Как пристрастить ребёнка к чтению

Издание Центросоюза. 1928 год

1. Как научить ребёнка получать удовольствие, радость от чтения хорошей книги?

2. Нужно ли продолжать преподавать литературу с уклоном в литературоведение? Какими вы представляете себе школьные уроки литературы?

3. Что необходимо сделать для того, чтобы компьютер не вытеснил печатную книгу из обихода современного подростка?

Когда-то Россия считалась самой читающей страной в мире. Сейчас первую строчку уверенно занимают финны. А мы по уровню интереса к чтению не попадаем даже в десятку.

«Всю молодость мы собирали библиотеку. Думали: вот родятся дети, передадим им в наследство драгоценные томики, которые сами открывали с трепетом и восторгом! Теперь всё это богатство пылится в шкафах, а дети часами блуждают в Сети». Что делать, спрашивает в своём письме в редакцию Антонина Павлова из Омска.

Спасти общество от нравственной глухоты, от эпидемии всех видов наркомании, включая и компьютерную, может только прививка хорошей литературой, причём в раннем детстве. Все это понимают. Но ведь не заставишь ребёнка насильно, угрожая ремнём, читать Пушкина, да ещё постигать красоту стиха…

По мнению другого читателя, Алексея Сажина из посёлка Питерка Саратовской области, его письмо («Уроки словесности») было опубликовано в № 20, в школе на уроках литературы «нужно не препарировать художественное произведение, что вызывает у ребят понятное отвращение к нему, а учить читать. То есть наслаждаться произведением искусства».

Духовное обнищание нации представляется нашим читателям не менее страшным бедствием, чем экономическая нищета. И поэтому в канун нового учебного года мы решили вновь вернуться к проблеме потери интереса к чтению. Наш корреспондент Людмила Письман обратилась к известным писателям и деятелям искусства с тремя вопросами:

Фазиль Искандер, писатель:

1. Детям нужно читать множество интересных, забавных, смешных, увлекательных историй. Думаю, этим прежде всего должны заниматься родители, потом — школа. Увлёкшись, ребята сами возьмутся за книгу.

2. Основы литературоведения школьникам давать не нужно, поскольку это особый предмет, способный схематизировать, засушивать живое слово. Юный читатель должен воспринимать его как продолжение жизни, а не как что-то тщательно разжёванное.

В сухумской школе у меня была замечательная учительница. Она нам читала русскую классику, и мы слушали, раскрыв рты. Особенно запомнилось, как она читала «Капитанскую дочку»: передавала интонацию всех действующих лиц, и они оживали с её голосом. Мне повезло, но где найти множество столь же талантливых педагогов, чтобы их хватило на всех?

3. Думаю, компьютер надо строго «поставить на место» — разрешать пользоваться им полчаса или час в день. Все эти игры — явление болезненное и вредное, ничем не лучше карт или других пагубных страстей. Это своего рода наркотик. Ребёнок, подолгу сидящий у экрана, перестаёт критически оценивать реальность. Знаю таких ребят, которые, увлёкшись компьютерными играми, стали хуже учиться, забыли о своих домашних обязанностях, очерствели душой.

Евгений Бунимович, поэт, председатель Комиссии по науке и образованию Московской городской думы, заслуженный учитель РФ:

1. Ошибка родителей в том, что они помнят, как в детстве они читали запоем, и думают, что к их детям это придёт само. Взрослые должны сами испытывать интерес не только к чтению, но и к перечитыванию книг, потому что перечитывают именно для удовольствия, а не для того, чтобы узнать содержание. Желательно не принуждать ребёнка к литературе, а прививать ему интерес к книге в игровой форме, обсуждать прочитанное, чтобы ему не терпелось заглянуть в следующую главу.

2. Самая большая школьная проблема сегодня — это концепция урока литературы. Сейчас не ставят отметки по физкультуре и рисованию, потому что важно, чтобы ребёнок вообще захотел заниматься тем и другим. Но если двойка по рисованию — это нонсенс, тогда, может быть, и оценки за сочинения отменить?

Возможно, это покажется чересчур радикальным, но какие-то изменения необходимы. На мой взгляд, длинный список изучаемой литературы ни к чему. Учителю нужно предоставить возможность выбрать для урока произведения, которые он любит сам. Мой школьный учитель, например, весь 9-й класс изучал с нами «Войну и мир», его ругали, потому что на другую литературу не хватало времени, а он просто считал, что если дети проникнутся величием этой эпопеи и поймут мысли Толстого, то всё остальное им будет по плечу. Рискну высказать и такую идею: не предоставить ли право самому подростку выбирать то, что ему по душе? Может, учиться читать ему будет проще на «Трёх мушкетёрах» или «Гарри Поттере», чем на том, что кажется в этом возрасте скучным?

Школе сегодня нужны талантливые педагоги-новаторы, с развивающим, творческим подходом к детям. Беда в том, что это штучные экземпляры, а учитель — массовая профессия, и большинство педагогов воспитаны на привычной литературоведческой методике.

3. Компьютер вошёл в нашу жизнь навечно, и нужно не бороться с ним, а использовать его для дела. Важно подключить к чтению тех, кто ещё не привык и не любит читать. А на чём будет текст — на бумаге или на экране, не важно.

В Центре творческих проектов недавно разработана программа «Поэзия в мобильном». Абонент, бесплатно подписавшись на эту услугу, получит по одному стихотворению современных поэтов в день. И, может быть, поймёт, что существует ещё что-то интересное помимо компьютерных игр.

Задача ещё и в том, чтобы компьютером овладел учитель литературы: ведь Интернет таит в себе огромные залежи дополнительной информации для уроков и докладов!

Сергей Пашин, заслуженный юрист России, профессор Московского института экономики, политики и права:

1. Вероятно, начинать надо с тех книг, которые могут увлечь ребёнка. Опыт родителей также полезен. Своей дочери я давал то, что читала ещё моя бабушка, — русские сказки «Курочка Ряба», «Колобок». Но не забывал, что чтение — это не только развлечение, но и труд, работа мысли. Поэтому старался поговорить с ней о прочитанном.

2. В моё время уроки литературы были политизированы и скучны. Нам навязывали «правильную» точку зрения, но не объясняли, почему, например, «Евгений Онегин» — это «энциклопедия русской жизни», или как отличить «типичного представителя» от «нетипичного». Всё это вносило в процесс чтения излишнюю рациональность и скуку и не могло привить элементарный литературный вкус. Можно знать размеры стиха, но не уметь отличить хорошие стихи от рифмованной графомании.

Мне кажется, уроки литературы должны не забивать голову терминами, а воспитывать вкус, полагаясь на слова Цицерона: «Публика не знает законов стихосложения, но стоит актёру сбиться с размера, как она тут же начнёт освистывать его».

3. Компьютер — это средство коммуникации, и не так уж важно, написан ли текст типографской краской или набран на электронном носителе. Опасен Интернет, эта большая помойка, где попадаются обрывки классических произведений с весьма специфической интерпретацией или вторичный продукт — игры, сделанные на базе известного текста, упрощённого и опошленного до предела. Ребёнку нужно объяснять, что всё это не стоит читать, а лучше найти оригинал.

Книга никогда не уйдёт из обихода, потому что она обладает техническими преимуществами — её удобнее читать. Её можно убрать, отложить и задуматься над содержанием. Печатный текст можно смаковать, это своего рода интеллектуальная дегустация. Старинный ритуал, который приятно и полезно выполнять, нечто вроде чайной церемонии…

Римма Казакова, поэт:

1. Нужно действовать личным примером. То, что любишь сам, передай ребёнку. Я читала маленькой внучке сказки Пушкина и хорошие стихи. И потом была изумлена, когда девочка прочла мне наизусть, страстно и искренне: «Я вас любил. Любовь ещё быть может…»

Сегодня воспитание ребёнка превратилось в частное дело. Нет государственного органа, который управлял бы выпуском детских книг, доступных всем. Ну не могут родители даже среднего достатка, я уже не говорю о бедных, потратить 500 рублей на роскошное издание сказок Андерсена! А дешевле не найти, их просто не издают.

Всё время говорим о нашей высокой духовности, а тем временем количество часов в школе, отведённых на литературу, сокращается. Разве можно в таких условиях привить любовь к чтению, дать понять подрастающему поколению, что, кроме Гарри Поттера, существует ещё и Бунин? Если ничего не изменится, то воспитаем роботов и болванов.

2. Педагоги должны любить литературу сами. До любви ли им, если они думают о том, что у них крошечная зарплата, ищут, где бы ещё подработать.

Я не думаю, что нужно препарировать литературные произведения. Достаточно просто открыть детям красоту родной речи, прочесть им лучшие произведения так, чтобы они окунулись в этот чудотворный источник. А он же поистине неисчерпаем! В одной из летописей я как-то прочла: «Дождь падал крупно, как воловье око» — и почувствовала, почти физически, сладость звучания древнерусского языка.

3. Компьютер книгу не вытеснит. Другое дело, что у современных детей утерян интерес к тому, что любили мы, например к библиотеке. Для меня поход в библиотеку был ритуалом, праздником. Помнится, я тайком брала взрослые книги. В 4-м классе прочла «Анну Каренину». И всё — моя культурная планка была уже повышена, после этого мне уже не хотелось брать в руки что попало.

Когда-то в школах организовывались встречи с писателями, дети ловили каждое их слово. Я и одна моя коллега задумались — а почему бы и нам не «пойти в народ»? Как член общественного совета при префектуре ЦАО я обратилась к чиновникам от образования с предложением — разрешить писателям проводить мастер-классы в школах, рассказывать о творчестве, знакомить с произведениями. Но они отмахнулись: зачем, дескать, детям читать лекции, они и так загружены.

Когда у нас поймут наконец, что не по толщине кармана надо принимать в обществе, а по состоянию духовного мира человека?

Алевтина Жарова, директор детской литературно-художественной галереи «Жар-птица», кандидат филологических наук:

1. Надо суметь пробудить в ребёнке творческое начало. Поощрять не только за то, что он нарисовал или сочинил рассказ, а просто потому, что он выучил стихотворение, — это тоже маленький творческий росток. Помогать в этом в первую очередь должны родители, бабушки, дедушки, школьные учителя.

Мы получаем рисунки со всех концов страны, все они на тему стихотворений русских поэтов. Удивительно то, что эти дети читают поэзию, причём с восторгом! И Цветаеву, и Рубцова, и Есенина, и Мандельштама, и даже Державина. Стихи для них ищут родители и педагоги художественных школ, настоящие подвижники. Читая вместе с детьми, взрослые и сами проникаются красотой поэтического слова.

2. Может быть, нужно не столько литературоведение, сколько психология творчества, которая способна быть связующей нитью с сегодняшним днём. Давайте спросим ребёнка: а как бы ты поступил на месте Печорина или Наташи Ростовой? Как бы поступил твой друг? Тогда и Печорин, и Наташа, и другие литературные персонажи оживут и станут нашими современниками.

3. Больше живых встреч с интересными взрослыми — писателями, издателями, художниками, музыкантами. Это могут быть встречи-диалоги, диспуты, споры. И обязательно праздники — тихие, почти семейные, помогающие проснуться душе. Там есть место и стихам, и песням, и неспешному разговору. Дискотек и так полно, а нужно просто посидеть в тишине и услышать друг друга.

Сегодняшние дети не такие уж отпетые — с ними поговоришь и понимаешь: душа жива, её надо откопать из-под наносного мусорного слоя. Не дети должны служить компьютеру, а наоборот — пусть он работает как инструмент для творческого поиска. Ведь в Интернете они находят множество хороших стихов.

Михаил Веллер, писатель:

1. Телевидение сегодня работает на оглупление аудитории, в том числе и детской. Такую вопиющую пропаганду пошлости, как «Дом-2» или «За стеклом», следует запрещать в любом порядке! Эти передачи убеждают малограмотных и малоопытных подростков, что быть быдлом — похвальная норма жизни.

Сегодня наша рыночная действительность сводится к старой американской формуле: «Если ты такой умный, то почему ты ещё не богатый?» До тех пор пока учёные, врачи, учителя будут нищими и социально бесправными людьми, а бал будут править нувориши, из всех талантов обладающие исключительно одним — делать деньги, чтение в глазах детей останется непрестижным занятием, ассоциирующимся с бедностью и неудачливостью. Возьмите хотя бы любое телеинтервью со звездой: журналист, вместо того чтобы спросить «Какие книги вы читали в детстве?», задаёт один и тот же вопрос: «Как вы разбогатели?»

2. Преподавание литературы в постсоветской школе давным-давно нуждается в кардинальном и принципиальном реформировании. Школьная программа — это некий деревянный раскрашенный идол, абсолютно неприкасаемый. Сама литература приносится в жертву чиновникам от среднего образования, которые не умеют ничего более, как повторять давно омертвевшие заклинания. Программа написана людьми, которые ставили своей целью защитить докторские и кандидатские диссертации, для которых литература — не живая жизнь, а способ заработка. Если они сами не любят ни прозу, ни поэзию, как они могут привить любовь к ним?

Большинство мнений и оценок, содержащихся в школьном учебнике, не выдерживают никакой критики, отталкивают своей официозной фальшью. Школьники нуждаются в изучении произведений, которые на слуху сегодня, и классические произведения они должны оценивать живым взглядом современного человека. Молодёжи не нужны никакие догматы. Изучаемая в школе литература должна быть так же свободна для критики, как любое явление жизни.

3. Думаю, противопоставлять компьютер книге неправильно. Дело не в материальном носителе информации, а в ней самой. Компьютер набит развлекательной шелухой и затягивает подростка в какую-то псевдодеятельность, в которой якобы участвует он сам, то есть предоставляет ему возможность «псевдожить псевдожизнью». В этом книга, конечно, не в силах конкурировать с компьютером. Другое дело, что он может подготавливать подростка к восприятию книги как вместилища мудрости, учебника жизни, кладезя эмоциональной и психологической информации, составляющей суть человеческой личности, то есть к тому, что гораздо сложнее, основательнее, глубже и требует зрелости.

Что же касается сугубо развлекательной, облегчённой беллетристики, то её переход из полиграфической версии в электронную — вовсе не потеря, а лишь естественное движение технического прогресса.

Юрий Вронский, писатель:

1. Детский поэт, остроумный смехотворец Роман Сеф восклицал: «Нельзя же детей постоянно смешить!» Смешная книжка не способствует тому, чтобы ребёнок стал настоящим читателем. Скорее, она воспитает в нём рассказчика анекдотов.

Другое дело — сентиментальная книга! Имя Лидии Чарской было когда-то бранным словом в устах идеологизированной интеллигенции, а ведь её книги воспитывали в юных душах благородные чувства, прежде всего сострадание.

Сейчас время жёстких людей, глухих к добру, неспособных сострадать. Может быть, потому, что их родители выросли на повестях Гайдара, рассчитанных на мальчишек авантюрного склада, в которых война, убийство романтизировались и даже воспевались. Советская детская литература была политизированной, в книгах о пионерской организации не оставалось места переживаниям — оттого такое количество грубых душ…

2. Препарирование литературы только прививает отвращение к ней. Все эти «лишние люди» и «лучи света» — элементы советского заидеологизированного литературоведения. Нужен какой-то другой учебник, другие уроки — душеведческие. Стоит вспомнить о такой практике, как разыгрывание пьесы или отрывка из прозы по ролям — тогда у детей, вовлечённых в этот процесс, появится общий интерес.

3. Сентиментальная литература, о которой я уже говорил, может преградить дитяти путь к компьютерным играм. Если ребёнок способен на благородные, возвышенные чувства, он никогда не займётся жестокими «стрелялками». И необходимо потребовать от чиновников — дайте больше часов на изучение литературы! Иначе дети вырастут быдлом, у которого только один интерес — еда.

Андрей Дементьев, поэт:

1. Думаю, что не буду оригинален: родители должны читать ребёнку с трёх лет. Отец читал мне сказки, другие хорошие книги, пока я сам не научился складывать буквы в слова. Если родители не получают удовольствия от книги, то и ребёнок не научится получать радость от чтения.

2. У меня были замечательные учителя в школе, влюблённые в русскую литературу, и свою любовь они передали мне. Каждый их урок был для меня словно открытая книга…

Школьные уроки должны учить ребёнка мыслить самостоятельно, понимать произведение, видеть в нём второй, а то и третий план. Ведь того же Пушкина невозможно постичь до конца — при каждом последующем прочтении будут открываться новые духовные пласты.

Книга должна стать способом бесценного общения. Читатель говорит с мудрым, вдохновенным собеседником, и это делает его самого умнее и глубже.

3. Если юноша с ранних лет любит поэзию, имеет вкус к хорошей литературе, своё суждение и критерии оценки, может отличить подделку от настоящего, он научится противостоять ужасающему сленгу и порнухе, которые несёт мутный поток Интернета.

Человек может быть прекрасным специалистом, физиком, инженером, моряком, но если он не читает, не наполняет душу новым смыслом, не стремится к познанию, он останется малоинтересной личностью. Наша школа всё-таки закладывала хоть какие-то основы гуманитарного образования. А сегодня даже дикторы и телеведущие плохо знают русский язык и основы родной литературы.

Игорь Золотусский, критик, писатель, эссеист:

1. Когда мне было 8 лет, я заболел, и мама прочла мне «Войну и мир» — всю от начала до конца. Персонажи этой книги сопровождают меня всю жизнь, словно живые люди.

Одно дело, когда дети сами прочтут что-то, другое — когда им читает родной человек, которому они верят. Звучащий текст глубже проникает в душу, действие ярче возникает в воображении. К сожалению, сейчас никто не читает вслух ни по радио, ни по телевидению. С экрана несётся бандитская речь, какой-то волапюк, грамотный человеческий язык стал редкостью…

Хорошо, что ещё остались родители, не только читающие своим детям, но и пишущие для них. В Наро-Фоминске живёт инженер Игорь Малышев, который пишет чудесные фантастические сказки и повести для своего сына. Пока напечатана только одна, под названием «Лис». Есть журнал «Кукумбер», где публикуются хорошие произведения для детей современных авторов. К сожалению, всё это крохи в море «глянцевых» безделушек.

2. Не думаю, что детям нужен литературоведческий анализ. Скорее, художественный комментарий учителя, чтобы ученик почувствовал прелесть языка, отношение автора к героям и т.д. Конечно, учитель должен обладать даром слова, умением строить диалог с детьми.

3. Компьютерные технологии овладели всем миром, и справиться с этим нашествием, увести ребёнка в сторону хорошей литературы могла бы только семья. Увы, современные родители зачастую тоже прагматичны, ориентируются больше на прикладное знание, на голую информацию. И растят поколение, занятое узкой профессиональной деятельностью, закрытое для искусства, для живого слова. А ведь человек без чувства слова — это то же самое, что инвалид, лишённый зрения, слуха, обоняния: он не сможет объясниться в любви любимой девушке и даже рассказать о запахе цветка…

Лев Аннинский, критик, писатель:

1. Когда в раннем детстве мне читали вслух, я смысл считывал сначала с лица читавшего, и уж потом — с текста. А когда в школе я услышал Гоголя в исполнении учительницы, то её непроизвольное «Ах, какая прелесть…» подействовало на меня куда сильнее, чем «обличение мелкопоместного дворянства».

2. Литературоведение должно быть в «ловушке». Чтобы ученик, не склонный к филологии, имел возможность пройти мимо и усвоить необходимый минимум знаний о тексте, не забивая себе голову тем, что ему неинтересно. Но чтобы другой ученик, тот, в котором сидит потенциальный литературовед, расслышал зов профессии. Позднее всё отзовётся.

3. Компьютер — это революция в деле хранения, поиска и передачи информации. Но Слово как её первоэлемент незыблемо. Как оставалось оно незыблемо, когда устное предание сменилось свитками с писанием, а свитки — книгами. Вытеснит ли книгу монитор? Микроэкран? Аудиодиск? Не думаю. У книги остаётся великое преимущество: её можно читать, размечая, то есть читать, как тебе надо, а не как тебе запрограммировали.

Чтобы ребёнок полюбил книгу, надо, чтобы книгу любили родители.

Лариса Васильева, писатель:

1. Мои мама, тётя и бабушка были людьми книги: они читали мне и Лермонтова, и Жуковского. По стихам Лермонтова я научилась читать, и одно из первых неизгладимых впечатлений — это «Умирающий гладиатор» с его ликующим Римом и страшным убийством. Была война, книги достать было трудно, и к нам наведывался глухонемой человек, предлагавший их напрокат, за небольшую плату. И тётя платила с трудом заработанные крохи за драгоценную возможность почитать.

2. Всё, что пахнет литературоведением, для меня скучно, несмотря на то, что оно было моей профессией. Оно убивает живой читательский интерес. Из Пушкина и Маяковского сделали мумии, хотя они живые люди, страдающие, ошибающиеся, радующиеся. Пушкиноведение мне неинтересно, а вот «пушкиночувствование» — да. Конечно, нужно изучать и Белинского, но в моё школьное время его было слишком много, да и сейчас, видимо, не меньше.

3. Компьютеризация — это само по себе ни хорошо и ни плохо; это естественное событие. Думаю, что это надо пережить. Компьютерное поколение придёт и уйдёт, а книга останется.

Некоторые фильмы 40-50-х годов уже сегодня невозможно смотреть из-за качества плёнки, а древние книги можно переиздавать и читать снова. Никакой экран так не будит моё воображение, как печатные страницы: на них я вижу и Наташу Ростову, и Грушеньку такими, какими мне хочется их видеть, а не их образы, навязанные кем-то. Жизнь книги долговечна, а компьютера как носителя информации — нет. Если вор заберётся ко мне в комнату, он унесёт это приспособление, а мою рукопись не тронет. Её издадут, и она проследует дальше во времени.

Приглашение к разговору

Действительно, демонизировать компьютер не стоит. Пока он доступен далеко не каждой семье, и далеко не в каждой его имеющей есть выход в Интернет.

Гораздо тревожнее то, что и дети, не знакомые с «территорией неограниченной свободы», не читают. Видеоряд вытесняет книгу. Сериалы и телешоу — жвачка, не заставляющая думать и анализировать.

Так ли фатально происходящее? Нам, как и участникам сегодняшнего опроса, кажется, что выход всё же есть. Но найти его, приоткрыть ребёнку дверь в мир литературы могут лишь родители и учителя. Готовы ли они к этому?

Приглашаем к разговору мам и пап, бабушек и дедушек, педагогов и руководителей органов образования. Мнение последних, думаем, очень хотят услышать все. Именно чиновники урезают школьную программу по литературе, утверждают учебники, превращающие живое слово в скучную схему, и придумывают экзаменационные тесты, рассчитанные исключительно на механическую память.

Духовное богатство в нынешние прагматичные времена, по их мнению, лишняя роскошь?

Ждём ваши мнения по электронным адресам gam@lgz.ru, mazurova@lgz.ru