Как в России устроена государственная служба и бюрократическая система в целом. Интервью с сотрудником Минфина: о том, что потерю одного бойца здесь не заметят, а для плохих дорог в России есть весомые причины.
— Как называется твоя должность?
— Главный специалист-эксперт отдела государственного долга, инвестиций и финансовой политики Министерства финансов. Это отраслевой отдел: я работаю с министерствами с определенной спецификой деятельности.
Моя задача — следить за грамотным и полным использованием средств, которые поступают в дорожный фонд региона. В нашем регионе этим занимаюсь я один, не считая краевого Министерства транспорта. Нагрузка большая, многое физически не могу отследить или проработать. В других регионах может быть по-другому.
— Ты проверяешь, куда ушли деньги?
— Нет, это работа контролирующих органов. В Минфине есть управления, которые следят, как распределяются ресурсы и как расходуются. Такие ревизоры, которые выезжают с проверками. Моя работа — превентивная: предотвратить риски, которые привели бы к неосвоению бюджетных средств, нецелевому или неэффективному их использованию.
Я участвую в формировании бюджета по дорожному направлению. Все предложения Минтранса проходят через наш отдел. Я проверяю их на целесообразность, эффективность, на соответствие региональным нормативно-правовым актам. Слежу, какие нормативно-правовые акты разрабатываются в отношении дорожного фонда, как они соблюдаются.
— Можно объяснить схему простым языком?
— Есть три уровня бюджетного планирования: федеральный, региональный и муниципальный, местный. Федерация смотрит на финансовое состояние региона, как там соблюдаются определенные требования закона, и предоставляет субвенции, субсидии, дотации и так далее. Регион распределяет полученные денежные средства по бюджетам муниципальных образований.
Всё это расписано в бюджетном кодексе. Можете почитать, если интересно. Но это неинтересно никому, в том числе и сотрудникам Министерства финансов. (смеётся)
— Сколько тебе лет?
— Двадцать пять. Трудовой стаж с четырнадцати лет.
— Почему ты выбрал эту профессию?
— Были определенные предпосылки и обстоятельства, которые я не буду разглашать. Перед этим я работал в частной коммерческой организации, завязанной на поставках оборудования для тяжёлой промышленности. Занимался документооборотом. Бизнес не выдержал конкуренции с Китаем и начал увядать. Я нашёл новую работу.
Госслужба даёт опыт, какой не даст ни одна частная компания. С точки зрения организации бизнеса можно попасть как в хорошую компанию, так и в плохую — как повезёт. В этом плане госслужба — опыт, как правило, негативный.
Нужно понимать, как этим опытом распорядиться. Я увидел тут ошибки управления, которые ни в коем случае не повторю, работая в другом месте.
— Это такая мотивация? Слишком сложный способ прокачать навыки, на мой взгляд.
— Это полезно в перспективе. Например, в большой организации объявляется конкурс на вакансию начальника отдела. Условия жёсткие: трудовой стаж управленца не менее 5 лет. Но если ты работал в госсекторе, требуемый уже не 5 лет, а 3 года. Очень выгодно, если прикинуть времязатраты и человекоресурс. Но это не единственная мотивация.
Я был лютым оппозиционером-максималистом в молодости. Считал, что ситуацию в стране исправит только внешнее воздействие. Повзрослев, я начал понимать: есть и другие способы влиять на то, что происходит. Из серии «Начни с себя». Вот ещё одна мотивация пойти на госслужбу.
Это и проверка: как я буду вести себя в определенной ситуации? Не куплюсь ли на какие-то блага? На самом деле, среди госслужащих много оппозиционеров и несогласных с тем, как всё устроено.
— Зарплата не мотивация?
Моя зарплата ненамного больше, чем у официанта без образования в более-менее приличном ресторане. В месяц — не больше 21 000 рублей с учётом премий, надбавок, поступлений из федерального бюджета.
Не спорю, за такую зарплату можно работать. Регион бедный, вариантов развития здесь мало. Вопрос не в сумме, а в том, сколько сил этому уделяется. Колоссальное количество времени и нервов, а за любую хрень могут привлечь чуть ли не к уголовной ответственности. Какой здравомыслящий человек пойдет работать на бюджетную должность? (смеётся)
— Наверное, есть какие-то льготы?
— Раньше был проезд в общественном транспорте, но достаточно давно. Сейчас такого нет.
— Как выглядел процесс трудоустройства?
— У меня не было цели податься именно в Минфин. Мне рассказали, что периодически проходит конкурс на государственную гражданскую службу. Если на данный момент вакантных должностей нет — тебя записывают в резерв.
— Приходишь не на конкретную вакансию?
— Это называется вступлением в резерв. Проверяют соответствие требованиям, составляют рецензию на основе резюме и впечатлений после собеседования. Освобождается подходящая должность — тебя приглашают: вот вакансия, будешь работать?
— Какое образование нужно для соответствия требованиям?
— У меня экономическое образование, даже не финансовое — я учился на управленца. Не помню *** из того, чему учили.
Думаю, для работы в госучреждении можно обойтись вообще без образования. Можно ничего не знать даже про бюджетную систему.
Возьми человека с улицы, у которого есть хоть немного мозгов и умение работать с информацией. Он без проблем всё освоит, особенно на низших должностях, там функции сводятся к заполнению таблиц в Экселе. На некоторые задачи в Министерстве можно и обезьяну натаскать.
Интересный факт: у большинство госслужащих бухгалтерское образование, но для этой работы навыки бухучёта не требуются. Возможно, люди с таким складом ума просто обладают безграничным запасом терпения и не проявляют инициативы. Оправдано с точки зрения организации труда.
— Как долго ты шёл к своей должности?
— Я пришёл на должность старшего специалиста первого разряда. Это стандартная начальная должность для человека с высшим образованием. За год продвинулся на четыре чина. Такую карьеру можно считать головокружительной.
— Каковы перспективы дальнейшего карьерного роста?
Перспективы есть настолько, насколько это не противоречит моему мировоззрению, и насколько я готов поступиться своими принципами. Высшие чины в подобных структурах — это люди, которые попали туда не просто так.
Это определённые кружки по интересам. Если ты эти интересы не разделяешь, дальше по карьерной лестнице не пройдешь.
Можно мечтать, что разрушишь систему изнутри, повлияешь на неё. Это самообман. Вхождение в эти круги так или иначе на тебе скажется — если не сломаешься по пути.
— Если ты станешь большим начальником, стоит перестать с тобой здороваться?
— Такое вполне вероятно.
— Как проходит твой стандартный рабочий день?
— Я встаю в 6:00. Иду в душ, прибираюсь, готовлю поесть. Готовлю одежду: я обязан выглядеть презентабельно, вещи должны быть чистыми и выглаженными.
Выхожу в 7:00, еду на работу. Я пользуюсь общественным транспортом, машины у меня нет. Я считал: обслуживание и платежи по кредиту обойдутся минимум в два раза дороже, чем общественный транспорт. Поездка занимает почти час.
Рабочий день начинается в 8:00. Опаздывать нельзя: КПП, электронная система пропусков. Рабочий день ненормированный. Если дел слишком много и ночуешь на работе, нужно выйти до восьми утра и зайти через КПП — чтобы засчитался приход на рабочее место.
— Как проходит обед? Едите на рабочем месте, или ходите в столовую?
— Есть буфет, но стараемся туда не ходить. Цены очень высокие. Намного дешевле сходить в какое-нибудь заведение.
Приносим еду с собой, иногда заказываем — сразу на отдел, чтобы доставка была бесплатная. Люди в основном помаленьку перекусывают в течение рабочего дня, а в обеденное время, на которое отводится час, уходят по своим делам.
Из-за того, что все едят на своих местах, периодически заводятся тараканы. Их травят.
Я на обед не хожу, разве что выхожу подышать свежим воздухом. Лучше поспать. В этом году на обед не ходил вообще ни разу.
— Как ты снимаешь напряжение?
— В основном это музыка. Слушаю агрессивную музыку: дум, блэк, грайндкор. Играю в компьютерные игры, но не так часто, как в студенческие годы. По молодости много выпивал, но со временем понял, что выпивка — просто повод для общения. Можно выплеснуть агрессию в спортзале, а можно банально с кем-то поговорить, поделиться. Для меня беседа — наибольшая эмоциональная разрядка. Наверное, поэтому я сейчас здесь.
— Ты смотрел «Волк с Уолл-стрит»? Макконахи в роли прожжённого брокера учит молодого Ди Каприо сбрасывать напряжение в течение рабочего дня: «Дрочи раз по пять в день». Ты дрочишь на работе?
— На рабочем месте? Если бы коллеги были не против... Но вообще, нет.
— Не прямо за столом, конечно, в туалете. Кстати, какой у вас туалет?
— Стандартный: две кабинки с унитазами и писсуары. Сейчас везде такие.
Туалет чистый, но мыло и туалетную бумагу не кладут — по крайней мере, в мужском. Особо не подрочишь.
— Вы бумагу из дома приносите, что ли? Или утилизируете старые документы?
— Ну не документы уж! (смеётся) Да, приносим бумагу из дома. Если забыл — используешь какие-нибудь черновики.
— Как выглядит твоё рабочее место?
— Мой отдел — 48 квадратов, восемь метров на шесть. Сидим ввосьмером.
Иногда вижу фотографии у друзей со старой работы. Огороженные островки, перегородки, декор, календарики висят. Забудьте о подобном на государственной гражданской службе. Большинство рабочих мест — это столы, расставленные в линию, без каких-либо перегородок между собой.
Каждый стол, как правило, завален кучей бумаг. Стандартные документы должны храниться в отделе не менее 5 лет: всё это подшивается, фиксируется, записывается в книгу учёта. За год набирается несколько тысяч страниц.
В моём отделе одна длинная стена целиком выделена под один большой шкаф. Там уже нет места: открываешь шкаф — и бумаги валятся на голову. Хуже я видел только у товарища, который работает в Федеральной службе судебных приставов. (смеётся)
Моё рабочее место — это небольшой типовой столик с тремя шкафчиками и компьютер. Бесперебойник, который не работает и только пиликает. Дешёвая проводная мышка, клавиатура.
— Какие компьютеры стоят?
Компьютеры идут через госзакупки, поэтому не имеют ничего общего с моральными или техническими требованиями по нагрузке: экономия бюджетных средств. Это самый дешёвый «i3» или «AMD» четвёртого сокета и не больше восьми гигов оперативной памяти.
Ставится «Виндоус-10» — лицензионный, понятное дело — а компьютер не может эту десятку держать. Откроешь больше чем три экселевских файла одновременно — зависает.
— А мониторы плоские или пузатые, какие раньше были?
— Плоские. Кстати, компьютеры совсем недавно обновили. Раньше стояли старые моноблоки и работали лучше, если честно.
— Есть кондиционер?
— Есть, но его нужно чистить минимум раз в полгода. Естественно, никто этого не делал последние лет десять. Недавно вентилятор купили — будет висеть, пока амортизация не закончится, а то и дольше. Всем плевать.
— В госструктурах много женщин? Есть ли место романтике?
— В госструктурах, особенно связанных с учётом, 90% служащих женщины. Женщин много, женщины красивые. Представительниц среднего возраста мало: заводят семьи, уходят в декрет, просто меняют сферу деятельности.
Остаются женщины предпенсионного возраста или совсем молодые. Молодые не знают, чего хотят от работы, не понимают специфики, и взрослые тётки стараются переложить свою работу на них. Поэтому среди молодых основная текучка.
У меня с романтикой не очень, к сожалению. Я часто ругаюсь матом с другими отделами, и меня ненавидят за определённые вещи, которые я высказываю. Среди коллег есть донжуаны, которые ухаживают за одной, двумя, тремя и более дамами.
Девушек это не смущает, наоборот, клюют на таких альфа-самцов. Монотонная работа веселее, когда рядом крутится молодой человек, который развлекает и относится как к прекрасной женщине.
Любое внимание приятно, поэтому в госучреждениях много бытовой романтики и заигрываний на уровне «потереться бёдрами возле кулера».
Как правило, ни к чему более серьёзному это не ведёт.
— У тебя есть постоянная женщина? Как она относится к твоей работе?
— Можно опустить этот момент? Это слишком свежая драма. Если вкратце: к моей работе моя бывшая относилась отвратительно — как раз из-за обилия женщин. А я на работе выгораю полностью, поэтому сцен ревности не понимаю и не приемлю.
— Хорошо, проехали. В коллективе бывают интриги, подковёрная возня, манипуляции?
— Подковёрные войны связаны с тем, что никто не хочет брать на себя никакой ответственности. Более того — познав специфику работы, никто не хочет брать на себя никакой работы!
Основная цель всех интриг и манипуляций — перекинуть ответственность за свои дела на кого-нибудь другого. Это как игра в волейбол бомбой с зажжённым фитилём: у кого в руках взорвётся.
Люди увлекаются этим перекидыванием дел и ответственности и забывают, что работают на население страны и при этом сами являются этим населением.
Условной девушке с государственной службы *** на свои обязанности — но она водит ребёнка в детский сад к точно таким же ***. Это самая ужасная вещь в государственной гражданской службе.
Есть и обратная сторона. Ответственные сотрудники, которые живут в этом же регионе, у которых тут семья, родственники, — им морально непросто всё бросить и уйти. Этим обязательно будут манипулировать: заваливать их работой, давить на порядочность, не находить замену. В этом плане система функционирует безотказно.
— Что скажешь о своём непосредственном начальнике?
Моя начальница — настоящий профессионал и отличный организатор. Это взрослая опытная женщина со сложным характером.
Она не прогибается, не боится ответственности, даёт советы и делится опытом. При этом не стесняется приятельских разговоров на отвлечённые темы.
Она как полевой командир: непосредственно участвует в работе, а не просто перекидывает полученные задания. Мы уверены, что в спорных ситуациях она будет отстаивать интересы нашего отдела. Сплочённость нашего коллектива — практически полностью её заслуга.
— Ты испытываешь к ней романтические чувства?
— (задумывается) Она сильно в возрасте. Скажем так: при иных обстоятельствах я бы обязательно за ней приударил. А сейчас — только искреннее уважение. Это она способствовала моему продвижению. Первоначально я рассматривал вакансию в другой отдел, но их начальник сказал дословно: «Мне умные не нужны». Ей оказались нужны.
— Начальник открыто заявил, что нужны только глупые пешки, на которых можно скинуть косяки?
— Да.
— Что в коллективе нравится тебе больше всего?
— У нас в отделе собрались люди разного возраста и разных взглядов, зачастую уже окончательно сложившихся. Больше всего мне нравится, что они готовы спокойно и адекватно дискутировать. Общение с достойными собеседниками помогает понять, что остаёшься полноценной личностью и ещё не деградировал до безликой массы. Это очень важно в системной рутине.
— За что штрафуют госслужащих?
— Штрафуют за опоздания.
Недавно я опоздал на 15 минут. Всё: «Мы вынуждены снять с твоей премии денежные средства».
Всем плевать, в чём причина, это мои проблемы. Никто не вспомнит, что накануне я уехал с работы после 11 вечера на такси, за которое я плачу из своих денег. Никто не посмотрит, есть ли у работника семья, нужно ли с утра успеть отвезти ребёнка в детский сад или школу.
— Ты уже упоминал ночёвку на рабочем месте. Это стандартная практика?
— У большинства государственных и муниципальных служащих ненормированный рабочий день. Трудовое законодательство, естественно, не соблюдается, переработки никак не оплачиваются.
Это в трудовом кодексе прописаны сверхурочные, оплата в двойном размере и так далее, а у нас говорят: «Вы же знали, куда шли». Сверхурочная работа — наши проблемы, потому что мы не успеваем в основное рабочее время.
Однажды был конфликт: новый охранник начал меня выгонять с рабочего места в 22:00. Охранники росгвардейцы и вроде как не подчиняются региональным властям. И вот он мне суёт ксиву, всякие бумажки, правила... «Находиться на рабочем месте после 19:00 можно исключительно с письменного приказа руководства, всё должно быть зафиксировано документально». А если зафиксировано документально — всё, должны доплачивать. Никто никогда такое не подпишет! Разумеется, приказа у меня не было, поэтому господин охранник почти силой меня выпроводил.
— Откуда берутся предпосылки для переработок?
— Смотри. Все показатели эффективности бюджетного планирования заточены под рейтинг, принятый действующей в регионе властью. Работа идёт только по тем требованиям, которые выставляют наверху — все эти Майские указы и тому подобное. У каждого региона есть определённые бюджетные соглашения с федералами: не увеличивать среднесписочную численность госслужащих, не превышать определённые зарплатные лимиты.
Работа на показатели в итоге сводится к одному: кто, как и перед кем хочет выслужиться. Смотрите, как мы при минимальных затратах умудряемся максимально эффективно работать.
Например, в Минтрансе соседнего региона штат 500 человек — это отдельное многоэтажное здание. В нашем регионе — 28. Почти в 20 раз меньше людей, при том, что дорожный фонд меньше всего в 5 раз. Зато мы тут хорошие, эффективные, мало тратим на госаппарат.
Главное — сэкономить бюджетные средства. Экономят, как правило, на самих бюджетниках, а не на распределении средств в перспективные направления развития промышленности или малого бизнеса. Никого не волнует, в каком физическом и моральном состоянии находятся сотрудники.
— Кому можно на это пожаловаться?
В коммерческой организации ты почти всегда можешь всех послать, обнародовать информацию о невыносимых условиях труда. Это ударит и по её репутации, и по кадровым ресурсам — никто не захочет туда идти. С государственной службой так не работает.
В каждом субъекте есть Министерство труда, которое следит за соблюдением трудового законодательства. Даже если пожаловаться в Федеральную инспекцию, они спустят запрос — и заключение о нарушении трудового законодательства будут готовить люди, которые работают в этом же регионе. Это те же самые министры и прочие сотрудники, которых поставил глава региона. Зачем им портить отношения?
— За что ещё вас штрафуют, кроме опозданий?
— Основное, за что штрафуют, — делопроизводство.
Есть определённые сроки на рассмотрение поступивших проектов: допустим, 3 рабочих дня. За это время ты либо пишешь отрицательное заключение и отправляешь соответствующее письмо, либо пишешь докладную служебную записку руководству с просьбой согласовать. Если не укладываешься по срокам, на тебе висит просрочка: ты не справился со своими должностными обязанностями. На тебя накладывается штраф.
В зависимости от субъекта бывают разные разнарядки. Бывают «особо сложные проекты» — на них накидывают ещё пару рабочих дней. Не успел — можешь продлить срок рассмотрения или написать объяснительную, почему не получилось своевременно.
— И в чём проблема? Успевай.
— Тут начинается самое интересное. Специалист, руководствуясь опытом, здравым смыслом и буквой закона, пишет заключение. Руководитель должен это заключение рассмотреть и принять решение: согласен он с ним или нет. Это его прямые должностные обязанности. Помнишь, что все боятся ответственности? Руководитель не хочет принимать решение, поэтому начинает придумывать причины для отказа в согласовании.
Специалист понимает, что реальных законных оснований для отказа нет. Это какие-то внутренние разборки или кулуарные договорённости, на которые он повлиять не в силах. А просрочка так и висит на нём, потому что документ не рассмотрен по нормативам. Будь добр, заплати штраф.
Хотя и кроме этого целая градация штрафов — вплоть до административных. Всё зависит исключительно от того, насколько сильно люди из внутреннего Гестапо хотят выслужиться и найти как можно больше косяков в своём коллективе.
— Какой-то концлагерь: КПП, работа без отдыха, шаг в сторону — расстрел.
— Не совсем. Есть негласные правила игры. Все понимают, что мы перерабатываем и задерживаемся по ночам.
Чтобы люди работали за гроши, с несоразмерной ответственностью, несуразным рабочим графиком да ещё и сверх нормы — руководство должно закрывать глаза на некоторые вещи. Умный руководитель закрывает. И люди работают. (смеётся)
Мы не отчитываемся за то, что выходим покурить, не отмечаем на проходной каждый приход-уход в течение дня. Бывает, надо выехать в какое-нибудь учреждение по рабочим моментам. Никто не требует поминутного отчёта — главное, не наглеть. Если потратить 3 часа на поездку в организацию, до которой 10 минут ходьбы, — возникнут вопросы.
Короче, правила игры подразумевают некоторые уступки, которыми не надо злоупотреблять Это работает в обе стороны — иначе конфликтов не избежать.
— За что могут уволить? Не по собственному желанию, а чтобы прямо со статьёй.
Могут уволить за любую ***, на самом деле. Вообще не имеет значения. (смеётся) Руководителю не понравилось, как ты организовал неофициальный банкет — тебя уволят. Как говорится, был бы человек, а статья найдётся.
Обычно и статья не нужна. Кто-то увольняется — возможно, даже по собственному желанию. Приходит разнарядка: «Этого человека на работу не брать». Не знаю, из боязни или мести. Могут дать такое лживое описание, что человека никогда никуда не возьмут. Это неофициально, но очень распространено в госорганах.
— Как противостоять самодурству, если жаловаться бессмысленно?
— В командных видах спорта есть выражение: «Выигрывает команда, проигрывает капитан». Иначе говоря, капитан отдает приказы, и эти приказы нужно выполнять. Если результат неудачный, виноват капитан.
В структурах государственной гражданской службы всё наоборот. От подчинённого требуется беспрекословное выполнения даже совершенно абсурдных приказов. Но наказывать за неудачный результат будут только его, а за удачный всегда хвалить только руководителя.
Надо представлять, как устроена иерархия госслужбы. Люди, которые руководят структурными подразделениями, — они ведь тоже ходят под кем-то, кто даёт установки уже им самим.
Начальник твоего начальника тоже хочет выслужиться перед своим начальником.
Он не примет оправдания «извините, мои подчинённые отказались это выполнять».
— Нужно понять, что с начальства спрос больше?
— Конечно! Нужно только отловить этот момент. Будучи простой шестерёнкой, ты заставляешь двигаться механизм. Как в наручных часах: кто угодно может крутить заводную головку, но без шестерёнок они не заработают.
Мне кажется, реальная эффективность работы любого госаппарата строится на отдельных людях, которые *** и говорят: «Я считаю, надо сделать по-другому».
Дороги. Кто виноват и что делать
— Ты занимаешься дорожным фондом. Скажи напоследок: почему в России такие *** дороги?
— Сейчас попробую объяснить. На каждом уровне бюджетного планирования есть дорожный фонд, из которого выделяются средства на содержание автомобильных дорог. Он формируется из чётко определённых для каждого уровня поступлений: отчислений с транспортного налога, отчислений с присоединения объектов дорожного сервиса, акцизов на нефтепродукты, штрафов за нарушение ПДД, взыскания с подрядчиков, не выполнивших обязательства по контрактам, тот же «Платон», который должен работать по-другому...
— Напоминаю читателям: это всё есть в бюджетном кодексе.
— Я понял, перейду сразу к сути.
Подрядчик на строительство дорог ищется через госзакупки. Ты объявляешь торги на выполнение работ, выкладываешь требования — к материалам, технологии.
Можешь выставить такие требования, чтобы дорога, грубо говоря, продержалась 10 лет. Тут к тебе приходит ФАС: 80% организаций не может участвовать в торгах по заявленным требованиям — срочно снижайте запросы, ищите дешёвые аналоги!
Минтранс может выставить такие требования, что по всей стране будут действительно качественные дороги. Выйдет даже эффективнее для бюджета, потому что не надо будет в течение десяти лет тратить деньги на ремонт. Есть средства, есть исполнители — даже иностранные компании готовы работать.
Увы, в рамках действующего законодательства проще заключить контракт на дорогу, которая продержится в лучшем случае два года, а потом заключать новый.
Начинаются странные схемы, сговоры с подрядчиками, та самая укладка асфальта в лужи. И ты понимаешь, что это обходится в два, три — а, как правило, в 10 раз дороже, чем изначально сделать хорошо.
— То есть, такие дороги в России...
В России такие *** дороги из-за *** бюрократии, потому что люди боятся, что их ***. Вот и всё.
А ФАС просто руководствуется принятыми законами — и всем понятно, кем эти законы принимаются.
— Что поменяется, если ты уволишься?
— Абсолютно ничего. Возьмут другого. Бюрократическая система — это локомотив. Его не повернёшь, выпрыгнув в окно. Один американский карикатурист рисовал избыточно сложные механизмы. Стоит огромная ***, в которой что-то долго дымит, замешивается, поршни ходят, — а на выходе выдаёт одну маленькую пуговицу. Так это и работает.
— Информация, которую ты сегодня раскрыл — секретная? Нас на выходе не убьёт снайпер?
— Я старался отвечать так, чтобы каждый смог примерить на себя, независимо от специфики своей работы. Всё это может рассказать любой мой коллега — просто не каждый будет о таком рассказывать.
Катя Сазонова
