Актер — зависимая профессия, всё время кажется, что завтра не позвонят, рассказывает актриса и театральный педагог Евгения Дмитриева. Молодое поколение артистов она искренне жалеет — ничего хорошего режиссеры им сегодня не предлагают. Поэтому и претензий к их работе, по ее мнению, быть не может. Об этом актриса рассказала «Известиям» накануне выхода в прокат фильма «Хэппи-энд»
— Мне рассказали, что роль Ирины в «Хэппи-энде» изначально прочили вам. Это так?
— Если честно, для меня это новость. Когда пришла на беседу с режиссером Женей Шелякиным и мне дали сценарий, подумала: роль или какая-то непонятная или не выписана как следует. Весь следующий месяц со мной никто не выходил на связь, и я решила: «Конечно, как сниматься в России в снегу и в слякоти, так это я, а как в Таиланд лететь — не я».
Но потом мне все-таки позвонили и утвердили. Проб у меня не было. Возможно, потому что исполнитель главной роли Миша Гомиашвили тоже хотел со мной сниматься. И мы с ним работали душа в душу.
— Жанр фильма заявлен комедией. Но знаю, что члены съемочной группы плакали, читая сценарий.
— Сейчас картина действительно позиционируется как комедия и название соответствующее. Но, на мой-то взгляд, это все-таки трагикомедия. Главный герой прожил большой кусок жизни, у него взрослый сын, но он всё же решается сделать резкий шаг, всё изменить. Я его в этом поддерживаю. Думаю, чем меньше мы боимся, тем больше разных интересных событий с нами начинает происходить.
— Кстати, по данным социологов, всё больше людей после 60 лет начинают осознавать, что многое еще ждет их впереди. Вы с этим согласны?
— Думаю, так и есть. У меня у самой дети появились довольно поздно. Если бы я рожала в советские времена, то не только бы считалась старородящей, но меня бы, мне кажется, даже за порог больницы не выпустили — лежала бы на сохранении с первого до последнего месяца. Но сейчас, к счастью, всё меняется. Представьте только — 29 декабря я принимала у студентов экзамен, а 10 января родила дочь Марусю.
— Тяжело было работать?
— Я уже даже не работала, просто лежала на прогонах (смеется). Мне ставили в зале кровать, и я все смотрела лежа. Так что социологи не врут, жизненный путь человека растягивается. Сегодня у женщины в 40 лет всё только начинается, и это прекрасно. А раньше в 40 женщины были уже практически бабушками: вот тебе огород и пенсия не за горами.
— В последнее время всё чаще читаю высказывания уважаемых артистов о том, что кино стало излишне откровенным. Николай Бурляев, например, сказал, что никогда не поймет актрис, обнажающихся в кадре, потому что их дети могут увидеть маму в непристойном виде. Для вас это проблема?
— Нет. Я не раздеваюсь в кадре направо и налево. Сцену с обнаженкой в «Зазе», например, я сама попросила добавить, ее не было в сценарии. Мы ее с режиссером Андреем Силкиным сами придумали и сняли втихую, даже продюсеры были не в курсе. Но без этой сцены мотивация героев была бы непонятна.
У меня в кино не было мерзких сцен. Не знаю, почему Бурляев так говорит… Что может быть прекраснее человеческого тела? Отношусь к откровенным моментам в фильмах спокойно. Наши дети такие продвинутые, они с младенчества пользуются интернетом. Меня гораздо сильнее пугает, если они в своем неокрепшем возрасте вдруг наткнутся на какой-то непристойный сайт. А волноваться о том, как ребенок среагирует на грудь? Да они нам через пару лет про эту грудь расскажут больше, чем мы сами о ней знаем.
— Объясните мне как педагог, почему так критикуют молодое поколение артистов? Говорят, что они везде одинаковые.
— Мне очень жалко молодых артистов. Где-то прочитала рассказ Эльдара Рязанова о том, что «Служебный роман» он снял за девять месяцев. Девять месяцев! Представляете, какая была проработка, как они писали сценарий, готовились, репетировали, сколько часов в день снимали? У нас просто нет такого количества времени, мы живем в других условиях кинопроизводства — например, «Хэппи-энд» был снят всего за полтора месяца.
Что хорошего предлагают нашим молодым артистам? Где замечательные сценарии, которые я вижу в европейском и американском кино? Ведь наверняка у нас тоже есть прекрасные талантливые сценаристы. А долго ждать сценарий — очень затратная история. Но как только артисту попадаются хорошие материал, режиссер и команда, он тут же выстреливает.
Лично у меня нет претензий к коллегам. У нас много шикарных актеров. Единственный минус — нет надобности или желания искать новые лица, имена. А у артистов нет возможности постоянно отказываться от проектов. Актер — зависимая профессия. Нам всё время кажется, что завтра не позвонят.
— Возможно, образование перейдет в онлайн. Как думаете, школьники и студенты от этого приобретут или потеряют?
— Онлайн-образование — это ужасно. По крайней мере не вижу никаких перспектив в переходе на онлайн школьного, театрального и музыкального образования. Мой сын Марк занимается игрой на аккордеоне, и если в сентябре он пойдет в музыкальную школу, я очень удивлюсь, потому что уроки в Zoom его сломали. Мы с ним еле-еле записали экзаменационную работу, чтобы отправить педагогу. Одно дело, когда играешь произведение на отчетном концерте — ошибся, просто пошел дальше. Но на записи слышен каждый лишний шорох. То же самое я думаю о работе театральных вузов — онлайн не имеет никакого отношения к театру.
Правильно Кирилл Серебренников сказал: раньше были знания, а сейчас сведения. Наша система образования и так далека от идеала, но если она уйдет в Zoom, я, пожалуй, займусь подпольным бизнесом. Соберу несколько знакомых детей, найму педагога по литературе — пусть приходит и учит их дома. К другой семье ребята будут ходить на математику, например. Ничего другого нам не останется.
— Как вы выдерживаете этот марафон: преподаватель, актриса, жена, мама двоих детей?
— Очень благодарна всем своим домашним — у меня мощнейшие тылы. Когда я говорю, что мы с мужем занимаемся семьей и детьми вместе, то это реально вместе. Муж может и посуду помыть, и с детьми остаться, и Марусю спать уложить. Плюс у нас есть бабушки, дедушки и няня. Благодаря им я могу спокойно уехать на съемки. Иначе такой темп жизни я бы просто не осилила. Пандемия немного всех тормознула, но, к счастью, наша семья ее лихо проскочила. Мы ощутили ее только в отсутствии работы.
— Неужели не конфликтовали?
— Конфликты, конечно, случались. Как и у всех. Ну, покричали немного, это нормально. Понимаю, что для многих семей это время стало непростым. Когда все работают и видят друг друга только по вечерам и выходным, а потом оказываются в замкнутом пространстве на несколько месяцев… У Ольги Книппер-Чеховой однажды спросили, как они с Антоном Павловичем Чеховым сохранили брак. Она ответила: «Просто мы редко встречались». В ее словах есть смысл.
— Сильно нервничали из-за финансовой нестабильности?
— Конечно, мы ведь потеряли кучу проектов. Жили на запасы. Но тяжело было не только материально, но и физически. Мы же работаем без выходных и праздников, ездим куда-то постоянно, а тут оказались закрыты. Но нам удалось отнестись к этому философски, сняли дачу, занялись детьми. Наш сын Марк сразу предложил: «Давайте огород сажать! Вскапывайте землю, посадим картошку». Я в ужасе: «Какую картошку, Марк? Она стоит 20 рублей. Давай купим, с ума сошел?» Но он настоял на том, что мы сами ее вырастим. Ему даже какая-то соседка парник дала.
— Вы всегда такая улыбчивая, с хорошим настроением. Кажется, что в вашей жизни вообще нет негатива. Но так, наверное, не бывает?
— Конечно, не бывает. У меня куча проблем, масса страхов. Всегда счастлив может быть только идиот. Просто я считаю, что грузить людей своим плохим настроением неприлично. Да и никому это неинтересно, у всех свои сложности. О том, что порой скрывается за беспечной улыбкой, я могу рассказать лишь нескольким близким подругам. Посидеть, поплакаться, попереживать, пострадать. А потом встать и с такой же улыбкой жить дальше
Наталья Васильева
