Алексей Навальный играет с властью в кошки-мышки. Играет – и совсем не переживает по поводу судьбы тех воодушевленных им “мышек”, которым в процессе “игры” легко могут отвернуть голову. 12 июня 2017 года – это, конечно, всего лишь мимолетный эпизод, рядовая битва в той долгой войне на истощение, которую Навальный ведет с российской властью. Но одновременно 12 июня 2017 года – это день, когда Алексей Навальный окончательно раскрылся как политик. Раскрылся во всем блеске своих талантов и во всей нищете их отсутствия.
Политика – игра, в которую можно играть только в случае, если ты обладаешь известной долей отмороженности, если у тебя есть драйв, готовность идти на ва-банк, умение совершать неожиданные маневры и ошеломлять своих противников. В преддверии 12 июня Алексей Навальный убедительно доказал: все перечисленные выше качества наличествует у него в избытке. У выстроенной Владимиром Путиным вертикали власти никогда не было недостатка во врагах и противниках. Но такого постоянно растущего, постоянно мимикрирующего оппонента как Навальный образца лета 2017 года на ее пути еще не встречалось.
Путинский Кремль очень комфортно чувствует себя в роли кошки, которая загоняет свою жертву в угол, постепенно лишает ее свободы маневра, а потом наносит ей решающий удар лапой. С Алексеем Навальным этот номер не проходит. Он слишком быстр, слишком маневренен. Власть практически закончила конструировать для него идеальную политическую ловушку. А он уже совсем в другом месте – ухмыляясь, смотрит на порванную им сеть, поломанный механизм политического капкана.
Я до конца не уверен, кому можно и нужно верить в истории о невозможности установить полноценное звуковое оборудование на проспекте Сахарова. Но факт остается фактом: кто бы не нес за ответственность за срыв подготовки полноценного митинга в разрешенном месте, Навальный сумел обратить ситуацию в свою пользу и использовать ее против власти. Способность “верховного борца с коррупцией” внезапно формулировать совершенно неожиданные, ломающие всю картинку прорывные идеи типа переноса митинга на Тверскую поражает. И при всем отсутствии у меня симпатии к Алексею Навальному это его качество не может не вызывать невольного и неохотного уважения.
Но вот что вызывает у меня чувства, прямо противоположные уважению: полная безжалостность Навального, его готовность подвергать себя и других ( в первую очередь – все-таки других) совершенно неоправданному риску. Говорить, что объявив о самовольном переносе митинга на Тверскую, Навальный целенаправленно добивался массового пролития крови – это, наверное, преувеличение. Но как умный человек, который блестяще умеет прокручивать в уме самые разные варианты, Навальный не мог не отдавать себе отчет: избранный им курс действий делал массовое применение насилия как минимум вполне возможным.
Ожидать, что власть все стерпит, пойдет на поводу у Навального и признает “законность” его идеи провести митинг на Тверской – это совершенно несвойственная “ верховному борцу с коррупцией” наивность. Навальный прекрасно знает, что власть не может позволить “потерять лицо”, выпустить из под своего контроля ситуацию на улицах и площадях. А еще Навальный не мог не осознавать следующего: вне зависимости от действий власти, призывы к проведению оппозиционной протестной акции на улице, перегороженной декорациями исторического праздника – это очень серьезный риск, пренебрежительное отношение к вопросам безопасности в районах массового скопления людей.
Почему же, осознавая все это, Алексей Навальный все-таки пошел на риск и сделал то, что он сделал? Мое мнение таково: Навальный все просчитал – все, включая, возможно, даже свое собственное превентивное задержание. Навальный считал потенциально опасным для себя только один вариант – вариант провала своего митинга, вариант, если бы на него пришло слишком мало народа. Все остальные сценарии развития события – это, в глазах Навального, варианты в пределах нормы.
Власть вынуждена капитулировать перед агрессивной толпой? Для Алексея Навального – это вариант-мечта, вариант, который превратит его из кумира ограниченного сегмента российского населения в серьезного претендента на реальную власть и влияние. Власть применила силу и это привело к массовым задержаниям и ущербу здоровья граждан? План Навального на этот случай, скорее всего, выглядел и выглядит так: отмежеваться от произошедшего, снять с себя всю ответственность и возложить эту ответственность на “антинародную власть, которая препятствует мирным и легальным акциям протеста”.
Еще раз повторяю: я не вижу в действиях Алексеях Навального стремления к крови. Но я вижу в них твердую убежденность Алексея Анатольевича: правила – не для меня. Единственное правило, которому я должен следовать – всегда удовлетворять свои политические желания. Мое дело правое. Мое слово – закон. И эта абсолютно вождистская установка заставила меня вспомнить о другом политике из нашей истории, который тоже “проявил себя” в семнадцатом году: Владимире Ленине.
Конечно, любые аналогии условны. У Ленина была продуманная программа переустройства общества на совершенно новых началах. У Ленина были глубокие знания о политике и экономике. Ленин бы не “поплыл”, отвечая на элементарный фактологический вопрос Ксении Собчак, и не попытался бы скрыть свое поверхностное знание предмета с помощью риторических изысков. По контрасту у Навального нет никакого серьезного идеологического багажа кроме идеологии собственного прихода к власти и идеи борьбы с коррупцией, которая в современных российских условиях на деле не сильно отличается от лозунга “ за все хорошее и против всего плохого!”
Однако по своей целеустремленности, по своему умению “мотивировать массы”, по своей способности с минимумом ресурсов наносить болезненный удар в самое уязвимое место системы Навальный – это фигура, чьи политические таланты вполне сравнимы с политическими талантами Ильича. И это мою мысль стоит воспринимать одновременно и как вынужденный комплимент Алексею Анатольевичу и как предостережение всему российскому политическому классу.
Михаил Ростовский
