Ислам Каримов, наследник Тамерлана

Давным-давно в мемуарах работавшего во времена Сталина в Москве зарубежного корреспондента я прочитал вот какую историю. Когда в марте 1953 года советские СМИ неожиданно сообщили о тяжелой болезни великого отца, толпы иностранных журналистов ринулись в единственное место в Москве, в котором они могли воспользоваться услугами международной телефонной связи — на Центральный телеграф. Однако прямо на их глазах хмурый чиновник с мясом вырвал телефонный аппарат из кабинки.

В августе 2016 года у властей бывшей советской республики Узбекистан нет возможности воспользоваться столь простым и эффективным способом обеспечения информационной блокады: с момента смерти Сталина техника ушла слишком далеко вперед. Но в отношении доступности информации о состоянии здоровья первого лица страны это обстоятельство, похоже, ничего не изменило.

фото: Александр Астафьев

 

На момент, когда я пишу эти строки, никто еще точно не знает, что именно происходит в коридорах власти Ташкента и жив ли многолетний лидер республики Ислам Каримов. Опираться можно лишь на косвенные признаки. В 1982 году многие догадались о смерти Брежнева, услышав об отмене концерта в честь дня милиции. Можно ли, исходя из этого прецедента, делать какие-либо выводы из сообщения BBC об отмене торжеств в честь дня независимости Узбекистана 1 сентября? Возможно, да. А, возможно, нет.

Читайте материал «Смерть Ислама Каримова была клинической»

Но даже если бывшему первому секретарю ЦК компартии Узбекистана Исламу Каримову удастся вернуться в строй, это не изменит самого главного. Процесс «транзита власти» в Центральной Азии начался и дальше будет лишь набирать скорость.

Страну, которую на обломках советской империи с нуля построил Ислам Каримов, сложно назвать особо привлекательных местом. Я родился в тогдашней столице советского Казахстана Алма-Ате и с детства был наслышан о красотах Ташкента. Но, когда в 2001 году мне, наконец, исполнить свою давнишнюю мечту и попасть в столицу Узбекистана, я испытал чувство горького разочарования. Ташкент выглядел так, как будто кто-то с помощью гигантской гребенки зачистил его от любых следов национального колорита и вместо этого поставил на каждом углу по милиционеру.

Узбекистан Ислама Каримова - это причудливая смесь старосоветского, резко антисоветского и традиционной восточной деспотии. Сам Каримов до самого недавнего времени сохранил свойственный региональному советскому чиновнику болезненный интерес к «центральной» московской прессе. Как я знаю из самых надежных источников, все беседы президента Узбекистана с высокопоставленными визитерами из столицы России обязательно включали в себя детальное обсуждение последних публикаций московских СМИ о его стране.

Каримов знал по именам особо «обижавших» его российских журналистов и все время с негодованием вопрошал у своих московских гостей: почему вы никак не наведете порядок и не прижмете этих писак к ногтю?

Как мне кажется, Каримов так и не научился до конца относиться к России как к иностранному государству. Например, «приход к власти» в РФ в 2008 году Дмитрия Медведева вызвал у президента Узбекистана самый настоящий приступ бешенства. Ислам Каримов не понимал, почему это Путин вдруг решил кому-то уступить президентской кресло и, не стесняясь, говорил об этом своим российским собеседникам.

Такое трогательное «родственное» отношение к московским верхам сочеталось у Каримова с резким отторжением России и того, что он считал «рудиментами позорного советского прошлого». Беседуя в 2002 году с новым британским послом Крэйгом Муррэйем — позднее тот поднял «бунт на корабле», обвинил во всех смертных грехах Каримова и свое мидовское начальство, бросил семью, женился на местной стриптизерше и написал разоблачительные мемуары — президент Узбекистана выразил сожаление, что его страну в свое время колонизировали русские, а не англичане.

Каримов объявил войну советским памятникам — в том числе посвященным Великой Отечественной Войне. А сам этот термин оказался в Узбекистане под фактическим запретом. Ислам Каримов считал себя политическим наследником великого средневекового завоевателя Тамерлана, основавшего в 1370 году империю Тимуридов со столицей в Самарканде. Советский период истории Узбекистана казался Каримову временем, которое следует как можно быстрее выбросить из памяти.

Каримов был известен как очень строгий начальник, который иногда мог даже «по-отечески» лично физически наказать особо провинившегося министра или хокима ( регионального начальника). Те, в свою очередь, обращались и обращаются в той же манере со своими подчиненными и простыми гражданами. Узбекистан — это очень жесткое полицейское государство, в котором осуществляется тотальный контроль над населением. Делается это как с помощью современных полицейских технологий, так и с помощью системы махаллей — традиционных квартальных общин. В махалли каждый друг друга знает, каждый как на ладони. И это не позволяет никому скрыться от всевидящего ока государства.

Узбекистан Ислама Каримова — это своего рода семейное предприятие. Сначала на первый план вышла старшая дочь президента Гульнара. Она числилась заместителем посла в Москве ( я так ни разу не смог ее увидеть ни на одном официальном мероприятии), послом в Мадриде, представителем Узбекистана при подразделениях ООН в Женеве. Одно время Гульнару Каримову считали реальным претендентом на роль следующего лидера страны. Но она поссорилась со своей матерью и сестрой и попала в немилость к отцу. Сейчас в число самых влиятельных фигур в Узбекистане входит другая дочь Каримова Лола и ее мать Татьяна Акбаровна.

Рыночная экономика наличествует в Узбекистане в очень усеченном и своеобразном варианте. Если вы отец студента или школьника, то вы твердо знаете: вашего ребенка обязательно отправят помочь родному государству в ручную собрать урожай хлопка. Обмен валюты в Узбекистане — это тоже целое приключение. Менять ее по официальному курсу — издеваться над собственным кошельком. Менять ее на черном рынке — рисковать попасться доблестным местным правоохранителям.

Иногда в Узбекистане возникают и более специфические проблемы, вызванные сочетанием современных финансовых технологий и привычных советских методов хозяйствования. Формально у вас могут быть деньги — на банковской карте, которую вам как бюджетнику выдало заботливое государство. Но вот перевести эти деньги в наличную форму вы не можете. Налички нигде нет.

Одним словом, Узбекистан — это страна, которая давно нуждается в модернизации и преобразованиях. Но эти преобразования не должны носить рывкообразный и слишком быстрый характер. Если это вдруг произойдет, то время правления Ислама Каримова очень быстро начнет восприниматься как «золотой век». Ни о какой серьезной демократизации Узбекистана, к сожалению, не может быть и речи. Здесь возможны только две альтернативные системы правления: либо жесткий светский режим, либо приход к власти исламских радикалов.

Я не знаю, кто станет следующим лидером Узбекистана. Заниматься предсказаниями на эту тему — занятие неблагодарное. Кто, например, мог предположить, что преемником скончавшегося в 2006 году великого «отца всех туркмен» Сапармурада Ниязова станет его бывший личный стоматолог? Но новым президентом в Ташкенте может быть лишь человек из нынешней политической верхушки — это необходимо всем, включая Россию, которая кровно заинтересована в сохранении хотя бы относительной стратегической стабильности в Центральной Азии.

Хотелось бы, конечно, чтобы этот человек был более динамичной и менее склонной к политическим играм за спиной России фигурой, чем Ислам Каримов. Но на узбекском «политическом базаре» - или, вернее, в ташкентском дворцовом закулисье — такие желания Москвы совсем не обязательно будут приняты в расчет. Появление в республике нового лидера будет обставлено в «лучших традициях» советской торговли: у народа Узбекистана не будет иного выбора, кроме как принять то, что дают.