Издеваться над детьми - законное право

5 декабря 2008 года семья Гречушкиных усыновила мальчика 2005 года рождения. В начале 2009 года тело Саши Гречушкина было обнаружено в реке Пехорке. Ребенок был чудовищно изможден и изуродован. Перед смертью ребенка истязали. Нашли его голым, с примотанным скотчем аккумулятором. И сделали это приемные родители, которые кроме Саши усыновили еще двух детей.

* * *

Есть такой праздник: День защиты детей. Как вы думаете, от кого нужно защищать детей? От волков? Если бы! Детей нужно защищать от взрослых. Не только от маньяков и бандитов — это само собой разумеется. Защищать их нужно, как ни бессмысленно это звучит, от родителей, воспитателей, опекунов, то есть от людей, которые окружают ребенка и являются его единственной опорой.

Жестокость близких — преступление, социальная опасность которого почему-то не осознается нашим обществом. Маньяк — это угроза извне. Но она явная, и поэтому ее легче отразить. А родители, которые издеваются над своими детьми, — это социальный рак, последствия которого из-за безразличия окружающих обнаруживаются только на последней стадии. И поэтому последствия такой болезни сейчас оценить невозможно. Задумываясь над тем, почему современное общество вдруг ожесточилось и обезумело, не нужно искать тайных врагов. Человек, у которого не было детства, всю жизнь будет за это мстить. В цивилизованных странах это поняли давно. Все, что касается интересов ребенка, там является делом государственной важности: создаются специализированные структуры, выделяются огромные средства, и главное — общество принимает в этом самое активное участие. Конечно, насилие над детьми есть везде, но в цивилизованном государстве домашним тиранам приходится тщательно скрывать свои преступления. У нас необходимости в такой конспирации нет: кого стесняться? Декларация Тараса Бульбы — я тебя породил, я тебя и убью — действует на всей территории нашей необъятной родины. Рожают и убивают. Но перед этим долго издеваются: ребенок, появившийся на свет в результате пьяного соития, почему-то хочет есть, кричит, зовет родителей и всем мешает. Как не поднять на него руку? А нам с вами нет до этого дела. То, что происходит у соседей, личное дело каждого. У нас своих забот хватает.

* * *

И вот недавно руководство Генеральной прокуратуры России обратилось к президенту и в Государственную думу с предложением о пересмотре статей Уголовного кодекса, связанных с жестоким обращением с детьми, и ужесточении наказания за эти преступления.

А что, собственно, произошло? То, что и должно было произойти. Домашнее насилие захлестнуло страну. Но если раньше по старой советской привычке чиновники предпочитали это замалчивать, то сейчас такие факты все чаще и чаще попадают в СМИ. Каждый день становится известно о новых преступлениях.

В Уголовном кодексе России есть статья 156 «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего». Статья-то есть. Но этого, оказывается, мало. Существует такое понятие, как практика ее применения. Ведь важно не то, что написано в кодексе, а то, как написанное воплощается в жизнь.

Тут-то и начинается самое главное.

Правоохранительные органы не хотят возбуждать дела, если нет одной важной мелочи: жестокость должна носить систематический характер. То есть если родители избили ребенка только раз или два и он не стал калекой, это не основание для возбуждения дела. Если родители неделю не кормят ребенка — забыли, запили или какая другая напасть, — это тоже не предмет для беспокойства. Ведь в действиях любящих поддать родственников не было искомого постоянства.

Интересно, что упоминания о систематическом характере жестокого обращения в законе нет. Однако прокуроры и следователи ссылаются на суды: это их требование. А откуда взялись эти требования в судах, понять не представляется возможным. Но так или иначе: или подай систему, или выйди вон.

А кроме того, статья страдает беспримерной терпимостью. Наказание за жестокое обращение с ребенком — штраф до 40 тысяч рублей, исправительные или обязательные работы. Лишения свободы закон не предусматривает.

За мелкую кражу можно сесть на два года, за угон машины — на пять, за неуплату налогов — сами знаете. А за издевательства над ребенком — легкий испуг. И что особенно омерзительно: речь идет о преступлениях, совершенных родителями, педагогами, врачами. То есть людьми, которые обязаны заботиться о ребенке и защищать его.

Мало того, статья не позволяет привлечь к уголовной ответственности человека, по вине которого ребенку причинен существенный вред, если нет признаков жестокого обращения. Скажем, по вине родителей ребенку вовремя не сделали операцию, и он стал инвалидом. Знали, что нужна операция, но было не до того: запой длится долго…

В 2006 году одна детская поликлиника Москвы внесла в список детей из неблагополучных семей Мишу Б., 2001 года рождения. Мальчик был тяжело болен, однако мать отказывалась оформить ему инвалидность — были дела поважнее. Наконец совершенно посторонний человек прислал сообщение на сервер правительства Москвы, и была организована проверка. Оказалось, что ребенок проживал с мамой и дедом, состоявшим на учете в ПНД. В квартире не было детских вещей, постельных принадлежностей и еды. Ребенок не говорил, а произносил нечленораздельные звуки. И что же? Единственное наказание нерадивой матери — лишение родительских прав, о чем она, судя по всему, давно мечтала. В Европе или США такая мамаша без промедления угодила бы в тюрьму. А у нас привлечь ее к уголовной ответственности оказалось невозможным.

Какие же подвиги нужно совершить, чтобы удостоиться чести быть привлеченным к ответственности по ст. 156 УК РФ?

Жительница Подмосковья О.Полтавец — мать четверых малолетних детей. Трое из них не были зарегистрированы в загсе и не имели никаких документов. Мать злоупотребляла алкоголем. Воспитанием детей никто не занимался, в квартире не было еды и средств гигиены. Жилье было в антисанитарном состоянии, а Полтавец отказывалась пускать туда сотрудников поликлиники. Старший ребенок ни разу не переступил порог школы. Вопрос о привлечении любящей матери к уголовной ответственности встал лишь тогда, когда в квартире случился пожар и чудом спасенные дети попали в больницу с ожогами.

Но этим событиям несколько лет. А вот история, закончившаяся в суде Павловского Посада всего несколько месяцев назад.

Наталье Гадятской 33 года. К моменту описываемых событий у нее были 6-летний сын и новорожденная дочь от разных отцов. Гадятская проживала с сожителем и детьми в квартире на первом этаже.

Из показаний шестилетнего Саши Гадятского в суде: «Я жил с мамой, папой и сестрой. Мама часто меня наказывала, при этом постоянно била руками, ногами, а также ремнем и ножкой от табуретки. Мама часто не давала кушать, она говорила, что я плохо себя веду. Если я лазил на кухню, то она меня наказывала: била и не давала кушать. Также мама не разрешала ходить по квартире, я должен был сидеть на том месте, где мне постелили. В доме иногда была колбаса, но мама не давала. Дома книжек не было. Мама со мной книжек не читала и не играла. Когда мама уходила гулять с сестрой, с собой меня не брала. Она никогда не ходила со мной гулять и одного не отпускала. Я гулял только на балконе, когда было тепло. Не помню, сколько раз, но мама выгоняла меня на балкон, когда на улице было холодно. Я замерзал, плакал, просил у нее прощения, стучался в дверь, но мама не открывала. Она говорила, чтобы я спрыгивал с балкона и уходил. У мамы маленькая дочка, и я ей не нужен. У меня не было кроватки, и я спал на полу».

Как следует из показаний несовершеннолетнего Никиты М., 22 ноября около 14 часов он с братом гулял. На улице уже был снег, и они вышли в зимних куртках. Неожиданно они услышали, что на балконе дома № 120 по ул. Интернациональная плачет мальчик. За высокой лоджией они его не видели, но спросили, что случилось. Он ответил, что его наказала мама и выгнала на балкон. Через час они снова оказались возле этого дома, мальчик продолжал плакать. В это время они встретили незнакомую пожилую женщину. Она сказала, что за день до этого мальчик тоже плакал на лоджии. Они залезли на балкон и увидели мальчика, который был одет в майку и шорты, а на ногах у него были носки. Потом бабушка, которая все это время стояла рядом с ними, пошла вызывать милицию.

Со слов свидетеля Борисовой выяснилось, что в тот момент Саша уже не мог встать, потому что у него замерзли ноги. Он сказал ей, что не ел два дня.

Что же рассказала суду мать Саши?

Утром 20 ноября она зашла на кухню и увидела, что не хватает одной баночки детского питания, которым она кормит свою маленькую дочь. Вернувшись в комнату, она заметила на щеках у Саши следы этого питания. Он признался, что украл смесь, потому что хочет есть. У нее началась истерика, она схватила деревянную ножку от табурета и хотела ударить его по рукам, но Саша уворачивался, поэтому она попала ему по лицу выше бровей. У него потекла кровь. Потом она стала бить его по телу. Потом Саша испачкал кровью обои в коридоре. На следующий день она снова заметила, что сын съел часть детской смеси. Доходило до того, поведала разгневанная женщина, что мальчик воровал корм для кошки. Чтобы сын понял, что она не шутит, она в воспитательных целях выгнала его на балкон на час. При этом он просил его впустить, но она объясняла, что он наказан. Одет он был в домашнюю одежду, на ногах у него были теплые махровые носки. На балконе лежал снег. Вину свою она признала, но вот с тем, что ребенок голодал, не согласилась — сколько раз она видела, как сын выбрасывает еду! Как выяснилось, ее сожитель Егоров является отцом дочери Вики, но свидетельства о рождении ребенка она не получала.

Приговором Павлово-Посадского городского суда Наталья Гадятская признана виновной в неисполнении обязанностей по воспитанию сына, жестоком обращении с ним (ст. 156 УК РФ) и истязании (ст. 117 УК РФ). Наказание — два года лишения свободы и штраф 2000 руб. Гадятскую взяли под стражу в зале суда.

* * *

Начнем с того, что такой приговор — случай неординарный. Такие приговоры можно пересчитать по пальцам. Это, как вы понимаете, не означает, что подобные истории случаются редко. Редко случаются такие приговоры.

А между тем даже из сухих строчек судебного акта без труда можно составить ужасающую картину жизни одной подмосковной семьи. Ужасающую прежде всего по своей обыденности.

Оказывается, Саша никогда не выходил на улицу. Разве соседи не знали об этом? Оказывается, Сашу почти каждый день наказывали, а воспитание происходило при помощи ремня и ножки от табуретки. Ребенок громко кричал. Не только на балконе, но и в комнате. Вряд ли можно предположить, что его криков никто не слышал. Надо сказать, что Сашу не первый раз выставляли раздетым на мороз. И мы точно знаем, что видели его многие. Как же он должен был кричать, чтобы кто-то наконец вызвал милицию?

Но дело в том, что, даже если бы все было наоборот, это мало что изменило бы. Потому что в стране нет системы защиты детей. Есть разные управления, департаменты — я насчитала восемь. Может, обсчиталась, и их больше. Одно занимается образованием, другое — здоровьем, третье — спортом, четвертое — туризмом. Все при деле. Еще есть органы опеки, инспекция по делам несовершеннолетних, прокуратура… А случись что, и обратиться некуда. Все уверены в том, что главным защитником детей является служба опеки. И если, например, нужно изъять ребенка из семьи, где над ним издеваются — нередко опоздание приводит к гибели ребенка или в лучшем случае инвалидности, — органы опеки оказываются в затруднительном положении. Опека вовсе не обязана действовать решительно, это всего лишь ее право. И то при ближайшем рассмотрении оказывается, что и действовать-то самостоятельно она не может. Нужно обращаться либо в комиссию по делам несовершеннолетних, либо в прокуратуру, либо в милицию. Пока все утрясут и согласуют, может случиться непоправимое.

Изъятие детей из семьи, как правило, зависит от возбуждения уголовного дела. А дело возбуждают не сразу или вообще не возбуждают — кому же оно нужно, лишнее уголовное дело? Тем более что «семейные» дела у правоохранительных органов не в почете, они какие-то не настоящие. То ли дело «всамделишное» убийство. Но даже после приговора суда детей по большей части возвращают родителям-живодерам.

А еще в последнее время случается так. В судах, где слушаются дела о жестоком обращении с детьми, один из двух родителей, истязавших ребенка, является подсудимым, а второй выступает его законным представителем. Естественно, любящий родственник от имени ребенка просит суд прекратить дело за примирением сторон. Суду, конечно, проще прекратить. И все начинается сначала.

А теперь несколько цифр.

В 2008 году в Москве поставлено на учет 5549 родителей, не исполнявших свои родительские обязанности. 21 710 родителей, опекунов и попечителей были подвергнуты мерам административного наказания за неисполнение обязанностей по воспитанию и содержанию детей. Лишены родительских прав 2326 родителей. 34 привлечены к уголовной ответственности по ст. 156 УК РФ — вдумайтесь в последнюю цифру!

Жертвами преступных посягательств со стороны взрослых в России стали 126 тысяч несовершеннолетних, из них 1914 детей погибли, 2330 детям причинен тяжкий вред здоровью, 12,5 тысячи детей находятся в розыске. Совершено без малого 800 случаев сексуальных действий в отношении несовершеннолетних.

* * *

И вот на этом радужном фоне в Москве упраздняется должность уполномоченного по правам ребенка. 28 ноября прошлого года в «МК» был опубликован мой материал «Тень защиты детей». Там говорилось о том, что детского омбудсмена хотят поставить на службу власти, то есть назначить рядовым чиновником в службе уполномоченного по правам человека.

Весь цивилизованный мир уже давно идет по пути создания специализированных, независимых от власти структур по защите прав детей. Вся Россия брала пример с Москвы, дерзнувшей создать столь необходимый институт. И вот теперь, когда в нашей стране эта служба набирает силу, депутаты Мосгордумы наконец-то решили позаботиться о детях. Известное дело, где дети — там и расходы. А содержание аппарата уполномоченного обходится в 38 миллионов рублей в год.

Правда, они тут же оговорились, что дело вовсе не в деньгах, а в том, что московская служба уполномоченного по правам ребенка чудо как хороша. Накоплен бесценный опыт. Оказана помощь тысячам детей. Настала пора этим опытом воспользоваться: создадим московскую службу уполномоченного по правам человека.

А поскольку ребенок тоже человек — отрицать это, как ни крути, глупо, — хватит одного уполномоченного на всех.

Решение разумное. Московский детский омбудсмен Алексей Головань — источник постоянной критики. Независимость этого человека не дает покоя слугам отечества. Терпение слуг кончилось весной прошло года, когда Головань выступил с ежегодным докладом о соблюдении прав детей по итогам года. Досталось и городским властям, и судам, и правоохранительным органам. От Голованя требовали смягчить основные положения доклада. Ишь размахался. И вообще, как сказал один из депутатов, «не надо вводить людей в заблуждение, будто в Москве есть только один человек, который спасает детей. Этим занимается вся система городской власти…»

В прошлом году на ежегодной конференции Сети детских омбудсменов в Дублине выступала президент Ирландии Мэри Макэлис. Она сказала: «Мы делаем все возможное, чтобы защитить наших детей, и в особенности самых уязвимых из них. Мы принимает сонмы законов, мы создаем институты, общественные и государственные организации, правительственные департаменты… и создаваемая ими в совокупности Сеть — это и есть сеть безопасности для детей. Чем меньше и плотнее ячейки этой сети, тем меньше шансов, что ребенок проскользнет в преисподнюю уязвимого молчания, где его жизнь пройдет в незамеченной жестокости».

В государствах, где по-настоящему беспокоятся о детях, сеть безопасности уплотняется. Но у нас же есть сказка про невод с золотой рыбкой. И чем она закончилась? Ну ее на фиг, эту сеть.

И вообще, сколько ни стараюсь, никак не могу себе представить Президента России выступающим на ежегодной конференции детских омбудсменов…

Ольга Богуславская