Вы можете смотреть «Дневник Бриджит Джонс»? Я нет. «Забавные» ситуации, в которые попадает главная героиня, вовсе не кажутся мне таковыми. Нет, они вызывают у меня жгучее чувство стыда и желание немедленно нажать на «стоп». И я знаю, что не одна такая. Более того: тому, что мы с собратьями по несчастью чувствуем, даже есть название — испанский стыд.
При чём тут Испания?
Рунет утверждает, что выражение «испанский стыд» пришло в русский язык как перевод с английского фразы Spanish shame, а та, в свою очередь, — перевод испанского vergüenza ajena, «стыд за другого». Само по себе это чувство не ново, и на способность его испытывать географическая принадлежность никак не влияет. Однако испанцы первыми придумали для этого состояния отдельное название.
Впрочем, интереснее не то, откуда понятие взялось, а то, что заставляет мучительно краснеть, наблюдая за промахами посторонних людей. И, кстати, «краснеть за других» — выражение отнюдь не фигуральное.
Доктор, что со мной?
«Позор «оживает» не только в психике, но и в теле, — объясняет психолог Арина Липкина. — Когда-то мы сами могли оказаться в неприятной ситуации, и теперь это «оживление» заставляет нас скрываться от самих себя: перестать смотреть фильм, отвернуться, выйти из комнаты, перейти на другую сторону улицы. Не быть, не присутствовать, не видеть.
Человека, попавшего в неловкую ситуацию, мы автоматически считаем виновным в нарушении правил, гласных или негласных
Мы спроецировали происходящее на себя и теперь стараемся подавить эти воспоминания. В конечном счете, мы стыдимся собственного позора, опыт которого есть у каждого из нас».
Почему мы вообще испытываем стыд и неловкость за поступки другого? Психолог Надежда Пылаева считает, что это происходит, если мы:
1. Многое запрещаем самим себе — в частности, выглядеть неловко или глупо. Сила внутреннего запрета настолько велика, что мы избегаем даже смотреть на происходящее. Это также знак того, что мы не принимаем самих себя — таких, какие есть, со всеми недостатками.
Эти внутренние запреты и установки мы приобретаем на протяжении всей жизни. Да и сам по себе стыд — эмоция не врожденная: мы «учимся» стыдиться в возрасте от трех до семи лет, реагируя таким образом на порицания со стороны окружающих. Постепенно из реакции на конкретные внешние события стыд может превратиться в привычное внутреннее состояние.
2. Склонны брать на себя ответственность за поступки других: мы чувствуем свою сопричастность и считаем, что можем как-то повлиять на ситуацию. Человека, попавшего в неловкую ситуацию, мы автоматически считаем «виновным» в нарушении правил, гласных или негласных.
«Стыд, вина и смущение относятся к триаде социоморальных эмоций, — объясняет психотерапевт Алена Прихидько. — Они возникают, когда затрагиваются наши моральные нормы и нарушаются нравственные правила».
Наблюдая за «позором» участников, одни испытывают мучительную неловкость, другие насмехаются
3. Испытываем страх отвержения. Еще в древности изгнание из племени было самым страшным наказанием, и мы до сих пор испытываем ужас при мысли о том, что социум может отвергнуть другого (а возможно, и нас самих) за нелепые или неуместные действия.
4. Идентифицируем себя с другим, считаем себя частью той же группы, что и человек, совершающий «неправильные» поступки. И это уже мы недостаточно хороши, а не этот странный, неловкий, несуразный герой на экране (или незнакомец, встреченный в реальной жизни).
«Стыд и гордость за другого возникают не только когда этот человек относится к той же малой группе, что и мы: семье, школьному классу, отделу на работе, — объясняет Алена Прихидько, — но и когда мы оба принадлежим одной и той же большой социальной группе, членство в которой значимо для нас. Например, один психолог может испытать стыд за другого незнакомого ему психолога, с которым его объединяет принадлежность к профессиональному сообществу».
Выражая эмоции вслух, мы как бы говорим окружающим: «Я бы так никогда не поступил, я не такой, как они».
Близко к сердцу
Становясь свидетелями публичных ошибок окружающих, все мы испытываем разные степени дискомфорта. Оказывается, причиной тому разный уровень эмпатии: чем он выше, тем больше вероятность, что мы будем краснеть за других, даже незнакомых людей.
«Это доказывают результаты исследования, которые провели сотрудники Университета Любека (Германия), — объясняет Надежда Пылаева. — Оказывается, чувство стыда за других и эмпатия тесно взаимосвязаны. Наша склонность сопереживать другим — причина того, что нам хочется оградить от позора человека, попавшего в неловкую ситуацию».
Ярче всего это проявляется при просмотре комедийных и реалити-шоу: наблюдая за «позором» участников, одни испытывают мучительную неловкость, другие насмехаются (чужие унижения служат топливом для их самооценки).
Бриджит и я
В целях эксперимента заставляю себя пересмотреть «Дневник Бриджит Джонс» — фрагмент, где героиня приходит на вечеринку в костюме зайчика Playboy. Все сходится: и идентификация (мы обе женщины примерно одного возраста, социального статуса и даже одной профессии), и страх быть осмеянной и отвергнутой (один из самых частых кошмаров: я оказываюсь раздетой в публичном месте), и довольно высокий уровень эмпатии.
Как результат — удушающая волна стыда и полыхающие щеки. И, похоже, эту ситуацию я переживаю даже тяжелее, чем героиня: в отличие от меня, Бриджит умеет смеяться над своими недостатками и в конечном счете принимать себя такой, какая есть. Так что мне есть чему у нее поучиться, но это уже другая история.
Юлия Тарасенко
