Актриса Театра Армии Алина Покровская против жизни онлайн, не понимает, зачем раскрасили черно-белый фильм «Офицеры», и готовится петь «День Победы» на балконе. Об этом народная артистка РСФСР рассказала в интервью «Известиям».
— Алина Станиславовна, 9 мая в вашем родном Театре Российской армии состоится «Марафон Победы». Актеры весь день будут читать, петь, рассказывать о войне. Но нынешняя молодежь не больно-то интересуется поэзией. Тем более о войне. Как ее увлечь?
— Я люблю военные стихи. А сейчас такой период, что мне еще больше хочется их перечитывать. По радио часто слышу стихи о войне. Иногда по телевидению. Но мне кажется, чем больше вы талдычите молодежи, тем меньше они в этом понимают. Как это можно — вдруг за неделю до Дня Победы вспоминать об этом святом празднике и рассчитывать, что у детей что-то там проснется? Стихи надо просто читать. О войне их много — лучше, хуже, обязательные, детские, а есть талантливые. Мое любимое — Арсений Тарковский, «Полевой госпиталь». Автор пишет о том, что сам испытал. Как из-за серьезного ранения уходил из жизни, и благодаря врачам потихоньку возвращались зрение, слух, ощущения.
Это стихотворение сложное, не для детей. Но пусть немного подумают, поразмыслят. Кстати, оно созвучно нынешнему дню.
Или вот еще — поэтесса Елена Исаева. Она посвятила стихотворение Светлане Скомороховой, в память о ее отце, маршале авиации Николае Михайловиче Скоморохове.
— Когда началась война, где она вас застала?
— Мы жили в Донецке. Мне был год и три месяца. Мама моя, певица Александра Коваленко, вместе со своим театром-студией была эвакуирована в Среднюю Азию. Меня, закутанную в одеяло, переправили через Волгу в Астрахань, затем в Чимкент. Из артистов филармонии формировали фронтовые бригады. Мама поехала работать. А меня со своей младшей сестрой Линочкой отправила во Фрунзе. Там был медицинский институт. Лина училась на врача. Ей нужно было срочно продолжить образование, чтобы побыстрее на фронт успеть. Когда освободили Донецк, мама отвезла меня к бабушке. А сама отправилась дальше на фронт, работать с концертными бригадами. В то время враг подходил уже к Волге.
Мне недавно позвонили и сказали, что в архивах нашли мамино личное дело. Там есть отметки о местах, где она работала в войну. С фронтовыми бригадами добралась до Мурманска, где наши летчики сопровождали конвои кораблей союзников.
Был такой фильм «Торпедоносцы». Когда мама смотрела его, говорила: «Ой-ой, а мы выступали в Мурманске перед этими ребятами».
— А Лина все-таки попала на фронт?
— Она стала врачом-фтизиатром. Работала в госпитале. Однажды им привезли тяжелораненого бойца. Спасти его можно было, лишь удалив легкое. Лина бойца вылечила. А потом влюбилась. Вышла за него замуж, родились дети. Они всю жизнь были вместе. А мама после войны забрала меня из Донецка и поехала в Москву. Ее взяли в ансамбль Исаака Дунаевского. Потом мама работала с Леонидом Утесовым. Да много чего интересного было...
— Вам никогда не хотелось написать книгу, рассказать о своей жизни?
— Мне не до того, чтобы что-то писать. Всегда было чем заняться. У меня до сих пор в театре шесть спектаклей. Это сейчас мы сидим по домам. А так, не было бы этого коронавируса, 8 апреля должна была состояться премьера — «Баба голубиная».
— Как вы проводите время в самоизоляции?
— Много читаю. Мне недавно подарили книгу «Святая земля». До карантина собиралась поехать в Израиль на неделю. Готовилась, изучала страну. Уже билеты куплены были, экскурсии запланированы. Я даже переживала, как бы мне всё успеть: и в Израиль, и премьеру выпустить. Но в итоге всё разрешилось само собой. Сидим дома.
— Вам кто-нибудь помогает?
— И не надо. Не хочу, сама со всем справляюсь. Я люблю двигаться. Сейчас гулять нельзя — значит, навожу порядок, смотрю, чтобы было всё нормально в доме. Иногда коротко выхожу в магазин. Принесу продукты, приготовлю что-то вкусное и звоню соседке. Она тоже дома одна. Отнесу ей контейнер с обедом. Так и не забываем друг друга, помогаем, не выходя из подъезда.
— О чем спектакль, который вы готовили?
— Можно сказать, это продолжение известной истории «Любовь и голуби». Автор — драматург Дмитрий Минченок. Пьеса о той Надюхе, которой Вася на курорте изменил. Только теперь не всё так весело. Действие происходит 30 лет спустя. Она осталась одна. Жизнь сложилась непросто. Это ее исповедь. Я бы назвала пьесу притчей о всепрощении. И это совсем не смешно, наоборот. История о том, как эта веселая женщина существует в трагичных обстоятельствах. О тяжелой жизни в сибирской деревне, где до ближайшей железнодорожной станции надо добираться через тайгу, и то, если не потонете в болоте по пути.
— Вы без малого шесть десятков лет работаете в одном театре. За что вы любите Театр Армии?
— А за что вы любите свою семью? Вот за это я и люблю Театр Армии. Когда-то он был совершенно замечательным. Такие звезды в нем играли… Петр Константинов, Любовь Добржанская, Нина Сазонова, Андрей Попов, Владимир Зельдин, Людмила Касаткина. В 1965 году Леонид Хейфец поставил новую пьесу Арбузова про войну, про блокаду — «Мой бедный Марат». Я играла вместе с Андреем Майоровым и Геннадием Крынкиным. Тогда же в Ленинграде режиссер Игорь Владимиров «Марата» поставил в Театре Ленсовета. Ту же роль, что у меня, сыграла Алиса Фрейндлих. А у Анатолия Эфроса в «Ленкоме» — Ольга Яковлева выступала с Александром Збруевым и Львом Круглым. Арбузову наш спектакль нравился больше. Поэтому, когда на радио решили его записывать, выбрали постановку Театра Армии.
Года три назад в «Доме книги» на Новом Арбате смотрю — продается диск «Мой бедный Марат». На нем три физиономии чужие. Подумала: «Это кто же? Какой театр? Не Оля, не Алиса». А прочитав, изумилась. Батюшки мои! Спектакль Театра Армии! Раз такое дело, купила диск с чужими портретами, но с нашим спектаклем. И нисколько не разочаровалась. Оказалось, что это та самая замечательная запись.
— Как вы относитесь к тому, что на карантине театр ушел в интернет?
— У меня нет компьютера, не знаю, что там происходит. Понимаю, что я просто динозавр — без интернета. С вами разговариваю по маленькому кнопочному мобильному телефону. Сын всё время говорит: «Давай хотя бы смартфон куплю. Он как маленький компьютер». Но я отказываюсь, люблю общаться с людьми глаза в глаза. Даже интервью никогда по телефону не даю. Это уж сейчас так получилось.
— Не хотите довериться новым технологиям?
— Нет. Люблю живое общение, люблю ощущать энергию зрительного зала. Может, поэтому не очень кино люблю. Там ты должен общаться с объективом, воображать, что вместо него зрители. Но я благодарна судьбе за те несколько картин, в которых снялась. Благодарна за партнеров, с которыми встретилась на площадке. Мне нравилось сниматься в фильмах о войне. Мои любимые — «Государственный преступник» с Сергеем Лукьяновым, Олегом Жаковым, Бруно Фрейндлихом. Конечно, «Офицеры» с Георгием Юматовым и Василием Лановым.
И фильм «Нежданный гость» по очень хорошему рассказу Казакевича «При свете дня» — в нем судьба свела меня с Иваном Лапиковым и Андреем Мягковым. Иван Герасимович был фронтовиком. У него была медаль «За оборону Сталинграда». Я не знала, мне потом рассказали, что он переправлял раненых через Днепр. Форсировал его в самой страшной мясорубке. Кто-то говорил о его непростом характере — я этого не замечала. На площадке он был прекрасным партнером. Когда я не могла сыграть сцену, Иван Герасимович говорил: «Ты не смотри на камеру. Давай я встану за оператором, и ты со мной говори». В кино это очень важно: найти правильные слова, протянуть руку помощи.
— А как вы относитесь к тому, что фильм «Офицеры» раскрасили?
— Плохо отношусь, и все, кто работал над фильмом, к этому плохо относятся. Вася Лановой тоже был недоволен. Зачем это надо было? С этим цветом ушла какая-то документальность, наивность, подлинность. Это же не «Кубанские казаки». Не знаю, как это вышло. Кино я люблю, но мало знаю, а уж во внутренней кухне совсем не участвую.
— Фильм «Офицеры» называют нашей лучшей картиной о войне. А его героям даже памятник установили напротив Министерства обороны. Каково видеть себя в бронзе?
— Когда мне позвонили и сказали: «Будет открываться вам памятник. Приглашаем», — я опешила: «Как памятник? Я же еще жива!» Но тут внесли ясность: «Нет, это фильму «Офицеры» памятник. И вы там все». Ну хорошо, успокоили.
На открытии были Василий Лановой с супругой Ириной Купченко и я. Жора Юматов, Наташа Рычагова давно умерли. А Саша Воеводин, который сына играл, не смог приехать. Фильм, конечно, заслуживает памятника. Как-то на одном из концертов, посвященных очередному юбилею картины, на сцену Кремлевского дворца вышел генерал Владимир Шаманов и признался, что благодаря «Офицерам» он пошел на военную службу. И он не единственный, чью судьбу решил фильм.
— Нет больше такой картины, чей юбилей отмечали бы в Кремле.
— Раньше, когда еще Жора был жив, поскромнее отмечали. Это в последнее время большие площадки выбирают. И с каждым годом день рождения фильма становится больше похожим на шоу, все поют и пляшут. Я не люблю этого. Когда надо, конечно, участвуешь, ведь не скажешь: «Не пойду». Спросят: «Почему?» И что отвечать?
А Вася — молодец. Он везде красивый, в костюме представляет нас. И в «Бессмертном полку» с президентом рядом шагает.
— А почему вас рядом нет? Не ходите?
— Обычно 9 мая мы в театре играли Василия Гроссмана, спектакль «Судьба одного дома». А в прошлом году у меня получился выходной на День Победы. И я решила присоединиться к «Бессмертному полку». Подготовила портрет мамы и папы и поехала к Белорусскому вокзалу. Оттуда вместе со всеми отправилась по Тверской в сторону Красной площади. Часа три или больше шли. Все дружно пели песни, какие-то ансамбли с инструментами к нам присоединялись.
Вдруг впереди начинают кричать: «Ура!», люди подхватывают. И волна этого раскатистого возгласа от Красной площади постепенно доходит до Белорусского вокзала. Потрясающее ощущение. А когда прошли мимо трибун на Красной площади, у храма Василия Блаженного стеной пошел ливень. Я только и успела под мост забежать. Но народ всё прибавлялся. Решила бежать до ближайшего метро. И в этой толпе не заметила, как развязался шнурок на кроссовке. Кто-то наступил на него, и я шлепнулась в лужу, где воды было по щиколотку. И смешно, и обидно. Пока дошли до «Китай-города», все были насквозь мокрые, но такие счастливые! Кругом валялись сломанные зонты, не вынесшие ливня.
— В этом году «Бессмертный полк» будет нестандартный. Вместо Красной площади — балкон. Вы готовы к альтернативному параду?
— У кого-то из окна площадь Красная видна, а у меня — почти. В ясную погоду одна башня кремлевская со звездочкой. Утром 9 мая буду смотреть авиапарад. Самолеты так низко пролетают, что кажется, будто летчики видят, как я их приветствую с балкона. 9 мая к решеточке балкона привяжу портрет папы и мамы. И в семь часов вечера выйду петь «День Победы».
— Будем надеяться, что карантин скоро закончится и всё вернется на круги своя. Состоится и премьера вашего моноспектакля в Театре Армии.
— Дай бог, а то очень обидно. Такая большая работа проделана. Я даже думаю: «Сейчас забуду текст, и всё». Случаются у меня такие минуты страха. Но достану текст, посмотрю его — нет, всё помню. А значит, всё хорошо!
Зоя Игумнова
