Многие десятилетия школа была довольно замкнутым институтом, но сегодня, когда открытость становится необходимым условием развития, школа постепенно приоткрывает двери. Педагоги понимают: новые люди, события, художественные и научные площадки могут серьезно разнообразить образовательную палитру. Сейчас к привычным посещениям театра и музея прибавляется все больше новых форм, рождающихся буквально на глазах. Мы уже рассказывали о подобном опыте в «ПС» в статье «Школьный дискуссионный клуб», № 6 2012 г., и в статье «Одинокая школа желает познакомиться», № 7 2012 г. Сегодня — рассказ о Детском лектории в Политехническом музее, организованном совсем недавно группой молодых людей, далеких от педагогики, зато увлеченных своими профессиями, — им почему-то стало важно рассказать детям о своих исследованиях и открытиях, о деле, которым успешно занимаются. В разговоре участвовали Татьяна Рябухина, куратор лектория; Анна Гращенкова, лингвист; Дмитрий Александров, архитектор; Дмитрий Кокорин, социолог; Ярослав Ковальчук, архитектор.
Попробовать себя в новом качестве
Зачем это нужно взрослым, читающим лекции? Вот первый вопрос, который хочется задать, узнав о Детском лектории. Мои собеседники честно и надолго задумываются. «Предстоящая лекция — хороший повод глубже изучить тему, — медленно начинает Ярослав, а потом все увереннее продолжает: — И вообще с детьми интересно! Сразу же идет обмен мнениями, видна живая реакция. Они воспринимают город не как архитекторы-урбанисты. В разговоре с коллегами все заранее предсказуемо, а у детей не затуманенные научной методикой головы. Мне как профессионалу интересно узнавать, как воспринимают город обычные люди, ведь любые проекты должны отталкиваться от интересов жителей».
Постепенно становится понятно, что людям, увлеченным каким-то делом, во-первых, хочется поделиться, рассказать о том, что кажется интересным, и во-вторых, позиция эта чем-то сродни волонтерству. «Если не я, то кто?» — похоже, этой простой мыслью руководствуются те, кто ищет пропавших детей, кто тушил пожары два года назад, кто шел наблюдателем на выборы. Все больше людей понимают, что через десяток-другой лет им придется жить в окружении тех, кто сейчас сидит за школьной партой. И вносят посильный вклад в их образование и воспитание.
К тому же это возможность попробовать себя в новом качестве, выстраивая все с нуля, ведь никто из лекторов не обременен дидактическими догмами, требованиями пройти программу и дотянуть своих слушателей до заданного уровня. Главный критерий — интересно ли обеим сторонам. Поэтому форму можно искать на ходу, менять структуру занятия, пробовать и отказываться от тех или иных приемов. Некоторые поняли, что предпочитают читать в одиночку, кто-то — вдвоем с коллегой.
Исключительно опытным путем выяснили: нужно давать возможность детям задавать вопросы в тот момент, когда они возникают. Стоит сказать, что все вопросы в конце лекции, никто уже ни о чем не спросит. Зато практические задания в конце вызывают интерес. Ребята после одной лекции охотно рисуют дом, в котором хотелось бы жить. После другой — решают лингвистические задачи по расшифровке клинописи.
Долго сомневались, пускать ли на занятия родителей. «Сначала хотели выгнать: дети в их присутствии скованны, отвечают стереотипно. Но одна мама очень просилась, и ей разрешили остаться, но поставили обязательное условие — участвовать. И оказалось, что разновозрастная группа работает гораздо интереснее и интенсивнее».
Прежде всего открытая структура дисциплинирует лектора, он должен быть готов к самым неожиданным вопросам и реакциям. Опыт показал, что исключительно детской аудитории читать даже сложнее: необходимо объяснять все предельно просто. А присутствие взрослых дает возможность сделать разговор более объемным, подойти к теме с разных сторон. Но в этом случае лектор должен очень искусно вести беседу, сохранять баланс, чтобы интересно было всем участникам.
Детский интерес непредсказуем
Взрослые стараются чутко реагировать на детский интерес к темам бесед. За время существования лектория организаторы твердо поняли лишь одно: реакция юных слушателей непредсказуема и не поддается никаким прогнозам. Предложили послушать «Почему некоторые цветы синего цвета?» или «Кислоты и щелочи в моей тарелке». На взгляд взрослого, вполне увлекательно, однако у детской аудитории «не пошло». А вот лекция о букве «ё» пользовалась популярностью. Поэтому в холле около лекционного зала развешаны большие листы бумаги, на которых подростки записывают возникшие у них вопросы. Иногда совершенно неожиданные: на одном из листов неровными буквами, карабкающимися вверх, начертано: «Интересно, какого размера мозг у краба?» А потом явно после некоторых раздумий дописано другим цветом, но тем же неуверенным почерком: «...и какой формы?»
Листы и фломастеры, удобные скамейки и пуфики выполняют еще одну важную роль. Они создают атмосферу принятия, говорят: остановись, присядь, подумай, тебе и твоим вопросам здесь рады. Для этого же поставлены стеллажи с детскими книжками, справочниками и энциклопедиями. Висящее рядом объявление деликатно напоминает: «Библиотека работает в режиме читального зала», хотя «расхитителей» никто, конечно, не ловит на выходе. Организаторы вообще мечтают, что лекторий когда-нибудь станет подобием подросткового интеллектуального клуба, сюда будут приходить на целый день. Послушать интересующие лекции, а в промежутках почитать, обменяться впечатлениями, поспорить со сверстниками и взрослыми, поработать над проектами, сделать уроки, поиграть.
Не соперники, а партнеры
Теперь, когда круг лекторов более или менее сформировался, можно проанализировать, кто востребован, как происходит отбор. Сначала, как и многое другое в работе лектория, состав складывался стихийно, по наитию. Оставались те, кому чтение лекций для детской аудитории пришлось по душе и кто явно пользовался популярностью. А потом эти шесть-семь человек уже могут решать коллегиально вопрос о приеме нового претендента. При наборе первых принципиально искали талантливых ученых, а не профессиональных педагогов. Важно, чтобы человек был увлечен своим делом и хотел работать с детьми. Как правило, этого хватает, чтобы и с дисциплиной проблем не было, и с пониманием.
Разговор медленно, но верно подходит к взаимоотношениям со школой. По единодушному мнению собеседников, лекторий не конкурирует с ней, не стремится стать альтернативой, а дополняет официальное образование, где получение знаний в большой степени по-прежнему связано с репродуктивными механизмами. Здесь же «важно говорить о своей реальности. Например, о другой стране рассказывает не учитель географии, который там не был, а путешественник. Лектор становится порталом к знаниям, и важно, чтобы дети встречали много успешных увлеченных людей с разным опытом». В идеале лекторий должен стать средой, где постоянно воспроизводилась бы практика интеллектуальной деятельности разных типов, «чтобы дети имели возможность примерить их к себе, постигали на этой площадке навыки активного освоения информации».
Елена Куценко
