Во многих семьях коронавирус столкнул лбами близких людей. Жена нервничает: «Протри скорее ключ спиртом, ведь я же нажимала им на кнопку лифта…», а муж смеется в ответ: «опасность надуманная, где они, в России, эти зараженные?…». У подростков свой, непоколебимый взгляд на происходящее: «Я не заражусь, молодежи это не грозит, хочу тусоваться с друзьями!». Да и многие старики отмахиваются: «Войну пережили, а тут какой-то вирус…»
Как найти оптимальный вариант поведения в опасный период и, главное, как довести его до сознания своих беспечных близких? Вместе с психотерапевтом Евгением Зингером разбираемся в том, что творится в головах у людей и как влиять на позицию близких.
– Сейчас в обществе наблюдается процесс поляризации между людьми. А если дома начинаются ссоры по поводу всей этой ситуации, то это добавляет напряженности в и без того нервозную обстановку. При этом разница полюсов существенная. На одном те, кто говорит, что это вообще все полная чушь, мифы, конспирологическая теория заговора. С другой стороны, совершенно панические настроения, когда люди ведут себя так, будто наступил конец света. Как практикующий психолог постоянно с этим сталкиваюсь. Это две крайности, и обе продиктованы общей ситуацией неопределенности.
Во-первых, непонятно, какова на самом деле степень опасности. В гигантском потоке можно найти одну информацию с прямо противоположными интерпретациями. При этом наша нервная система устроена так, что ей очень сложно находиться в ситуации опасности и неопределенности. У нас есть инстинкты – надо выживать. А в этой ситуации что делать? Я вижу, что люди стали очень раздражительные. И понятно, почему.
Второе. Люди столкнулись с непривычной ситуацией, и вроде мы сами опасности не видим глазами, но меры, которые предпринимают разные государства, беспрецедентны. Они говорят о том, что опасность очень серьезная. Это вводит психику в ступор. Пока мы не успели ко всему этому приспособиться. Если так три месяца поживем, мы, может быть, и приспособимся, но пока это сильнейший стресс.
Не говоря уже о том, что карантин, вынужденное нахождение дома, экономические последствия и пр. бьют по очень глубоким слоям нашей психики. В нашей стране, когда ограничивают свободу, это очень острая ситуация. Тюрьмы, концлагеря – это все в крови народа. Есть предвидение опасности, но откуда она придет и когда, непонятно. Поэтому постоянно надо быть «на стреме». На это тратятся большие ресурсы организма.
В таком стрессе психика долго находиться не может. Включаются защитные механизмы, у кого какой наиболее развит. У кого-то включается отрицание, и такой человек говорит: да вообще ничего не происходит. А у другого включается тревога, и мы получаем противоположный полюс – панику. У третьего защитная агрессия, мол, найдем, кто виноват, и тогда опасность как будто бы минует.
– Сейчас даже близкие люди подчас перестают понимать друг друга.
– Когда поляризация в семье достигает точки кипения, здравомыслящие, любящие друг друга люди начинают ссорятся, доказывая с пеной у рта друг другу свою точку зрения. И вот это желание что-то доказать – на самом деле, попытка упорядочить неопределенность и хаос. Хоть как-то. Получается, что они ругаются, потому что защищаются от этой болезненной неопределенности и беспомощности.
– И что же делать, если партнер не понимает очевидных для тебя вещей, не соблюдает необходимых с твоей точки зрения правил?
– Когда один из партнеров видит, что происходит с другим, то лучшее, что он может в этой ситуации сделать, это попробовать как-то успокоить, поговорить об этом. Выслушать. Соглашаться-то необязательно. Этого абсолютно достаточно для того, чтобы существенно снизить тревогу того человека, который, по-вашему, излишне паникует. А того, кто слишком беспечен, заставит прислушаться к вашему мнению. Раз вы его выслушали, то и он вас будет слушать. Хуже всего, когда каждый твердит свое, не внимая собеседнику.
– А что делать, когда подростки не желают мириться с ограничением свобод, у них напрочь отсутствует страх…
– Если подростку сказать: ты с этого момента никуда не ходишь, сидишь дома, понятно, что будет бунт. В психологии есть выражение – говорить на языке потребностей. Например, сказать: дочь, я тебя очень люблю. Да, я понимаю, что ситуация неопределенная. Я понимаю, что ты с этим не согласна, и имеешь на это право. Но я очень беспокоюсь. Пойди мне, пожалуйста, навстречу.
Любое живое существо, если его пытаются посадить в клетку, сопротивляется. Подростки склонны к высокому свободолюбию. Поэтому если хотите что-то объяснить на языке, который подростку понятен, то нужно говорить не «я тебе запрещаю», а «мне страшно, пожалуйста, помоги мне».
– А как вести себя с бабушками и дедушками, которые не желают понимать серьезность ситуации?
– Бабушек-дедушек тоже надо поддерживать. Говорить им: «Если ты принимаешь все необходимые меры: не выходишь из дома, тебе привозят продукты, – конечно, это неудобно. Но это же не навсегда. Ну, месяц, ну, два. Потерпи, пожалуйста». Потому что, конечно же, человек на самом деле боится умереть, и за его скептическим отношением к опасности часто стоит бравада.
У меня есть еще один совет, он совсем простой. Если услышать друг друга не получается, это тоже нормально. И если есть возможность, пусть кто-нибудь из супругов на дачу поедет. Ничего не случится, если пару-тройку недель люди поживут раздельно в сложившейся ситуации.
Ирина Бричкалевич
