В СМИ продолжают горячо обсуждать историю с арестом главы республики Коми Вячеслава Гайзера и еще 14 человек из-за обвинений в организации преступного сообщества и мошенничестве. В связи с громким делом «МК» попытался узнать, как ведется борьба с коррупцией в других странах и какие громкие скандалы были там за последнее время.
Американский лоббизм как форма борьбы
Говоря в коррупции в США, важно помнить несколько особенностей. Во-первых, в Америке некоторые сферы лишены коррупционной составляющей. «Люди, которые улетают из США, удивляются, что не нужно проходить таможню, проверку, – рассказывает «МК» директор Центра глобальных интересов в Вашингтоне политолог Николай ЗЛОБИН. – Вы улетаете из США точно так же, как будто вы улетаете внутренним рейсом. Отсутствует такая вещь, как таможня на выезде из страны. Это мелочь, но она есть. Снимается целая область потенциальной коррупции».
Также в США развита система лоббизма. «Лоббизм снимает 99% вещей, которые могут быть коррумпированными, – отмечает Николай Злобин. – Это по сути дела формализация отношений чиновников и частного бизнеса, который заинтересован в том или ином решении этого чиновника. Поэтому чиновники нанимают лоббистов, платят им деньги, а те пытаются доказать другим чиновникам или депутатам, что то решение лучше, чем другое. Эта система очень жестко регулируется законами: лоббисты получают соответствующие лицензии, заключаются договоры с клиентом, они платят налоги и т.д.»
«Третья вещь, которая есть в Америке и от которой избавиться не удается, - это политическая коррупция, – также поясняет эксперт. – Это зачастую предоставление тех или иных льгот – в основном политических – за то, что вы поможете кому-то избраться на какой-то пост. Кандидаты в президенты собирают деньги. Соответственно, доноры ожидают, что если они помогли какой-то немалой суммой, это им скажется. Может быть, будущий президент будет снисходительным к их просьбам… Однако коррупцией называется то, что противоречит закону, а эти вещи в Америке закону не противоречат. Более того, законы в отношении вкладывания денег в избирательные кампании становятся все более либеральными…»
Тем не менее в США были громкие коррупционные дела, связанные с грубым нарушением закона. Так, бывший сенатор от Демократической партии Малкольм Смит был приговорен к семи годам заключения за попытку подкупа нескольких политиков-республиканцев во время выборов мэра Нью-Йорка в 2013 году. А в 201 году в Калифорнии были арестованы 8 чиновников-коррупционеров, среди которых был мэр города Белл. Скандал спровоцировало то, что размер их зарплат значительно превышал оклады членов правительства. А вот губернатор штата Иллинойс Род Благоевич был отстранен от своей должности из-за обвинений в попытке продать место в Сенате. Также политик был арестован, однако позже его отпустили под залог. Коррупционные (в американском понимании) скандалы, связанные с президентами или будущими президентами, в США в основном связаны с получением иностранного капитала на избирательную кампанию, что как правило вызывает жесткую критику.
По словам Николая Злобина, на бытовом уровне коррупция в США сведена к нулю, однако есть другие виды этого явления. «Еще один вид коррупции – это торговля инсайдерской информацией, – рассказывает «МК» эксперт. – За этим очень жестко следят, потому что деньги терять никому не хочется. Общественное мнение категорически против такой торговли, и люди, которые на этом пойманы, очень серьезно страдают… Также очень щедро расходуются деньги Пентагоном, особенно в зарубежных операциях. Поскольку никаких финансовых документов там как правило нет, то в общем-то там есть очень сильный коррупционный момент». По словам Николая Злобина, в США, помимо этого, существует «покупка» тех или иных решений в виде предоставления каких-либо услуг.
Как отмечает аналитик, в Америке нет органа или комиссии, которые бы расследовали коррупционные дела среди политиков и чиновников. «Вся система США построена на конкуренции разных агентств, – поясняет Николай Злобин. – Одним и тем же вопросом могут заниматься разные агентства, перетягивая это друг у друга. Отсутствие монополии в этом вопросе приводит к хорошим результатам, потому что каждому хочется проявить себя. Здесь все друг за другом следят. Бывают, конечно, провалы. Многие считают, что 11 сентября был как раз провалом из-за отсутствия координации действия этих агентств. Все знали, что кто-то готовится, но никто не сложил два и два. Тогда была создана система, которая занимается разведкой более-менее централизованно. Однако что касается коррупции, такого нет. Американцы в принципе противники любой монополии».
Немецкому чиновнику важен статус. И закон.
Германия, являющаяся экономическим «локомотивом» Евросоюза, стабильно занимает высокие строки в рейтингах восприятия коррупции, составляемых «Transparency International» (12-е место в списке за 2014 года; для сравнения – Россия на 136-м). Это значит, что уровень коррупции в стране, – а конкретно, в госсекторе, – относительно низок. Тем не менее, жертвами коррупционных скандалов в стране становятся подчас люди, занимающие весьма высокие посты. Так, например, 4 года назад в центре скандала оказался президент ФРГ Кристиан Вульф. Ему в вину вменялись противоправные действия еще на посту премьер-министра федеральной земли Нижняя Саксония, который он занимал в 2003-2010 гг. Речь, в частности, шла о том, что Вульф взял кредит на строительство у своего друга Эгона Геэркеса — причем деньги были выданы ему по льготной ставке, на 0,6% ниже той, что должны была бы использоваться в подобном случае.
Вульф в итоге признался, что данная история имела место и извинился. Однако, затем президент своими же действиями фактически привел себя к отставке, позвонив в медиаконцерн «Axel Springer AG», собиравший и публиковавший информацию о коррупционном скандале, и оставил гневные сообщения на автоответчике редактора газеты «Bild». Факт давления на прессу существенно ухудшил отношение к президенту и в 2012 году он объявил об отставке.
Дальнейшее расследование показало, что льготным кредитом противоправные действия Вульфа не ограничивались. В частности, стало известно, что еще в 2008 году кинопродюсер Дэвид Греневольд оплатил Вульфу пребывание в мюнхенском отеле и ужин — на общую сумму менее 800 евро. Ситуация усугубилась тем, что, по версии прессы и прокуратуры, в благодарность за это премьер Нижней Саксонии обратился в одну известную компанию и, используя свое влияние, попросил профинансировать фильм Греневольда. Однако, суд счел доказательства вины Вульфа недостаточно убедительными и оправдал его.
Тем не менее, сама эта ситуация стала весьма показательной, продемонстрировав как подсудность официального лица — хотя речь шла всего о нескольких сотнях евро, – так и роль прессы в освещении коррупционных дел. Насколько же в целом эффективна немецкая модель борьбы с коррупцией, и что она из себя представляет?
«В случае с Германией стоит различать коррупцию и то, что под нею понимаем мы здесь, в России, – отметил в беседе с «МК» руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН Владислав БЕЛОВ. – У нас речь идет, в первую очередь, о коррупции государственных чиновников — коррупция при распределении государственных заказов, так называемые «откаты» и так далее. В Германии, конечно, уровень таких явлений близок к нулю. Такая коррупция есть, но она практически не значима и не является проблемой для немецкого общества. Госчиновник в ФРГ достаточно хорошо обеспечен, он реально защищен государством. Даже супруг или супруга госчиновника, в случае его смерти, получает очень хорошую пенсию, и государственному чиновнику нет никакого смысла попадаться на коррупционных делах. И есть такая старая поговорка, согласно которой госчиновника могут уволить за кражу серебряной ложки — она в данном случае вполне применима.
Другое дело — коррупция на предприятиях. В 1990-х годах был принят закон, запрещающий немецким компаниям платить бакшиш в азиатских странах для получения заказа.
Что касается дела Вульфа, то, конечно, никакой взятки там не было. Но даже косвенные свидетельства того, что президент получил некую выгоду, стал выгодоприобретателем от третьих лиц, в общем-то и привели к скандалу. Решение об отставке было уже его лично, он мог и не уходить.
Германия, как известно, подписала Конвенцию Совета Европы об уголовной и гражданско-правовой ответственности за коррупцию, предусматривающую уголовное преследование коррупции, уголовное наказание представителей исполнительной и законодательной ветвей власти, обвиненных в коррупции. Но до сих пор документ этот в ФРГ не ратифицирован, несмотря на жесткую критику со стороны ЕС. Но позиция Германия такова: если у нас нет коррупции, зачем нам подписывать конвенцию.
Есть факты коррупции в строительстве, других сферах, попытки «подкупа» сотрудников, отвечающих за закупки. Но для этого в компаниях существуют свои методы жесткого контроля».
Помимо фактора обеспеченности чиновника — а не секрет, что многие из них и в России не бедствуют, – Владислав Белов отмечает и особенности немецкого менталитета. «Немецкий менталитет строится на следовании закону, и это фажный фактор. – уверен эксперт. – «Это противозаконно», – так относятся немецкие чиновники к коррупции. Так было во времена Бисмарка, до него, и после. Когда русский человек что-то нарушает, говорит, как можно обойти некоторые ограничения, немцы спрашивают — а зачем? Конечно же, искушение злоупотребить положениями, средствами, есть. Но такие факты легко вскрываются — есть внутренний аудит, строгая отчетность. При госрасходах очень жестко работает Счетная палата, по образу которой создана наша, есть подобные региональные институты, и для госчиновника его достоинство важнее. Это статус. Вы его либо сохраняете, либо теряете».
«Лакмусовой бумажкой» в борьбе с коррупцией выступает и пресса, считает Белов: «Пресса это watch dog, если переводить дословно, это действительно собака, очень злая, которую, если она сорвалась с цепи, уже не остановить. СМИ не гарантируют отсутствия коррупции, нельзя сказать, что прессу боятся. Но она реально свободна, и «заткнуть» ее, как пытался это сделать Вульф, невозможно».
В Китае партийный суд страшнее обычного
«Борьба с коррупцией в Китае происходит на нескольких уровнях, – поясняет «МК» руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей МАСЛОВ. – Если речь идет о партийных чиновниках или вообще членах партии, которых в Китае более 80 млн человек, то для этого есть специальная Центральная партийная комиссия по проверке дисциплины. По сути дела это досудебный орган, который, если есть подозрение в коррупции, может с пристрастием допросить подозреваемого. И если речь идет о действительно серьезных нарушениях, он может поднять вопрос об исключении из партии или передаче дела в суд. Попасть на разбор в эту комиссию... Порой многие хотят сразу в суд, минуя эту комиссию, потому что она может принимать решения в том числе на удержание в досудебном порядке на 2-3 дня человека для того, чтобы выяснить весь круг подозреваемых. Если речь идет об обычных гражданах, то, конечно, основной удар в Китае приходится не по бизнесменам, а по государственным чиновникам».
Если говорить о бытовом уровне, то в Китае висят ящики доверия для анонимных писем в отношении какого-нибудь начальника. «Они висят на этажах в разных министерствах — я видел сам, – рассказывает Алексей Маслов. – Если речь идет о коррупции, которая нанесла существенный ущерб государству, то в Китае рассматривается вариант вплоть до смертной казни — такие случаи были, но сейчас в Китае стараются не злоупотреблять этим… Сроки за коррупцию — от 25 лет до пожизненного заключения. Как говорят в КНР, если раньше можно было бить только по мухам, то сейчас можно бить и по тиграм. Впервые за многие годы в Китае был арестован и отдан под суд член постоянного комитета политбюро ЦК КПК. Это по сути дела китайский ареопаг из 9 человек, который управляет страной. Иными словами, впервые за всю китайскую историю аресту подверглись столь большие величины (речь об аресте в 2014 году Чжоу Юнкана, который был обвинен в курировании политико-юридической сферы в партийном руководстве – «МК»). Вообще в Китае за последние 5 лет по обвинению в коррупции переданы в суд дела более чем 5 тыс крупных чиновников и 200 тыс чиновников самого разного ранга. Это действительно массовая кампания».
«Если речь идет об иностранцах, которые работают в Китае, то они не испытывают на себе коррупции, – также отмечает эксперт. – Под коррупцией мы пониманием неправомерное расходование средств или устройство на работу своих родственников, а также создание схем, по которой выделяются кредиты без всякого обеспечения. Например, если взять какие-то суммы, которые были украдены из бюджета государства, то они, с точки зрения россиянина, не столь велики: речь идет о двух-трех миллионах долларов. Чтобы речь шла о десятках или сотнях миллионов, это редчайшие случаи».
