Они идут на все, чтобы вылечиться. Выбрасывают еду. Хранят продукты в морозилке. Избавляются от холодильника. Покупают питание на один день. Занимаются спортом до изнеможения. Проходят через гипноз и кодирование. Консультируются у психологов и диетологов. Госпитализируются в стационар.
И все равно срываются…
В России существует целое движение анонимных обжор, которые жаждут избавиться от своей одержимости. В одиночку справиться трудно, но найти единомышленников не проблема. Поисковик в Интернете мигом выдает кучу ссылок.
По воскресеньям они собираются на живую встречу в арендуемом у Центра йоги помещении, а три раза в неделю общаются онлайн. Участником Содружества анонимных компульсивных переедающих (АКП) может стать любой желающий. Как написано в памятке, для вступления не нужны деньги, требуется лишь «желание остановить безумное поведение с едой».
…По периметру комнаты сидят одиннадцать молодых женщин. Самой старшей на вид чуть за тридцать. Лишь две девушки выделяются в меру пышными формами, остальные лишним весом не страдают, а некоторые такие стройные и фигуристые, что вполне могли бы ходить по подиуму. Разве так выглядят обжоры?
«Я — Даша, компульсивно переедающая!», «Я — Алина, переедающая булимичка!» — представляются присутствующие, а группа приветствует их дружными аплодисментами. Называю свое имя. «Привет, Елена!» — радуются девушки. Потом мы дружно читаем молитву, обращенную к некой Высшей силе. Каждый вкладывает в это понятие что-то свое. Звучат слова «Убереги нас от жалости к себе!».
Компульсивное переедание — по сути приступы неконтролируемого обжорства, поглощение пищи в огромных количествах. Часто это происходит на стрессе, который «заедается». Компульсивное переедание относится к расстройствам пищевого поведения, как анорексия, булимия, избирательное питание, орторексия и т.д.
Девушки по очереди зачитывают абзацы из так называемой Большой книги анонимных алкоголиков, адаптированной для обжор. Сегодня изучаем одиннадцатый шаг из двенадцати возможных. Главное в битве с перееданием — перестать себя жалеть, стать честной перед собой и другими, приносить помощь людям, перестать пытаться все контролировать. За основу взят подход к лечению анонимных алкоголиков, те самые 12 шагов. Первый шаг — признание своего бессилия.
В конце занятия беремся за руки и опять молимся, каждый своему божеству: «Дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить. И мужество изменить то, что могу. И мудрость отличить одно от другого».
В жестяную коробку из-под чая летят купюры достоинством в 100, 200, 500 рублей — кто сколько может. Это деньги на аренду помещения, чай и кофе. Собственно, чаепитием и завершается наша живая встреча. То и дело раздаются взрывы смеха. Обжоры — веселые люди.
…Девушки откровенно делятся тем, через что им пришлось пройти. Когда наступает «это», в голове лишь одна мысль — объесться до одури. В этот момент ничто остановить не может. Они признаются, что набивали желудок всем подряд: упаковками сельдерея, замороженными ягодами и овощами, даже сырыми куриными наггетсами.
Настя в содружестве — спонсор, но здесь в это слово вкладывается другое значение. Спонсор — наставник, который прошел все 12 шагов и ведет по жизни новичка.
— Я заболела в 16 лет. Начала сидеть на диетах и не могла остановиться, — она рассказывает свою историю. — Сильно похудела, но мне этого было недостаточно. Старалась все меньше есть, при этом неистово занималась спортом. Итог: кожа да кости. Менструации пропали, при росте 173 сантиметра я дошла до 49 килограммов, ноги были как палки, но я все равно не считала себя худой.
Забеременеть ей удалось только на гормональных уколах. Потом начались качели: то недоедание, то срывы в «обжиралово», когда закупались горы еды, которые поглощались ночью или в машине, чтобы никто не видел.
— В ход шло все подряд: и гречка, и капуста, — признается Настя. — Мой ребенок родился с сильной аллергией, и пока он был на грудном вскармливании, мне разрешили есть всего два продукта. Я была счастлива, потому что быстро худела. Так продолжалось ровно полгода, пока врачи не запретили кормить. И в тот же день я так обожралась, что моей маме пришлось делать мне уколы, потому что это количество пищи невозможно было переварить.
Срывы случались все чаще и чаще. За один месяц ее вес скакал: плюс 10 кг, минус 10 кг.
— Когда начинается жор, вкусен только первый кусок, — со вздохом говорит Настя. — Поделать ничего не можешь, потому что не видишь другого способа снять тревогу. Это похоже на алкогольную зависимость. Они идут бухать, а мы — жрать. Я знаю людей, которые шли несколько километров по лесу от дачи до ближайшего магазина, чтобы накупить продуктов. Вместо того чтобы решать какие-то жизненные проблемы, ты все время занимаешься едой. Друзья говорили: «Настя, ты худая, ешь как все!» Советовали найти себе хобби. Психологи твердили: «Полюби себя!». Ничего не помогало. Я прошла все стадии: вегетарианство, сыроедение, моноедение, фрукторианство. Почти докатилась до праноедения и чуть не умерла от истощения. Меня спасла программа «12 шагов».
* * *
…Кате 27 лет. В выпускном классе она начала ограничивать себя в еде, чтобы похудеть. Подсела на сыроедение в довольно жестком варианте: то одни помидоры, то только яблоки. Килограммы таяли.
— После школы я поехала поступать в другой город, — продолжает Катя. — Сыроедение продолжалось, но периодически происходили срывы на сладкое. Могла за один раз утрамбовать упаковку блинов, 6 пирожных и шлифануть все это шоколадкой. Ешь, пока не закончится еда или пока не станет тяжело дышать. Остановиться невозможно. Бывало, что я впихивала в себя какие-то старые хлопья и хлеб с майонезом, который не очень люблю. Я жила в общаге и ждала, пока все уйдут, чтобы никто не видел моих «пиров». Конечно, это влияло на мои отношения с друзьями. Вместо того чтобы пойти куда-то компанией, я под надуманными предлогами оставалась дома, чтобы предаться обжорству. Конечно, я злилась на себя за это.
За срывы Катя наказывала себя жесткими диетами. Однажды три дня просидела на одном кефире, пошла в донорский пункт сдавать кровь и упала в обморок.
— Когда я переехала в Санкт-Петербург, вступила в «Секту». Так называется школа идеального тела Ольги Маркес. Там были тренировки шесть раз в неделю и план питания. Я все выполняла неукоснительно, у меня ведь синдром отличницы, — вспоминает Катя. — Даже на политическом митинге шла и ела правильную еду из своего контейнера, мол, война войной, а обед по расписанию. Но в воскресенье можно было побаловать себя «вкусняшкой». Я заметила, что у меня она становилась все больше и больше. Бесило, что я трачу столько усилий, чтобы похудеть, но вес уходит медленнее, чем у других. Периодически случались срывы, когда я обжиралась до тошноты.
Чтобы уйти от депрессии, она переключилась на алкоголь и ждала вечера пятницы, когда можно было забыться. Но это был путь в никуда. Недавно Катя обратилась за помощью к психологу:
— Рассказала о своих проблемах с едой и услышала: «Но ты же можешь не есть?» Я поняла, что здесь мне не помогут. В соцсетях я натолкнулась на программу «12 шагов». Мне кажется, это работает. Я начала бегать полумарафоны, у меня появились единомышленники и новые интересы.
…История Алины самая драматичная. Ей 32. Она из Донецка. Яркая, успешная, два высших образования. Работает менеджером высшего звена в крупной компании. На первый взгляд, у нее в жизни все о’кей, но это обманчивое впечатление.
— У моей сестры была булимия. Такие больные стараются кого-то накормить. Я не отказывалась от вкусной еды и в результате при своем росте 163 см весила 83 кг, но не замечала этого. Похудела легко, когда перестала переедать, — начинает Алина. — А у сестры булимия дошла до точки невозврата. Она исхудала до 29 килограммов. Сестра работала в медицинской лаборатории и заразилась туберкулезом легких, потому что иммунитет был ослаблен. Она умерла в 26 лет.
Когда Алина заболела атрофическим гастритом, ей пришлось соблюдать строгую диету. Она считает, что это и стало спусковым механизмом для булимии.
— Началось все с анорексии, — говорит она. — Я полтора года сидела на монодиетах, например, питалась одним кефиром, и похудела до 46 килограммов. В таком режиме прожила год, а поскольку была в контакте с больной туберкулезом сестрой, тоже заболела. Мне хотели отрезать одно легкое. В Киеве меня спас старый профессор. Я принимала массу медикаментов и начала нормально питаться, потому что по-другому было нельзя. Лечение длилось полтора года. Мне дали вторую группу инвалидности.
Постепенно жизнь стала налаживаться. Алина получила второе высшее образование. Начала заниматься спортом, тренируясь до изнеможения.
— В 2014 году в Донецк пришла война. Мы бежали в Запорожье. Следили за сводками: цел ли наш дом? Все было на нервах, и я начала переедать, а затем вызывать рвоту. Делала это редко, потому что боялась родителей. Если бы они заметили, упекли бы меня, как сестру, в психушку.
Через год она перебралась к родственникам, которые устроились в Москве. На первых порах Алина чувствовала себя одиноко, но лекарство от стресса было всегда под рукой — холодильник, набитый продуктами. Она могла сэкономить на покупке нового бюстгальтера, а на еду денег не жалела.
— Это шло циклами: зажор — диета — зажор. Начиналось с хороших кондитерских, а доходило до дешевого шоколадного масла и пирожных из сетевого магазина. За один присест я могла уничтожить недельный запас сладостей семьи. В последний год целенаправленно покупала еду, объедалась и шла рвать. Слойки, сосиски в тесте, пирожные, шоколад, масляное печенье — все это запивалось чаем. Если еще оставалась еда, через полчаса я шла на второй круг, — не скрывает Алина.
Она честно признает, что объективных причин для булимии уже не было. Это раньше она жалела себя, несла образ жертвы войны, но теперь-то у нее все было хорошо: высокая должность, достойная зарплата, ипотека — у москвичей такого нет! Даже родителям купила квартиру в Запорожье.
— Что я чувствовала после зажора? Ненависть к себе! — она отвечает не задумываясь. — Бесило, что опять сорвалась, потратила кучу денег и, самое плохое, все интересы ушли на задний план. До болезни я обожала учиться, особенно на халяву. А недавно направили меня на курсы повышения квалификации. Сижу на занятиях, а мысли — о еде.
Она поняла, что сама не справится, и стала искать анонимную группу в соцсетях. Алина боялась официально обратиться в клинику, чтобы не получить клеймо в биографии.
— Здесь хорошая атмосфера. Я больше не одинока, потому что у меня есть высшая сила, на которую могу переложить груз проблем, загнавших меня в болезнь. В программе я четвертый месяц. Случается, что переедаю, но не так, как раньше. А в спортзал теперь хожу для того, чтобы получить удовольствие. Устойчивого результата пока нет, но появились интересы в жизни.
* * *
— Увеличилось количество болезней, касающихся расстройства пищевого поведения. Кроме нервной анорексии и булимии, которые никуда не делись, распространяется орторексия — стремление к очень здоровому питанию. В нашей стране, в отличие от западного мира, по-прежнему наблюдается рост булимии. По мнению специалистов, эта патология тесно связана с депрессивными расстройствами. А причин для тревоги в наше время, к сожалению, хватает, — считает Андрей Брюхин, профессор кафедры психиатрии и медицинской психологии Российского университета дружбы народов.
Интересно, что пациенты с компульсивным перееданием не обращаются к психиатрам. К слову, такого диагноза нет в Международной классификации болезней (МКБ-10), он есть только в США. Они скорее пойдут в клинику по лечению ожирения, к психологам или, в крайнем случае, к психотерапевтам. И вообще, где грань между психическим здоровьем и нездоровьем?
— Понятие психического здоровья немного размытое, — говорит мой собеседник. — Здесь важно состояние душевного комфорта внутри личности, в ее отношениях с родными и близкими, а также с привычным окружением. Иногда стремление к здоровому образу жизни превращается в болезненную фиксацию на правильном питании. Человек начинает испытывать чрезмерную тревогу, когда позволяет себе съесть что-то неполезное. Он раздражается и предъявляет претензии к родным: «Зачем ты это приготовил?». На этой почве начинаются конфликты. Когда стремление к здоровому питанию переходит в сверхценное или навязчивое увлечение, можно, наверное, говорить о нездоровье пограничного плана. Основная задача специалистов — дифференцировать, кто перед тобой: человек с расстройством пищевого поведения или с аддикцией (болезнью зависимости).
— Нервную анорексию долго называли болезнью отличниц. У них действительно высокий интеллектуальный уровень?
— Да, сначала создавалось впечатление, что больные нервной анорексией очень интеллектуально развитые. Они, как правило, перфекционисты, поэтому во всем стремятся достичь совершенства. Однако психологи не выявили у них каких-то сверхспособностей. Как правило, речь идет о среднем уровне развития.
— Как объяснить, что страдающим пищевыми расстройствами помогает программа «12 шагов», рассчитанная на алкоголиков?
— Булимия в переводе с латыни означает «бычий голод». Для русского уха привычнее «волчий голод». Булимия похожа на зависимость от алкоголя. Наступает такой сильнейший голод, что в этот момент ни о чем другом думать невозможно. Начинается зажор. Пациенты называют это запойным перееданием. Если при алкоголизме нарастает количество принятого алкоголя для опьянения, то при булимии требуется все больше пищи, чтобы удовлетворить сумасшедший голод. Больных буквально сотрясает внутренняя дрожь, пока они не приступают к еде. То есть это физическая зависимость и формирование абстинентного синдрома, почти как при алкоголизме. Наблюдается также похожая утрата ситуационного контроля. Алкоголики употребляют на помойке, в подвалах, с опустившимися людьми. Так и наши больные вызывают у себя рвоту, не стесняясь, на улице или на работе. Теряются этические нормы, брезгливость. Кроме того, у них формируется зависимость от рвот, когда только это приносит облегчение и удовлетворение.
— Мне рассказывали, что иногда идет в ход несъедобная еда...
— Такие пациентки у нас бывают. С булимией связано желание немедленного удовлетворения голода, невозможность терпеть ни секунды. Эти больные иногда вынуждены, если у них ничего другого нет под рукой, есть сырую, недоваренную пищу. При тяжелой зависимости сметают все подряд, не жуя. Никакого эстетизма там нет. Блаженство длится недолго и сменяется тяжелой депрессией. Больных угнетает и количество съеденного, и физическое состояние, и то, что они ведут себя как животные. Это критическое отношение возникает после пищевого эксцесса.
— Были в вашей практике пациенты, которые устраивали совсем уж экзотические зажоры?
— Те, у кого элементарно не хватает денег на «пиры». Они порой загодя готовят себе жор — варят баланду. У меня был больной, который варил муку и крупу с водой в шестилитровой кастрюле и съедал это за один день. Другая больная заставляла родных готовить 12 блюд, и ее бабушка ползла на коленях к ней в комнату со всей этой снедью, которая поедалась в определенном порядке, причем парад блюд замыкала свекла. А потом все летело назад в обратной последовательности.
— Когда надо обращаться именно к психиатру?
— Человек может получить помощь у психолога, если это начальное расстройство, когда оно связано с депрессией, тревогой, психотравмирующей ситуацией. Психиатр нужен в более тяжелых случаях. Грубые расстройства требуют порой стационарной помощи, потому что амбулаторно справиться трудно, ведь у больных всегда есть доступ к еде, что приводит к перееданию и злоупотреблению очищающими процедурами, которые изнашивают организм. Иногда это связано с другими психическими заболеваниями. Многие люди не хотят это признавать. Однако сочетание нервной булимии с биполярным аффективным расстройством, со сменой настроения просматривается абсолютно отчетливо.
— Надо понимать, что булимия — не блажь, а серьезная патология…
— Конечно. Для таких больных типичны срывы, в том числе алкогольные, суицидальные. У них нередко наблюдается самоповреждающее поведение в юношеском возрасте: наносят себе порезы, прижигания. В этом же ряду шрамирование или трихотиломания, когда они удаляют себе волосы. Не только на голове, но и на лице: вырываются брови и ресницы — смотреть невозможно. А больных только это и успокаивает. К сожалению, подобного рода расстройства бывают и при шизофрении.
— Были случаи, когда пациентов не удавалось спасти?
— У нас лечился молодой мужчина, который страдал нервной булимией и шизотипическим расстройством. Когда он служил в армии, его третировали из-за лишнего веса: «Жирная свинья, не можешь подтянуться?» Он-то и варил себе баланду на сутки. Несколько раз попадал в стационар в тяжелейшем состоянии с сильным истощением. Я спрашивал его маму: «Почему вы раньше не обращаетесь, а дотягиваете до того, что нам приходится вашего сына месяцами вытаскивать?» Ответ обескуражил: «Я не верю в выздоровление. Уж если принцесса Диана не справилась…» В конечном итоге молодой человек умер от сердечной недостаточности. У него было тяжелое истощение.
— Все это стартует в молодом возрасте…
— Если раньше претензии к собственной внешности обнаруживались у подростков от 12 и старше, то сейчас мы наблюдаем резкое омоложение. Все чаще слышу от своих пациенток, что они уже в 5 лет замечали, что у других девочек, к примеру, ноги худее. Иногда это провоцируют занятия спортом. То тренер по баскетболу называет юных спортсменок сонными коровами, то маленьких гимнасток запугивают: «Прибавите 200 граммов — тут же вылетите из секции!». Утешает одно: если раньше в Интернете были запросы «Как похудеть?» и «Как вызвать рвоту?», то теперь «Как лечиться?»
Елена Светлова
