Невероятно длинное письмо!
Уважаемый Владимир Владимирович, огромное Вам спасибо за «Курить, чтобы бросить!».
Сперва хотел дежурно поблагодарить и черкануть пару слов, но вот как-то письмо само написалось таким обширным. Невозможно таким людям, как Вы, писать в двух словах. Да и оно к лучшему. Кому смогу я ещё написать обширную эпистолу в наш век одностроковых чатов, смайликов и прочего упрощения?
В моей жизни в последние месяцы произошло много неприятностей. Я потерял работу. Не поступил во ВГИК, в который стремился. Бабушка заболела раком, ей вырезали грудь. Мама сошла с ума и находится в психиатрической больнице.
Мои творческие перспективы крайне туманны, поскольку уже три недели живу с бабушкой в другом городе (помогаю ей), а музыканты моей группы остались в Москве. Обидно – только по-настоящему сыгрались! Только начали ловить истинный кайф от репетиций! Теперь я снова один. А один, как известно, в поле не воин. Снова неопределённость...
В последние полгода отношения с мамой достигли апогея – в силу разного рода причин у неё за короткий срок развилась острая форма шизофрении. Отсутствие веры в завтрашний день и жизнь в однушке, в тесноте, фактически с социально опасным человеком, вслух жалевшей о том, что не сделала вовремя аборт (это ещё не самая крепкая любезность!), превратила мою жизнь в Ад.
На этом фоне появились крайне сомнительные дружки-пирожки, которые сначала показались живыми воплощениями Бога и с «помощью» коих я пристрастился к тяжёлым наркотикам. Познакомился с т.н. ханкой. Два с половиной месяца торчал, из них чуть больше месяца – «плотняком» (огромное заблуждение, будто черняга осталась в 90-х годах вместе с малиновыми пиджаками – только теперь она распространена куда меньше, да и по большей части не в Москве; мои «благодетели» гужевались в Химках).
Поначалу помогало чудесно! На материнские причитания и скандалы вообще внимания не обращал, буквально спал с открытыми глазами от блаженства.
А потом открылась «обратная сторона Луны».
Казалось бы, два с половиной месяца – срок крошечный. А корёжило после отмены аж четверо суток. По ощущениям, жутко жгло изнутри и не хотелось вставать даже за естественными надобностями. Казалось, депрессия в её самом психиатрическом смысле воцарилась во мне навечно.
Ценой немаленьких усилий удалось привести себя в подобие человечьего вида за день до переезда к бабушке в другой город – теперь мне попросту негде доставать это зелье.
Держусь. Иногда, понервничав, очень хочется «снять стресс», но усугублять положение ведь не лучший выход.
Да и потом, вся эта вакханалия начала напоминать натуральное самоубийство, просто другими методами. А суицидников я всегда презирал, хотя несколько полушутливых попыток, замешанных на кислом отваре гордыни и бравады, предпринял в прежние годы.
Нет, самоубийство – однозначно лажа.
Всё-таки держит меня на этом свете слабая надежда на то, что смогу выйти из пике и получу признание своей музыкой и прочим творчеством (наивный дурачок) и понимание того, что бабушку своей гибелью утащу в могилу за собой.
Бабушка у меня – чудесный человек. Знаток поэзии, живописи, прозы, человек безупречного вкуса, который пытается не безуспешно выработать и у меня с 15 лет. Умирать ей нельзя. Посему и решил взять в подобие рук всё то, что от меня осталось, перетерпел четыре дня крайне неприятнейших симптомов – и небритый, с ещё мутным взглядом, переехал к ней. Посильно стараюсь помогать.
Бабушка – патологическая оптимистка. В день со своими собаками гуляет по 5-7 километров. Когда даю советы отдохнуть и устроить себе неделю возлежания на диване (боюсь ведь: возраст, страшнейшее заболевание, а всё бегает аки девочка, умудряясь решать различные проблемы) – моментально вскипает и посылает по известному адресу, говоря о том, что если она ляжет, то уже не встанет.
Ведём разного характера культурные беседы. Обсуждаем услышанные/прочитанные песни, стихи и телепрограммы канала «Культура». Оба любим творчество Юрия Шевчука.
У бабушки – очередной курс химии. Накануне нашёл мужество ей всё о себе рассказать. Так как мой папаша, её сын, в 90-е был таким же опустившимся торчком, ситуация для неё не нова. Шутит про то, что «у нас у обоих реабилитационный период, да и у обоих – от химии, просто с несколько разным назначением этой химии», и верит в то, что моё будущее ещё не совсем безнадёжно…
А мне уже двадцать четыре, но я по-прежнему не записал ни одного великого альбома (да что там великого! хоть абы какой выпустить) и не выпустил ни одного сборника стихов.
Посудите сами: какое может быть состояние душевного здоровья у бездарности, которой всё детство до 18 лет твердили про некое вундеркиндиозное дарование (да простит меня русский язык), оказавшееся фантомным, лизоблюдским, слащавым набором букв?..
Жизнь опустила меня с небес на землю грешную, резко и болезненно.
Хотя в чём я виноват? Не я же себе дул в уши про предчувствия «великого будущего»... А то, что поверил в эту чушь и действительно возомнил себя потенциальным великим режиссёром/музыкантом/поэтом/журналистом – так трудно не поверить после стольких-то лет увещеваний!
О питии. В октябре-ноябре был пик. Почти каждый день – две-три бутылки портвейна. С ноября перестал гнушаться водкой, но только в компаниях (по причине её дороговизны). И так почти всё уходило на наркотики. Проблем с деньгами не было, несмотря на моё безработное положение. Где-то дней за десять до переезда к бабушке бросил.
... В последние месяцы пьянство заканчивалось если не валянием в грязных лужах, то дебошами и драками в общественных местах. Одному гражданину после попойки в его квартире в ответ на его хамство разнёс не только лицо, но и половину подъезда. На счастье, камеры не работали, а то бы попал за вандализм и драку как нечего делать.Удовольствия, в общем, уже никакого не было. Бросил – и не пожалел. В Новый год буду пить только сок яблочный, самый любимый.
Скажу грубо:
отрава – это бухло, запрещать его надо на государственном уровне.
Тоже зелье, превращающее человека в грязную, смердящую тварь.
Теперь настал черёд завязать с курением. Понял это, читая «Курить, чтобы бросить!». Поначалу читал её так, поверх букв. Но после того как матушку упекли «куда следует» и после переезда к бабушке, подарившей мне новый ноутбук, начал читать заново. И вот что скажу: я в восторге.
Писательский дар В.В. Шахиджаняна вкупе с моим переходом к трезвому образу жизни сотворили чудеса. Теперь выполняю все задания и читаю внимательнейшим образом не только текст, но и перехожу по ссылкам на Википедию. В частности, с большим интересом читал про жизненный путь академиков Мстислава Келдыша и Ивана Петровского (с последним во многом почувствовал родство душ). Его фразы про административную работу и тех, кто эту работу выполняет, – блестящи. Да и не только они, понятное дело.
Очень хочу больше не травиться гадостью с надписями на пачках про «превосходный отборный табак». И перестану, дочитав книгу. Я сказал!
Но пока тяга, конечно, довольно сильная, да и двух синдромов отмены сразу многовато, чтобы нагружаться третьим.
Страсть клеток организма к чёрной гадости ещё напоминает о себе. Хотя два месяца с хвостиком я уже не кололся.
Кинчев больше десяти лет торчал на этой отраве – и без эксцессов бросил, всё с ним хорошо. Я же тля и хиляк. Могу, например, взять и беспричинно заплакать. Ну вот слёзы просто текут и хоть тресни, это не из-за слабости духа или «девчачьих» сантиментов. На ровном месте.
Почему-то страшно шкалит раздражительность – с бабушкой, бывает, в ходе споров о том или ином произведении чьего-либо искусства доходим до экстремальных тонов. Правда, очень редко. Я ж всё понимаю, ей сейчас тоже несладко – химия разрушила нервную систему тоже ого-го как.
Но иногда орёшь и срываешься, просто не контролируя ситуацию. В таких случаях сжимаю зубы, кулаки и ухожу в лес, в глушь. Ору там во всё горло, вымещая гнев и ненависть. Разговариваю сам с собой (тоже помогает, хотя со стороны явно отдаёт шестой палатой. Но кто там, в лесной и непролазной глуши, меня видит кроме валунов да пней?).
Возможно, это письмо говорит обо мне как о полностью деградировавшем, разложившемся шизофренике и наркомане, рабе своих страстей. Так оно и есть.
Встав одной ногой в могилу, обратно не вылезают.
Молодость моя стремительно убегает семимильными шагами, все надежды юности рассыпались в пух и прах. Но пока жива бабушка – жив и я. Так что крест-то я на себе поставил, но искренне хочется бросить последнюю свою зависимость, которая длится восемь с половиной лет.
Здоровеньким уже не помру, но и от эмфиземы с раком тоже не хочется.
Обязательно дочитаю книгу «Курить, чтобы бросить!» до конца. И обязательно брошу курить.
Какой-то даже спортивный азарт появился! В 15 лет втянулся в курение, а сейчас – в «бросание».
