Исповедь воскресного папы

Их, то есть нас, видно издали. В метро, в зоопарке, в каких-то нелепых музеях (ну кто, скажите на милость, по доброй воле пойдет в зоологический?). Словом, везде. Но только по выходным. Мы — воскресные папы. Нам раз в неделю необходимо доказать себе, окружающим и бывшим половинам, что мы пусть и частично девальвированные, но все же отцы. Посильно вкладывающие разумное-доброе-вечное в когда-то общих детей…

Мой сын когда-нибудь, через много лет, надеюсь, этот опус прочтет (я ему сохраню). И поделится своими мыслями о наших совместных походах. Пока же, извините, только мои.

Стезя воскресного папы начинается с того, чем заканчивается супружеская жизнь: с решения суда. Который говорит, что вы с женой больше не семья. А предварительно вы договариваетесь со своей будущей бывшей о том, на каких условиях станете видеться со своим чадом. И насколько часто.

Своего сына я увидел через года полтора после развода. (Это время я бездарно потратил на разные карьерные выкрутасы и романтические приключения.)

— Здорово! — бодро начал разговор я, потому что как-то начинать было надо.

— Привет, — протянул руку мой Оська.

Помолчали. Надо было наводить разведенные мосты. Как вы думаете, куда мы отправились в первый раз? Правильно. Но ему в зоопарке не понравилось. Главным образом потому, что там плохо пахло. Чему я в душе порадовался, ибо сам в детстве звериную тюрьму не любил.

Затем мы пошли ко мне на работу. На мое счастье, ребенок к семи годам уже был знаком с компьютером. И на ближайшее время проблемы, как его занять, не стояло. Но ситуация в принципе тревожила. За время, проведенное вдали от сына, изменился я, изменился он — попросту вырос. Да и жизнь вокруг поменялась. Но, конечно, самое главное было в том, что я «получил на руки» на один день в неделю человека, который рос без меня. Что-то читал, смотрел какие-то фильмы, ходил в школу, разбирался в своих больших проблемах. И все это — без моего участия. Коммуникация, в общем, буксовала.

«Выросли мы уже из елок»

Сначала выручало кино. Сейчас, когда я захожу в магазин, чтобы прикупить DVD, на витрине вижу историю общения с собственным дитятей. История, что греха таить, настораживает. «Властелин колец» в полной комплектации, «Гарри Поттер» — куда ж без него, «Шрек» и прочая чепуха. Немного хорошего привнес в его мировоззрение, прямо скажем… И еще такая психологическая деталь. Для меня ввиду оторванности от его каждодневной жизни сын по-прежнему остается маленьким. В этом году привез я бывшей жене билеты на елку: сходите, мол, развлекитесь. На что бывшая деликатно сказала: «Послушай, как-то выросли мы уже из елок».

А я, хотя эти слова и услышал, но так и не осознал. Тащу его на какие-то мультики. Он деликатно терпит. А желание показать что-то новое у меня ограничивается теми общепопулярными объектами, что предлагает людям наш город. Включить фантазию удается редко.

Например, удалось посетить сразу после открытия аквапарк, но потом рухнул он — и где теперь искупаться? К тому же мой ритм жизни и работа оставляют на общение с сыном только выходной. А в этот день я иногда норовлю поспать, обманывая себя и ребенка обещаниями встретиться на следующей неделе. То встречаюсь, то нет, но всякий раз в обещания верю…

Зато отцовских претензий у меня — хоть отбавляй. К примеру, смотрю на него и в душе сокрушаюсь: пацан растет неспортивный! На велике катается еле-еле, записали на карате — получил по носу и расхотел быть Брюсом Ли. Компьютер подавай! Но при чем тут компьютер? Он же не виноват в том, что мы с сыном друг дружку не понимаем.

Вот вроде бы смотрю на него — и вижу себя в этом возрасте. Но «вспомнить все» не получается. Мучаю себя вопросом: чего я хотел в 13 лет? Ну вот опять — кино, мороженое… Кстати, питание — это отдельная история. Все воскресно-субботние папы меня поймут. Потому что всех нас дети тянут в одну известную всему миру точку быстрого питания. Чего я одобрить ну никак не могу, потому что в обычной жизни захожу туда только под страхом голодной смерти. А сыну — нравится. Кто-то даже говорит о зависимости, вроде наркотической. Может, правда?

Ерунду рассказывать начинаю

У журналистов много знакомых в самых разных областях. У меня, городского репортера, особенно. Однажды потащил ребенка на праздник каскадеров. В моем детстве трюкачи — это были герои. Да что там — боги! А мой парень, насмотревшийся фильмов со спецэффектами, взирал на взрывы и падения с таким видом, будто хотел сделать мне приятное. «Пускай думает, что мне интересно», — читалось у него на лице.

Ладно, думаю, по-другому попробую. Ну, что ли, посерьезнее. Спрашиваю, когда звоню или когда встречаемся:

— Как дела-то? В школе как?

— Все нормально. Все хорошо, — отвечает все с тем же видом.

Наверное, между отцом и сыном диалоги должны быть более пространными. Ну должен же он спрашивать меня о том мире, что окружает нас? Он — не спрашивает. А если спрашивает — еще хуже. Я ему всегда какую-нибудь ерунду рассказывать начинаю. Причина, как мне кажется, та же: мы много времени проводим порознь.

Я не вижу, как он живет, растет, учится. Потому стараюсь, как бы это поделикатнее выразиться, откупиться. Монитор ему подарю или компьютер. Или мобильник, или плеер. Не папа, а курьер фирмы по доставке товаров. Надо бы в поход, на рыбалку, за границу парня свозить… Мечты хорошие. Но пока мечты. И не сбываются они по одной причине, являющейся суммой нескольких: ленивый я, с вредными привычками, без машины и собственной жилплощади, материально обеспечен хреново. Из тех, про которых в брачных объявлениях девицы пишут: «Просьба не беспокоиться». И что его мать когда-то во мне нашла? Загадка. Чему я его могу научить по нынешним коммерческим временам?

«Фильм-то дрянь оказался»

Помню, нам с братцем как-то батя праздник устроил. Накупил билетов в кино аж на целый день. И мы подряд смотрели разные фильмы. Прошло больше тридцати лет, а помню я как сейчас. Тут ведь всего лишь выдумка нужна была, креатив, как сейчас говорят!

А еще папа помнил всю русскую поэзию ХIХ и ХХ веков. Не просто так — наизусть. Бывало, надо чего-то уточнить, я бате звоню, спрашиваю: «Как там у Пастернака — «задумчивый бродит жираф?» Он в ответ (с укоризной): «У Гумилева, двоечник! И не задумчивый, а изысканный». Умер папа. Я иной раз кроссворд разгадываю и машинально думаю: «Отцу надо позвонить…» Так это я все к тому, что вот умру я рано или поздно, а сын мой будет так же думать? Про то, что в случае чего отцу надо позвонить? Вряд ли. Папаша и впрямь из меня получился какой-то временный. Или точнее — временно ограниченный.

Пока писал эти «мемуары», позвонил сыну. Спросил, какой наш субботний поход ему больше всего запомнился. Сказал, что на «Властелина колец». Потом подумал и добавил: «А вот в последний раз, когда мы в кино ходили, фильм-то дрянь оказался». Надо же, разбирается! Умный парень растет. Я в его годы любую дрянь, тем более со стрельбой, смотрел, восторгаясь.

А однажды в каком-то разговоре у него в мой адрес выскочило случайно: «Слушай, ты как бывший отец…» Я обмер. Но промолчал. Ответить-то нечего. Действительно — бывший. С чего бы это, видясь с сыном исключительно по воскресеньям, в его глазах стать нормальным?

Надеюсь, мой опыт периодического отцовства все-таки не самый типично-характерный. У других, может быть, с детьми контакт так, как у меня, не терялся. Завидую. Значит, им повезло. И, наверное, повезло заслуженно. А я так ничему, судя по всему, сам в жизни не научился, сына не научил и вряд ли уже научу. Поэтому даю совет мужикам: насколько это возможно, берегите семью. И повышайте рождаемость. Чтобы потом не шарахаться по зоопарку или музею, подбирая слова для разговора с сыном. Впрочем, по зоопарку — все же может быть полезно. Посмотрите, как шимпанзе не отпускают ни на шаг от себя детей. Посмотрите и поучитесь.

Дмитрий Кафанов