуме в валенках. Когда мы подошли к Кремлю, папа очень волновался, но часовой сказал, что детей без пропуска пускают. Мы зашли в зал, все расселись за столики. И тут начались выступления колхозников. Эти бесконечные речи продолжались очень долго. Мне было страшно скучно. Я терпела-терпела, а потом встала и пошла…
Из интервью Энгельсины Дорбеевой для документального фильма «Сталин и Геля»
По воспоминаниям Энгельсины, Сталин сидел к ней спиной. Климент Ворошилов увидел, что к нему бежит маленькая девочка, похлопал по спине и сказал: «К тебе пришли». Сталин с широкой улыбкой принял букеты и поставил девочку на стол президиума. «Это вам привет от детей Бурят-Монголии!», — выпалила Энгельсина, а потом поцеловала Сталина. Зал разразился бурными аплодисментами, защелками многочисленные фотокамеры. На память об этой встрече Сталин подарил Энгельсине золотые часы с гравировкой и патефон.
Иосиф Сталин и Энгельсина. 27 января 1936 года. Фото Михаила Калашникова
Уже на следующий день фотография девочки, обнимающей Сталина, разлетелась по советским газетам. Образ почти сразу стал элементом культа Сталина, которого при жизни превозносили не только как политика, но и как «друга» советских детей, подарившего им «счастливое детство». А еще Сталина провозгласили «отцом народов», который заботится о большой «семье» советских граждан, вне зависимости от их этнической принадлежности. Для этих целей снимок с маленькой бурятской девочкой тоже отлично подходил. С него писали картины, делали монументальные росписи и скульптуры, украшавшие школы, театры, спортивные комплексы городов по всей стране.
Изображение Сталина и Энгельсины над входом в Центральный детский театр в Москве. Фото: pastvu.com
Энгельсина Маркизова в одночасье стала знаменитостью. Как вспоминала она сама в документальном фильме «Сталин и Геля», в день публикации снимка к ней в гостиницу, где она жила с родителями, стали приносить подарки и игрушки, завалив ими всю комнату. В Улан-Удэ девочку встречали как героиню и приглашали на разные мероприятия. Советские родители стали стричь своих детей «под Гелю».
Счастье и популярность Энгельсины и ее семьи продлились совсем недолго — в ноябре 1937 года ее отец вместе с другими высокопоставленными деятелями Бурят-Монгольской АССР был арестован. Его (и еще 142 человек), по версии Энгельсины, обвинили в создании пан-монгольской контрреволюционной вредительской организации. Причиной обвинений стал мор скота в регионе — НКВД увидело в этом событии желание специально навредить советскому народу по приказу японской разведки. Впрочем, есть и другая версия, согласно которой Маркизову приписывали план покушения на Сталина.
Точно узнать, что произошло, мы пока не можем — дело находится в закрытом архиве ФСБ. Впрочем, Энгельсина Дорбеева утверждала, что ей удалось получить к нему доступ, и пересказала его содержание в уже упомянутом документальном фильме. Так или иначе, летом 1938 года Ардан Маркизов был расстрелян.
Фрагмент постановления о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения в отношении Ардана Маркизова
Дети и жёны «врагов народа»
Чтобы объяснить, что происходило с Энгельсиной дальше, нужно начать издалека. Было ли на самом деле столь счастливым детство советских детей при Сталине, как об этом писали в газетах? К сожалению, у красочной советской пропаганды и социальной программы была и обратная сторона.
В 1936 году была принята новая Конституция СССР. Кроме всего прочего, она стала знаменита тем, что в ней появился термин «враг народа» — как полноценный юридический термин. Изменение в языке ненамного опередило изменения в общественной жизни, а именно волну самых масштабных репрессий в истории советского государства, которая началась совсем скоро.
Может показаться, что репрессии касались только взрослых, которых могли заподозрить во «вредительстве» или «контрреволюции». Но на деле они оборачивались и против детей тех, кто был арестован и расстрелян. В самом начале репрессий 1937 года на высшем уровне было принято решение, что вместе с «виновными» в контрреволюции и измене родины необходимо обыскивать и арестовывать и членов их семей, в первую очередь жен и детей (но это часто были и пожилые родители).
На жен заводилось специальное следственное дело, у них конфисковывали имущество, а их самих после ареста отправляли в тюрьму. Детей обычно изымали, на тех из них, кто был старше 15 лет, тоже заводилось дело. Вот фрагмент из приказа наркома внутренних дел СССР № 00486 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины» (документ от 15 августа 1937 года):
Жены осужденных изменников Родины подлежат заключению в лагеря на сроки, в зависимости от степени социальной опасности, не менее как 5–8 лет. Социально опасные дети осужденных, в зависимости от их возраста, степени опасности и возможностей исправления, подлежат заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД или водворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик.
Осужденные жены изменников Родины, не подвергнутые аресту в силу болезни и наличия на руках больных детей, по выздоровлению арестовываются и направляются в лагерь. Жены изменников Родины, имеющие грудных детей, после вынесения приговора немедленно подвергаются аресту и без завоза в тюрьму направляются непосредственно в лагерь. Так же поступать и с осужденными женами, имеющими преклонный возраст.
Приказ НКВД СССР «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины»
В документе подробно описывалось, что делать с детьми «врагов народа». Грудных детей, например, было предписано направлять в лагеря вместе с осужденными матерями, а в возрасте 1-1,5 лет передавать в детские дома. Детей до 15 лет размещали в детских домах подальше от Москвы.
Специально отмечалось, что нужно размещать отдельно детей, «связанных родством», то есть братьев и сестер разлучали
Ведь, как считали спецслужбы и руководство страны, они могли вступить в сговор и совершить контрреволюцию. Маленьким детям меняли фамилию, чтобы они потом не могли разыскать родных. В отношении детей старше 15 лет предлагали решать вопрос индивидуально. Их вполне могли осудить, как и родителей: уголовная ответственность, вплоть до лагерей и расстрела, наступала для советских детей с 12 лет (согласно постановлению от 7 апреля 1935 года).
Если появлялись родственники, готовые взять детей к себе, документ предписывал этому не препятствовать. Но такое случалось нечасто, многие боялись. За детьми «врагов» устанавливали специальное наблюдение. Если каких-то считали «опасными» (например, тех, кто защищал родителей, то есть, в терминах спецслужб — «высказывал антисоветские взгляды»), то их отправляли в детдома особого режима или так или иначе отгораживали от других детей.
К нам не подпускали других детей, нас не подпускали даже к окнам. К нам никого не пускали из близких… Мне и Ветке тогда было по 13 лет, Петьке 15, Свете Тухачевской и ее подруге Гизе Штейнбрюк по 15. Остальные все младше. Были две крошечки Ивановы 5 и 3 года. И маленькая все время звала маму. Было довольно-таки тяжело. Мы были раздражены, озлоблены. Чувствовали себя преступниками, все начали курить и уже не представляли для себя обычную жизнь, школу.
Мира Уборевич, воспитанница Нижнеисетского детского дома, из воспоминаний «14 писем Елене Сергеевне Булгаковой»
В высшей степени трагичной была судьба малышей, попавших в лагерь для взрослых, например, в так называемый «АЛЖИР» — Акмолинский лагерь для жен изменников Родины в Казахстане. Они росли за колючей проволокой в чудовищных условиях, матери могли видеть их лишь во время кормления. Многие дети там умирали, а тех, кто выживал, после года или полутора отбирали у матерей и увозили в детдома. Как пишет на своем сайте Музей истории ГУЛАГа, В АЛЖИРе было отдельное «мамочкино кладбище», где хоронили женщин и грудных детей.
Фото из альбома Дома ребенка Каргопольского исправительно-трудового лагеря за 1945 год. Государственный архив Российской Федерации
Энгельсина превращается в Мамлакат
Судьба Энгельсины, впрочем, оказалась более счастливой — если так вообще можно сказать. После расстрела мужа ее мать, Доминику Маркизову, как жену «врага народа» сослали с детьми в Казахстан, где она стала работать врачом. Вместе с Энгельсиной Доминика написала письмо Сталину, но ответа не получила. В 1941 году женщину нашли мертвой. Обстоятельства ее смерти остаются таинственными. Энгельсине, по ее воспоминаниям, объяснили, что мать покончила с собой, «не вытерпев позора», но сама она считала иначе.
Правду я узнала после того, как посмотрела ее дело в ФСБ. Там я нашла один документ, который наконец раскрыл тайну ее гибели. Начальник НКВД Туркестана посылает запрос Берии с таким содержанием: „Здесь находится ссыльная Маркизова, которая хранит подарки от Сталина и пять портретов ее дочери с вождем. Что делать?“ И сбоку синим карандашом написано очень четко: „УСТРАНИТЬ“. Тогда мне стало ясно, что она не покончила с собой — она просто была устранена, убита. С перерезанным горлом ее нашли в больнице…
Из интервью Энгельсины Дорбеевой для документального фильма «Сталин и Геля»
После смерти матери Энгельсина вместе с братом отправилась в Москву к своей тете, которой тогда было всего 25 лет. Тетя и ее муж, Сергей Дорбеев, не испугались и удочерили девочку. Они дали ей новую фамилию и отчество — теперь ее звали Энгельсина Сергеевна Дорбеева. Девочка начала жизнь с чистого листа — и должна была молчать о собственном прошлом.
По грустной иронии судьбы, Энгельсина стала ходить в школу, где висел тот самый портрет со Сталиным, списанный с ее собственной фотографии
Только теперь изображение официально называлось «Сталин и Мамлакат». Мамлакат Нахангова была сборщицей хлопка из Таджикской ССР. В возрасте 11 лет она побила рекорд при сборе урожая и получила за это орден Ленина и тоже лично встретилась со Сталиным (в 1935 году). После ареста и расстрела отца Энгельсины в пропаганде стали писать, что на фотографии с ней на самом деле изображена Мамлакат. На то, что девочке, обнимающей Сталина, явно меньше 11 лет, было решено не обращать внимание.
Энгельсина в молодости
После школы Энгельсина поступила в Марийский государственный педагогический институт в Йошкар-Оле, а затем, в 1948 году, — на отделение востоковедения Исторического факультета МГУ. Она специализировалась на истории Юго-Восточной Азии (Вьетнам, Камбоджа) и после университета работала в школе, потом в университете, Институте востоковедения АН СССР и Библиотеке им. В. И. Ленина.
По все той же трагичной иронии судьбы на одном курсе с девушкой в МГУ училась дочь Сталина, Светлана Аллилуева. Времена тогда уже сильно изменились: в 1953 году умер Сталин, а в 1956-м, после знаменитого доклада Никиты Хрущева «О культе личности и его последствиях», в СССР началось переосмысление сталинизма и реабилитация невинных, которые подверглись репрессиям. Началась «оттепель» во внешней и внутренней политике, было смягчено уголовное законодательство, ослаблена цензура, начались экономические реформы.
Энгельсина Дорбеева прожила долгую жизнь: увидела не только «оттепель», но и времена «застоя», и реформы второй половины 1980-х, и развал СССР. Она дважды была замужем, родила дочь и сына. Ее первый муж, Эрик Комаров, служил советским культурным атташе в Индии, поэтому Энгельсина некоторое время жила и работала в этой стране. Второй муж был ученым-востоковедом, с ним женщина жила до конца своих дней в Москве. В 2004 году Энгельсина скончалась во время отдыха в Турции.
Знаменитая фотография со Сталиным по-прежнему известна и продолжает оставаться символом сталинских времен — с их яркой, красочной образностью и совсем не радостным, пугающим содержанием.
В статье использованы материалы с сайта Музея истории ГУЛАГа, статьи Катрионы Келли «"Маленькие граждане большой страны»: интернационализм, дети и советская пропаганда», Евгения Протасова «Вопросы формирования и эволюции органов власти Бурятии в ХХ веке» и Яна Плампера «Грузин Коба или «отец народов»? Культ Сталина сквозь призму этничности», воспоминания Людмилы Алексеевой «Поколение Оттепели», а также документальный фильм «Сталин и Геля» (в сети доступна публикация фрагментов интервью из фильма).
Элла Россман
