На русском языке вышла книга британской исследовательницы Сьюзан Дж. Винсент «Волосы. Иллюстрированная история», посвященная истории причесок от XVI века до наших дней. Она способна заставить пристальнее всмотреться в собственное отражение в зеркале, считает Алексей Мокроусов.
Чтобы не запутаться в волосах, историк культуры Сьюзан Дж. Винсент ограничилась последними пятью столетиями и в основном англоязычной культурой. Повествование начинается с переведенного с французского бестселлера XVI–XVII веков «Календарь пастухов» и баллады 1670-х годов «Английская гадалка». Автор «Календаря» в издании 1570 года связывал цвет волос человека с чертами его характера. Так, мужчинам с темными волосами и рыжей бородой он приписывал вероломство и чванство, со светлыми кудрями — веселый нрав и лукавство, с черными — меланхолию и дурные помыслы. При этом все типы объединяет общее слово — «похоть», частым употреблением которого, возможно, и объяснялась популярность календаря. Автору же баллады милы стереотипы женоненавистника: золотоволосые здесь наставляют рога мужу, а брюнетки умны и притворяются.
Винсент напоминает о необъяснимой нелюбви к рыжим — в нынешней английской истории экс-министр по вопросам равноправия Хэрриет Харман назвала политического оппонента «рыжим грызуном», скандал заставил ее извиняться. А еще о том, что почти для каждого волосы важны с точки зрения того, как он понимает себя и других. Не зря во времена Карла I, сторонники которого ходили с локонами, моралист Уильям Принн считал знаком подлости, эгоизма и распутства длинные волосы, а во времена хиппи они символизировали протест. На знаменитых снимках Джона Леннона и Йоко Оно в постели они не просто обросшие — амстердамская акция в кровати проходила на фоне лозунгов «Волосы за мир» и «В постели за мир». Спустя год Леннон заметил, что воздействие The Beatles на жизнь британцев ограничилось в итоге тем, что средний класс полюбил длинные волосы, но «бредовое буржуазное общество» осталось прежним. Нечто подобное произошло и с мюзиклом и фильмом «Волосы». Его коммерческий успех, о котором напоминает глава «Вызов общественному вкусу: длинные и короткие»,— пример того, как приспособленцы присваивают контркультуру. О неизбежной судьбе субкультур, пути от протеста к размыванию и поглощению, пишет и упоминаемый Винсент Дик Хебдидж.
Сюжетов в книге множество. В указателе — по европейской привычке он предметно-именной — на букву «р» соседствуют «Размышления о революции во Франции», расческа, Рембрандт и песня «Республиканская стрижка». В разделе о бритье автор вспоминает о 1960-х, когда три поколения в одной семье брились разным: дедушка — «глоткорезкой», то есть опасной бритвой, отец безопасной, а внук — электробритвой. Среди иллюстраций — в книге их полторы сотни, в русском издании они черно-белые, в отличие от оригинала,— есть и газетное объявление конца XVIII — начала XIX века, рекламирующее средство для депиляции (глава «Искусство быть безволосым»), и карикатура 1913 года «Гости, которых мы никогда больше не пригласим» — речь о неряшливой богеме с неопрятными волосами и бородами (глава «Каково быть волосатым»).
В исследовании Винсент так много фактов, что может создаться впечатление, будто это лишь собрание забавных историй о волосах, цирюльнях и прическах. Но автор, научный сотрудник Центра Ренессанса и раннего Нового времени Университета Йорка, давно занимается историей волос (ее публикации «Мужские волосы: как ухаживали за внешностью в долгом XVIII веке» и «Бороды и кудри: волосы при дворе Карла I» в расширенном виде вошли в книгу). А панорамность — не обязательно следствие легкомыслия и поверхностности, у энциклопедического взгляда свои преимущества. Винсент свободно оперирует эпохами и нравами, оставаясь одновременно в историческом контексте и в нашем времени, ценящем равноправие. Оно проявляется не только в рассказе о «бобе» — короткой женской стрижке, борьба за право на которую в начале ХХ века сопровождалась насмешками, запретами и даже самоубийствами, но и в пронзающей текст толерантности. Кто-то назовет это политкорректностью, а кто-то — мудростью, наделяющей каждого правом выглядеть, как он хочет, носить хоть парик, хоть ирокез.
Алексей Мокроусов
