В середине января соцсети облетело тревожное сообщение волонтеров из общества поиска пропавших: «Город Навои (Узбекистан). Найден молодой человек. На вид 25–30 лет. О себе ничего не помнит. Документов нет. Разыскиваются родственники». И фото. На нем — заросший бородой бомжеватого вида парень. Куртка из кожзама, ботинки — все как с чужого плеча. Взъерошенная неухоженная копна светло-русых волос. Явно не узбек… Сидит на бордюре, колени обхватил руками. Неуютно ему. Глядит в объектив фотоаппарата — будто что-то спрашивает, пытается узнать, но не узнает. Не то сумасшедший, не то впервые в жизни увидел камеру.
Как происходит потеря памяти и существуют ли группы риска по амнезии? Можно ли вернуть потерянные воспоминания? Почему преступники стали предпочитать не убивать своих жертв, а стирать им память? Обо всем этом в расследовании «МК».
Кадр из фильма “Первобытный страх”.
Электронная листовка с фотографией в красной рамке — визитная карточка волонтеров-поисковиков — в считаные дни облетела Интернет. Тотальная гаджетомания сделала свое, на этот раз благое, дело. Очень скоро выяснилось имя странного парня — Денис Кригер, 30 лет, родился в Навои. Там же учился в школе. Уже во взрослом возрасте уехал вместе с мамой в Москву, вроде как на заработки. Мама здесь, в столице, и умерла. Папа — в прошлом ликвидатор аварии в Чернобыле. Родных братьев-сестер нет, есть двоюродные да еще седьмая вода на киселе. Сам Денис подрабатывал то экспедитором, то грузчиком.
Поиском родственников занялись… нет, не полицейские. Подключились журналисты с одного из федеральных телеканалов. Дениса взял под опеку местный бизнесмен по имени Дмитрий. Переодел, переобул. Подсуетился насчет документов, поговорил с кем надо по поводу оформления парню узбекского гражданства.
Вот на этом месте впору бы с облегчением выдохнуть и сказать: «Ну слава богу!», и порадоваться за не совсем еще одеревеневшую душу постсоветского человека. Однако до хеппи-энда тут еще плыть и плыть. Ведь всю информацию о молодом человеке раскопали волонтеры с репортерами. Сам же парень о себе не помнил ровным счетом ничего. Имя, фамилия, лица родных, момент переезда из Москвы в Навои — пустота. Белый экран.
Денис Кригер, потерявший память... Фото: socseti.
...и снова нашедший себя. Фото: socseti.
«Я спросил у ясеня…»
— Все истории людей с амнезией начинаются практически по одному сценарию, — говорит директор Центра судебной психиатрии им. Сербского Зураб Кекелидзе. — Человек вдруг обнаруживает себя где-то. Чаще всего это или опушка леса, или обочина трассы, или электричка. Это место для него незнакомо. Он не может понять, ни как там очутился, ни что делал до этого. О себе он также не помнит абсолютно ничего.
Центр Сербского — единственная в нашей стране клиника для людей с нарушениями ментальности, где не только содержат психически больных или косящих под таковых зэков, но и профильно лечат амнезию. Ту самую загадочную, жуткую и безумно притягательную для кинорежиссеров форму потери памяти, когда человек вдруг — за долю секунды — осознает, что его в буквальном смысле стерли. Первые сцены самых кассовых триллеров с этого и начинаются: герой неожиданно понимает, что ничего не понимает. Вслед за этим — паника, страх, отчаяние. И главный вопрос: «Кто я?!»
Но оказывается, этот самый вопрос мы все без исключения задаем себе каждый день. Точнее, всякий раз, когда просыпаемся. Этот мозговой процесс проходит в фоновом режиме и абсолютно незаметно для нас. За мгновение после того, как человек открывает глаза, его сознание успевает ответить сразу на три вопроса. Первый — где я? Второй — почему я здесь? И, наконец, — кто я такой? Если в ответ пришла информация (любая, от «я дома, я здесь всегда сплю, я Вася» до «черт его знает, что за квартира… ах, да, я сюда забрел после клуба, не знаю, как зовут эту девушку, я Петя… нет, все же Вася»), в следующий момент наступит окончательное пробуждение или вы спокойно отправитесь спать дальше. Это уж как решите. Но если хотя бы на один из вопросов ответа мозг не получит, весь процесс выйдет из тени и станет явным. Именно это и происходит с людьми, внезапно потерявшими память.
«Первобытный страх»
Хорошо одетый мужчина стоит на железнодорожной насыпи посреди леса и тупо глядит на рельсы. Он не знает, что это за блестящие длинные палки, почему они такие длинные и зачем они накрепко привинчены к земле. Он не помнит, как его зовут и как он здесь оказался. Мужчина не знает, в каком направлении идти, но чувствует, что двигаться надо вдоль этих… как их… Блестящих и длинных. Вдруг он слышит незнакомый звук. С каждой секундой звук становится все громче. Он оборачивается и видит странное темное существо, с огромной скоростью приближающееся к нему. Существо летит по длинным сверкающим палкам и вдруг издает жуткий пронзительный гул, от которого закладывает уши. Мужчина в ужасе понимает, что монстр заметил его. Надо бежать!
— Вы понимаете, что он подумал, будто поезд — это хищный зверь, который его может поймать и убить? — Зураб Кекелидзе не называет имен своих пациентов, но заверяет, что память им всем удалось восстановить. — Он испугался, что электричка сейчас слезет с рельсов, повернет в его сторону и схватит.
По словам психиатров, человек с амнезией напрочь забывает обо всем, что связывало его с современным миром. Но самое главное, что потеря воспоминаний — это еще и потеря чувств. И ладно если прошла страсть к мотоциклу. А как быть, если это жена, с которой счастливо прожил 20 лет?
— Один мой пациент, как выяснилось, был женат, — рассказывает Кекелидзе. — Жены своей он не помнил, но при помощи тогда еще милиции нам удалось ее отыскать. Показали ему фотографию. Узнаешь эту женщину? Нет. Это, говорим, твоя жена, ты с ней жил, у вас дети. Ни один мускул на лице не дрогнул. Когда она приехала в клинику, то захотела забрать его домой. Он был не против. Мы тоже: все-таки в привычной обстановке отдельные воспоминания могут начать возвращаться сами собой.
Однако дома оказалось, что беспамятный муж ровным счетом ничего не испытывает к той, которая отдала ему лучшие годы своей жизни. Более того, ночью он окончательно сконфузился, так как не понимал, что надо делать в постели и чего она от него вообще хочет.
— Личность вследствие амнезии распадается, — объясняет доцент кафедры нейро- и патапсихологии МГУ им. Ломоносова Илья Плужников. — Уходят такие эмоции, как любовь, привязанность. Человек в прежнем виде существовать перестает. Ведь одна из важнейших функций памяти — это интеграция личности.
Но бог с ней, с любовью. А вот можно ли прожить без бутерброда или тарелки супа? Ведь, как говорится, голод не тетка…
— Однажды у нас в Центре раздался телефонный звонок. Звонили из полиции, — вспоминает Кекелидзе. — К ним в отдел забрел мужчина без документов. Подошел к дежурному, говорит: «Мне плохо». Чего, спрашивают, плохо? Голова болит? Нет. Нога-рука болит? Тоже нет. Оглядели его, не ранен. Но все равно видят, что с ним что-то не так. Решили вызвать «скорую». А его усадили за стол, налили стакан чаю, дали булку. Сиди, мол, жди доктора, отдыхай пока. Тот глотнул чаю, откусил один раз от булки и вдруг начал рыдать. Понял, почему ему было плохо. Он был голоден, но забыл. Забыл, как это чувство называется и что голод надо утолять едой.
Амнезия может стереть инстинкт продолжения рода и удовлетворения голода. Человек может забыть, как его зовут и даже какого он пола. Но ужас перед болью и хищной агрессией помнить будет. Нейропсихологи говорят, что этот страх в нас засел на уровне ДНК с того времени, как люди охотились на мамонтов. И то, что мамонта надо зажарить на костре и слопать, мы забыть можем, а то, что в костре можно сгореть или мамонт сам может поднять охотника на клыки, — нет.
«Проще стереть, чем убивать»
— Амнезия — это всегда результат внешнего воздействия одного человека на другого, — уверен Зураб Кекелидзе. — Человека можно опоить, как в народе говорят, одурманить. Все это делается при помощи химических веществ.
Причем в поисках этой химии вовсе необязательно рыскать по темным подворотням, назначая опасные встречи с наркодилерами. Достаточно пилюль из обычной аптеки.
Конечно, смешав анальгин с активированным углем, зловещий коктейль для стирания памяти не получишь. Однако, как признаются психиатры, перечень препаратов, способных серьезно влиять на возможность запоминать и воспроизводить воспоминания, достаточно широк. В первую очередь это многие назначаемые психотерапевтами транквилизаторы и нейролептики (особенно в сочетании с алкоголем), а также антидепрессанты. Правда, их раздобыть не так-то просто — отпускаются из аптек эти лекарства строго по рецепту. Но есть и куда более доступные варианты. Вот, например, один весьма опасный препарат (название по этическим соображениям опускаем). Показания к применению читаются как триллер: «для стимулирования седации и амнезии перед проведением медицинских процедур, а также в качестве смертельной инъекции». То есть это препарат, специально созданный для того, чтобы или заставить забыть, или убить. Производится чудо фармацевтической мысли в Германии, а применяется активно в странах, где разрешена смертная казнь. У нас в свободной продаже его нет. Однако в Интернете есть частные объявления о продаже. Спрашивается, зачем?..
— Даже обычные глазные капли могут влиять на мозг и память, — говорит психиатр. — Они ведь действуют на глазной нерв, который напрямую связан с мозгом. Офтальмологи об этом прекрасно знают. Только вам не скажут никогда.
А вот портрет типичной жертвы амнезии, который составили психиатры. Мужчина (женщины теряют память гораздо реже), от 25 до 40 лет, из не вполне благополучной семьи, образование любое, если и работает, то явно не топ-менеджер. Не алкоголик, но выпить любит. Незнакомых компаний не чурается, общителен. Податлив, внушаем. Именно такие в основном и попадаются на удочку злоумышленников с пробиркой адского коктейля в кармане. Конечно, здесь любителей острых сюжетов о происках спецслужб и гениальных агентах, подслушавших чужие секреты, ждет настоящий «облом». Обычно сценарий куда проще и совсем не тянет на «Оскар». Электричка, развеселая компания поддатых мужичков. Приглашают к себе одиноко скучающего у окошка новичка. Мол, третьим будешь? Тот, естественно, соглашается. Дальше картишки, водочка. Всем разливают из одной бутылки — вроде ничего подозрительного. Раз все пьют, значит, без отравы. И тут жертве предлагают сок в качестве запивки. Он, разумеется, уже изрядно захмелел и попутчикам своим всячески доверяет. А когда бедолага отключается (при этом у него могут оставаться открытыми глаза, но он не будет понимать, что с ним происходит), его просто грабят и забирают все документы.
Это, как говорят психиатры, только один из рабочих сценариев. Те же методы используются и для расправы над конкурентами или неугодными бизнес-партнерами. В этих случаях жертва чаще всего обнаруживает себя в лесу.
— Потерять память может далеко не каждый, — уверен Илья Плужников. — Для этого нужен особый тип личности. Это личность незрелая, истерическая. Зрелый человек склонен к переосмыслению. А такие люди изначально заточены под бегство от реальности, которая их не устраивает.
«Слепая стенография и духовные скрепы»
— Человек с амнезией забывает, что такое компьютер, и даже не может дать название этому предмету по картинке, — говорит Кекелидзе. — Но если он до потери памяти умел вслепую печатать или писать программы и мы сажаем его за компьютер, он автоматически начинает все это делать.
Шерлок Холмс говорил, что человеческая память — это чердак. И все зависит от того, как на этом чердаке распределить накопленное с годами барахло. Психиатры с книжным гением сыскного дела полностью согласны. Причем, как утверждают мозговеды, на нижней полке нашего чердака всегда лежат не воспоминания о детстве или любимом человеке, а отработанные и хорошо закрепленные навыки. И этот принцип организации мозгового хранилища очень помогает врачам расследовать каждое дело о «стертом» пациенте. Умеет играть на пианино, значит, возможно, музыкант. Вдруг заговаривает по-фински? Или переводчик, или жил в Финляндии. А дальше — дедукция, дорогой Ватсон!
Но бывает и так, что человек абсолютно ничего не помнит, но просто-таки бьет себя пяткой в грудь: я, мол, так поступить не мог! Не мог, потому что не мог никогда.
— С одним из моих пациентов нам удалось в какой-то момент восстановить определенный участок его потерянных воспоминаний, — рассказывает Зураб Кекелидзе. — Но один момент постоянно выпадал. Он вспомнил, что его жена ходила беременная, потом — как он нянчился с малышом. Но не мог вспомнить день, когда забирал их из роддома. Я спросил его: а может, вы не ездили их встречать? И тут он просто разразился гневом: «Как это так, не ездил? Я не мог! Это не в моих правилах!» Пытались и так, и сяк вспомнить. Не получается. Я тогда для себя предположил, что, возможно, на самом деле он и не был в роддоме, а проводил время с любовницей. Но так как этот поступок противоречит его же собственным устоям, мозг специально блокирует это воспоминание и не выпускает его наружу.
Кстати, именно этот маленький феномен — блокировать отдельные эпизоды — внутри огромного и пока еще откровенно мало изученного феномена амнезии вызывает неутихающую бурю споров между отечественными специалистами и западными. Американские психиатры считают, что внезапная потеря памяти является диссоциативным расстройством личности и возникает на почве пережитого сильнейшего эмоционального потрясения. В результате происходит блокировка памяти как защитная реакция от еще более сильных страданий. А чтобы защититься еще сильнее, мозг порой формирует ложные воспоминания вплоть до создания новой личности с новым прошлым, именем и родом занятий. Это состояние очень хорошо показано (пусть и изрядно приукрашено, как говорят психологи) в фильме Мартина Скорсезе «Остров проклятых», где герой Ди Каприо мнит себя федеральным маршалом, расследующим исчезновение пациентки из клиники для душевнобольных опасных преступников. При этом он прекрасно помнит свое прошлое: пожар в квартире, в котором погибла его жена, и военные годы со штурмом концлагеря Дахау. Однако в конце фильма оказывается, что он сам — пациент этой клиники, а воспоминания о героическом прошлом — всего лишь способ уйти от страшной реальности, в которой он стал свидетелем убийства его настоящей женой их детей.
— Диссоциация, то есть распад личности, подтверждает тот факт, что к пациентам с амнезией даже после восстановления памяти иногда не возвращаются прежние чувства и они начинают совсем другую жизнь, — рассуждает Илья Плужников.
«Байки менталиста»
В популярном телесериале «Менталист» главный герой — бывший мошенник-телепат, ныне работающий с полицией, — то и дело вводит кого-то в транс. То преступников, чтоб вытянуть признание, то свидетелей, не желающих раскрывать имя злодея. Пару раз даже умудрился провернуть фокус с гипнозом, когда подозреваемые от ужаса не могли вспомнить, убивали они или нет. К тому же беспроигрышно угадывал, имитирует ли преступник амнезию.
Наверное, все это байки сценаристов? А вот и нет! Именно трансовые методики, а не таблетки, превращающие пациента в «овощ», — основа в лечении амнезии. И создали эти сеансы, образ которых удачно перекочевал на телеэкраны, не на Западе, а в Центре имени Сербского. Процедура введения человека в транс и путешествие по самым дальним закоулкам памяти — это их ноу-хау.
— Конечно, вылечить не сразу удается, — приоткрывает завесу тайны Зураб Кекелидзе. — Но за несколько месяцев вернуть человеку память можно. Постепенно, шаг за шагом проявляются картинки, отдельные события.
При этом, как объясняют психиатры, транс и гипноз — принципиально разные вещи. Под гипнозом человек не принадлежит сам себе. Выйдя из этого состояния, он ничего не помнит о том, что с ним делал гипнотизер. Находясь же в состоянии транса, пациент частично контролирует ситуацию, контактирует с врачом и потом может воспроизвести полученные в процессе сеанса воспоминания. Кроме того, трансовая методика рассчитана на сотрудничество медика и пациента. То есть без вашего желания вас в транс погружать никто не будет.
Кроме транса есть и более понятные обывателю способы вытащить на поверхность заблокированные воспоминания. В частности, метод кожно-гальванической реакции. Работает он по принципу, схожему с полиграфом. На теле пациента закрепляют датчики, а самого его сажают перед монитором. На экране начинают мелькать слова. Например, названия городов: Москва, Санкт-Петербург, Тверь. Компьютер фиксирует реакцию кожи всякий раз, когда мелькнет новое слово. И если реакция между словами «Москва» и «Тверь» выше, чем между «Тверь» и «Санкт-Петербург», значит, пациент, скорее всего, жил в Клину. Или в Солнечногорске. Но навряд ли в Гатчине или Бологом.
Однако существует и более суровая методика, созданная еще в конце XIX века и отработанная тогда на допившихся до потери памяти алкоголиках. Авторство ее принадлежит выдающемуся русскому психиатру Сергею Корсакову.
— Корсаков изучал пациентов с очень сильной тормозимостью следов в памяти, — рассказывает Илья Плужников. — Процесс торможения как раз и отвечает за блокировку воспоминаний. До Корсакова психиатры говорили о так называемой фиксационной амнезии. Якобы человек не фиксирует информацию.
Но Корсаков доказал, что на самом деле фиксируется все. Он провел очень остроумный эксперимент. Сначала приходил в палату к пациенту, здоровался, спрашивал, как самочувствие. Затем отворачивался, выходил за угол, через секунду возвращался и снова протягивал пациенту руку. Тот здоровался, будто видел доктора впервые. В следующий раз Корсаков, подходя к пациенту и протягивая ему руку, одновременно со словами приветствия колол бедолагу иголкой. Потом уходил за угол, через секунду возвращался и снова как ни в чем не бывало протягивал руку пациенту. Пациент хотел было ответить на приветствие, но вдруг замирал и прятал свою руку за спину. Он помнил, что рукопожатие связано с болью.
Что же касается симулянтов, то их психиатры могут раскусить за считаные минуты. По словам Зураба Кекелидзе, для этого достаточно первичной беседы. Здоровый человек, выдающий себя за душевнобольного, действует по законам логики: как бы в такой ситуации вел себя псих? Если же пациент реально ничего не помнит, логическое мышление у него отключается. Так что хитрецам, желающим откосить от тюрьмы под предлогом «я, может, и убил, но забыл», медики моментально укажут на дверь.
■ ■ ■
Дениса Кригера на днях выписали из психиатрической клиники в Навои. На свежих фотографиях его не узнать. Совершенно другой человек. Аккуратная стрижка, интеллигентное лицо. Улыбка во весь рот. По словам его «опекуна» Дмитрия, парню удалось кое-что вспомнить. Родителей, школу. Скоро закончится эпопея с оформлением гражданства, и молодой человек получит на руки необходимый для жизни комплект документов. Главное — паспорт. С ним он сможет отправиться на дальнейшее лечение. Возвращать Дениса узбекским врачам, при всем уважении к ним, волонтеры категорически не хотят. Но без помощи грамотных медиков ему не обойтись. И получить ее он надеется именно в Центре Сербского. Ведь все то время, пока историю Дениса раскапывали волонтеры и журналисты, ему рассказывали о том, что удалось найти. И пока никому наверняка не известно, что из этого он действительно вспомнил сам, а что просто принял как данность.
Татьяна Антонова
