Знаменитый английский тенор Иэн Бостридж выступил в концертном зале «Зарядье» с ансамблем Europa Galante под управлением Фабио Бьонди, исполнив мадригалы Клаудио Монтеверди и Генри Пёрселла в рамках проекта «#зарядисьбарокко». С предложенным репертуаром вокальная манера Бостриджа и его фирменный образ страдальца сочетаются плохо, считает Татьяна Белова.
Иэн Бостридж в России нередкий гость. Публика ценит его романтические лидерабенды и участие в эпических полотнах вроде «Военного реквиема» Бенджамина Бриттена. Но нынешний визит Бостриджа фактически открыл программу года музыки Великобритании в России, обнародованную 12 марта и подразумевающую выступления музыкантов самых разных направлений: камерные концерты в музеях, диджей-сеты в барах и масштабные опен-эйры. А также гранты на поездки и исследовательские проекты, кинопоказы, учебные встречи: возможность взаимного интеллектуального обогащения и культурного обмена — одна из главных задач подобных инициатив, хотя бы частично компенсирующих политические разногласия и недопонимания, которых сейчас между Россией и Британией немало. Иэн Бостридж появился в этой программе как просветитель: артист пользуется репутацией певца-интеллектуала, вдумчиво готовящего программы и эффектно преподносящего результаты своих не только вокальных, но и академических штудий. Только что издательство АСТ выпустило его книгу «"Зимний путь" Шуберта: анатомия одержимости», и сам факт, что по-русски издана книга англичанина о культовом немецком произведении, многое говорит о кросс-культурном размахе года.
Но в случае книги этот размах меркнет перед масштабом фигуры автора, которая затмевает собой и Шуберта, и автора оригинального стихотворного цикла Вильгельма Мюллера, и всю ту временами занимательную, а временами навязчиво-полезную информацию, которую дипломированный историк и многолетний исполнитель песенного цикла Иэн Бостридж преподносит читателю. Чаемый интеллектуализм оборачивается гипертрофированной нарциссической эмоцией: в путешествии по «Зимнему пути» автор любуется не произведением, а собственными переживаниями по его поводу. Поток цепляющихся друг за друга фактов, собранных по ассоциативному принципу, заливает читателя. Важное тонет в груде мелочей, заявленная в заглавии одержимость не препарирована, а идеализирована.
Одержимость как навязчивая идея, в случае Бостриджа — идея тотального замещения самим собой того эстетического феномена, который он должен презентовать, отчетливо проявилась и на вечернем концерте в «Зарядье». Неточное интонирование, резкие регистровые переходы, рваная вокальная линия с внезапными форсированными короткими крещендо, невнятная дикция то ли компенсировались, то ли подчеркивались неостановимым хлопотанием лицом и телом: Бостридж изо всех сил изображал драму поединка Танкреда и Клоринды в мадригале Монтеверди, гротескно горевал о смерти королевы Марии в элегии Пёрселла и отчаянно старался укротить непокорную лютню в еще одном мадригале Монтеверди. К этому концерту в «Зарядье» не отпечатали тексты и переводы вокальных номеров, но, похоже, самому артисту и не нужно было, чтобы публика следила за смыслом: слушателям предлагалось не понимать, а внимать.
Но вниманием зала гораздо более по праву завладели музыканты ансамбля Europa Galante. Его основатель и руководитель Фабио Бьонди тщательно выстраивает прихотливую вязь четырехголосного ричеркара Джироламо Фрескобальди и сонат «в современном стиле» Дарио Кастелло: сыгранные на старинных инструментах старинные партитуры в самом деле звучат современно и живо, без вычурности, но со сдержанным достоинством. Ансамбль не теряет серьезности даже в шутливых партитурах — «Причудливое каприччо» Карло Фарины, где скрипкам предписано изображать кошачье мяуканье и барабанную дробь, где каждому инструменту выдано милое соло и передачу эстафеты так легко превратить в игру, Europa Galante исполняет без фамильярности и заигрывания с залом.
Складывается впечатление, что экстравагантно-томному Бостриджу в изысканной итальянской музыке раннего барокко была предназначена роль специфической приправы с национальным колоритом наподобие вустерского соуса. Возможно, ради той самой идеи культурного глобализма и всеохватности: британец поет и прописанного в национальной памяти Пёрселла, и родного оркестру Монтеверди. Но в использовании вустерского соуса главное — мера: нескольких капель вполне хватит.
Татьяна Белова
