Для польского офицерского состава были созданы специальные лагеря в Старобельске, Осташкове и Козельске.
К концу февраля 1940 года в лагерях находилось 8376 офицеров и 6192 полицейских, пограничников и приравненных к ним лиц военного звания. Их сначала собирались обвинить по статье 58 ч. 13 (борьба с международным рабочим движением) и отправить в лагеря в Сибирь и на Дальний Восток.
Но в начале марта 1940 года Берия направил Сталину письмо, в котором утверждалось, что контингент польских заключенных — это «социально чуждые элементы», «заклятые враги советской власти, преисполненные ненависти к советскому строю…». «Военнопленные офицеры и полицейские, находясь в лагерях, пытаются продолжать контр-революционную работу, ведут антисоветскую агитацию. Каждый из них только и ждет освобождения, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против советской власти».
«…НКВД СССР считает необходимым дела всех заключенных поляков рассмотреть в особом порядке (без вызова арестованных и без предъявления обвинения и обвинительного заключения) с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку в составе т.т. Меркулова, Кобулова, Баштакова (начальника 1-го спецотдела НКВД СССР)». Первоначально тройку возглавил сам Берия. Потом его вычеркнули и вписали Баштакова.
Письмо фактически без поправок было перенесено в протокол заседания Политбюро за номером 144. Протокол был подписан секретарем ЦК И. Сталиным, а на письме кроме подписи Сталина подписались Ворошилов, Молотов и Микоян. На полях приписка: «т. Калинин — за, т. Каганович — за».
Тройка вынесла приговоры 21 587 полякам — кроме узников офицерских лагерей, было осуждено 11 тысяч гражданских лиц, в основном из образованного слоя — учителей, профессуры, священников, инженеров, фабрикантов, чиновников.
С 3 апреля по 13 мая 1940 года все приговоренные военные были расстреляны и захоронены в Катыни под Смоленском и у деревни Медное в Тверской области. Расстрелянные в харьковской тюрьме были захоронены в 6-м квартале лесопарковой зоны под Харьковом. Из Осташкова пленных перевозили в здание Управления НКВД в г. Калинине, в подвале которого находилась внутренняя тюрьма. Там было казнено 6000 человек. Трупы вывозили в сторону Медного. Их сваливали в одну кучу, закапывали экскаватором. В Катыни были погребены лишь те офицеры, которые находились в Козельском лагере.
Когда осенью 1941 года немцы подходили к Москве, в Тоцком и Татищевском лагерях стали спешно формировать национальные воинские части из пленных польских солдат. Выяснилось, что командовать ими было некому. С трудом нашли 1658 польских офицеров. Остальные были расстреляны.
О судьбе расстрелянных польских офицеров ничего не было известно три года. Польское эмигрантское правительство неоднократно запрашивало СССР по этому делу. Ответы были туманны. В беседе с польским послом Яном Котом 14 ноября 1941 года Сталин сказал: «Все же с этим освобождением происходят часто комические вещи». А в беседе с польским генералом Владиславом Сикорским 3 декабря 1941 года Сталин издевательски заметил: «Они бежали… Ну, скажем, в Маньчжурию».
Когда Смоленскую область захватили фашисты, могилы поляков были вскрыты, засняты и показаны в Польше. Комиссия Польского и Международного Красного Креста установила, что расстрел произошел весной 1940 года.
Советские власти пытались свалить убийство на фашистов: «Катынское дело» — это большая ложь, запущенная в обращение Геббельсом».
Для подтверждения этой лжи в 1944 году по инициативе советских органов власти была создана «Специальная комиссия по установлению и расследованию расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров» во главе с академиком Н.Н. Бурденко.
В качестве доказательства вины немцев за смерти польских офицеров приводился, в частности, факт убийства поляков пулями, выпущенными из немецких пистолетов «вальтер» модели П-38. Это соответствует действительности, но дело в том, что основной советский пистолет того времени ТТ для использования в массовых расстрелах плохо подходил. При этом фальсификаторы не учитывали тот непреложный факт, что Осташков, Медное и Козельск не были оккупированы немцами. Несмотря на то что мировой общественности стало широко известно, что ответственность за уничтожение польских граждан полностью лежит на советском руководстве, прежде всего лично на Сталине, советские представители на Нюрнбергском процессе попытались переложить вину за эти злодеяния на немцев, но просчитались. Им не удалось вставить Катынь в реестр нацистских преступлений.
Поляки рассматривают трагедию в Катыни в ряду преступлений, имевших целью обезглавить нацию, уничтожить цвет польской интеллигенции.
История «Катынского дела» продолжилась в письме Шелепина Хрущеву от 3 марта 1959 года. Цель очевидна: скрыть от мира черные дела своих предшественников, спрятать концы в воду. Письмо было написано от руки:
«Совершенно секретно
Товарищу Хрущеву Н.С.
В Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР с 1940 года хранятся учетные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, помещиков и т. п. из бывшей буржуазной Польши. Всего по решению специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21 857 человек.
Вся операция по ликвидации указанных лиц проводилась на основании Постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 года…
С момента проведения названной операции, т. е. с 1940 года, никаких справок по этим делам никому не выдавалось и все дела в количестве 21 857 хранятся в опечатанном помещении.
Для советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями. Тем более что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия, подтвержденная произведенным по инициативе советских органов власти в 1944 году расследованием комиссии, именовавшейся: „Специальная комиссия по установлению и расследованию расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров“.
…Выводы комиссии прочно укрепились в международном общественном мнении.
Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году по названной выше операции.
Для исполнения могущих быть запросов по линии ЦК КПСС или Советского правительства можно оставить протоколы заседаний тройки НКВД СССР, которая осудила указанных лиц к расстрелу, и акты о приведении в исполнение решений троек. По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке…
Председатель Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР
А. Шелепин
3 марта 1959 года».
Хрущев не осмелился разоблачить эту мрачную тайну Кремля. Тем самым он взвалил на себя тяжесть ответственности за злодеяния Сталина и Берии, проявив при этом характерную для него двойственность в поступках.
Вопрос о виновниках казни поляков тщательно и упорно скрывался от мировой общественности. В частности, 5 апреля 1976 года Политбюро рассмотрело вопрос «О мерах противодействия западной пропаганде по так называемому „Катынскому делу“. Заседанию предшествовала записка, подписанная Ю. Андроповым (КГБ), В. Кузнецовым (МИД) и К. Катушевым (ЦК КПСС):
„В последнее время империалистические центры идеологической диверсии, особенно крупные западные радиостанции, весьма часто начали возвращаться к так называемому „Катынскому делу“ в известной геббельсовской интерпретации“.
Лишь в апреле 1990 года Горбачев передал Ярузельскому копии материалов, связанных с катынской трагедией. При этом было особо подчеркнуто, что материалы были найдены в самое последнее время советскими архивистами и историками. В речи, произнесенной во время приема польского президента, Горбачев заявил: „Поляки стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров — рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки“. Горбачев лукавил: „злая рука“ была не только у Берии и его подручных, а в первую очередь у Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна, Калинина и Кагановича, принявших политическое решение о казни поляков.
Катынь стала темой номер один в Польше. Сейм Республики Польша принял заявление, в котором выражалось убеждение в том, что оба государства, строя новое будущее, справятся с грузом прошлого в опоре на закон и правду.
Выступая тогда по телевидению, президент Польши В. Ярузельский заявил: „Я не мог знать и не знал содержания той самой тайной папки, где находились решения Сталина и его сотрудников относительно убийства польских офицеров. Просто нелогично, что я мог иметь доступ к столь секретным документам“.
В печати был большой разброс мнений.
Известный американский политолог поляк Збигнев Бжезинский в интервью „Правде“ 9 ноября 1989 года сказал:
„Катынь — символ массового страдания польских и советских людей, многие из которых стали жертвами сталинизма, и это должно стать отправным моментом для примирения“.
После отставки Горбачева „особая папка по Катыни“, которая находилась на хранении в отдельном пакете № 1 непосредственно в Политбюро, попала к Ельцину. По свидетельству тогдашнего руководителя Комитета по делам архивов Р. Пихоя, Ельцин был настолько потрясен ее содержанием, что решил предать ее гласности. Он немедленно отправил в Польшу Пихоя для вручения документов о трагедии президенту Польши Леху Валенсе. Ельцин признал расстрел не просто уголовным, но военным преступлением. Он принес извинения тогдашнему президенту Польши Леху Валенсе.
Правительства обеих стран приняли тогда решение о создании мемориала, который был открыт. Каждый год там проходят поминальные службы с участием официальных лиц Польши и России.
Копии рассекреченных документов из „Особой папки“ в 1992 году публиковались в России и Польше.
В ходе визита В.В. Путина в 2002 году в Польшу польская сторона вновь подняла вопрос о „Катынском деле“. В Варшаве настаивали на том, чтобы Россия извинилась перед польским народом за злодеяния сталинского режима. В Польше тогда, по-видимому, забыли, что извинения уже приносил президент России Б.Н. Ельцин президенту Польши Леху Валенсе.
Выступая 7 апреля 2010 года в Катыни, премьер В.В. Путин полностью и безоговорочно признал непреложный факт, что польские офицеры были расстреляны под Катынью по прямому приказанию Сталина и нет никаких оснований сомневаться в подлинности документов на этот счет.
Путин заявил, что его предшественники на протяжении многих лет лгали, а вовсе не заблуждались по поводу катынской трагедии. Десятилетиями циничной ложью пытались замарать правду о катынских расстрелах, но такая же ложь и подтасовка возлагать вину за это на российский народ, которого, как известно, „самый кровавый палач мировой истории (из стихотворения Анны Ахматовой) выкосил больше, чем какого бы то ни было другого“.
Далее Путин обратился к полякам с просьбой „не сводить счеты за Катынь“.
Затем В. Путин выразил, как он сказал, свое личное мнение, что Сталин чувствовал свою личную ответственность за трагедию, связанную с советско-польским военным конфликтом 20-х годов, и совершил этот расстрел, исходя из чувства мести. Тогда Красная Армия, как известно, потерпела поражение.
Путин преклонил колени перед братской могилой польских офицеров, что выглядело очень достойно. И очень эмоционально он завершил свое выступление: „Мы склоняем головы перед теми, кто мужественно принял здесь смерть, чьи устремления, надежды, таланты были безжалостно растоптаны, перед теми, кого не дождались, но навсегда сохранили в своих сердцах матери, дети, любимые“.
Повествование о Катынской трагедии хотелось бы завершить высказыванием президента РФ Д.А. Медведева, сделанным по телевидению 18 апреля 2010 года: „Катынская трагедия — следствие преступных действий Сталина и его приспешников“.
Утром 10 апреля 2010 года произошла новая катынская трагедия. Самолет Ту-154, в котором летели президент Польши Лех Качиньский, его супруга Мария, многие высокопоставленные представители польской светской и духовной власти, всего 96 человек, разбился при заходе на посадку. Погибли все.
Президент и его свита летели в Россию помянуть своих соотечественников, расстрелянных в катынском лесу 70 лет назад по прямому приказу Сталина.
На высоте оказались российские президент и премьер, которые искренне выразили скорбь — без примеси политиканства. В отличие от многих мировых лидеров, отменивших свой приезд на похороны президента Качиньского из-за нелетных условий, президент Медведев презрел эти условия и 18 апреля прибыл в Польшу проститься с Лехом Качиньским. (Николай Ермолович. „Особая папка“ раскрывает тайны Политбюро». «Известия», 19.09.1992 г.)
Мемориал в память убитых польских офицеров в Катыни строили два года. Музей проводит экскурсии. В Польше каждый год проводят траурные мероприятия по трагедии в Катыни.
Как ни прискорбно, но приходится отмечать, что совсем другое отношение в Польше к памяти русских военнопленных во время войны 1919–1921 годов.
Известно, что по плану Юзефа Пилсудского было произведено «восстановление Польши в границах 1772 года». После ухода кайзеровской армии поляки начали захват земель в Белоруссии и на Украине. Советско-польская война началась в 1919 году.
Тесня наступающие польские войска, Красная Армия продвинулась к Варшаве. Но битва за польскую столицу закончилась для РСФСР полным разгромом и хаотичным отступлением. Осенью 1920 года в плен попало 65 тысяч красноармейцев. Их разместили в концлагерях в Тухоле, Стршалкове, Лукове, Вадовице, Белостоке и Бресте.
Пленных почти не кормили, не оказывали медицинской помощи. Судя по отчету госпитальных служб концлагеря в Тухоле, «с февраля 1921 года до 11 мая того же года зарегистрирован 2561 смертный случай, за три месяца погибло не менее 25 % общего числа пленных, содержавшихся в лагере». Люди умирали от голода, брюшного тифа, обморожений, трупы зарывали в ямах.
Условия содержания пленных в других лагерях были не лучше. Генерал Хордыньский-Юхнович после посещения лагеря в Белостоке писал: «Русские пленные покрыты лохмотьями: прижимаются друг к другу, пытаясь согреться. В воздухе стоит смрад от больных дизентерией и гангреной, развивающейся в опухших от голода ногах.
Многие пленные погибли во время транспортировки, их доставали из вагонов уже мертвыми. Их тут же зарывали».
Судя по донесению, направленному 1 февраля 1922 года военному министру Польши начальником II отдела Генштаба подполковником Игнацием Матушевским, лишь в одном лагере в Тухоле за пару лет от голода и болезней погибли 22 тысячи пленных из Советской России.
9 сентября 1921 года нарком иностранных дел РСФСР Чичерин направил Польше ноту, в которой обвинил польские власти в смерти 60 тысяч российских военнопленных.
Польские власти до сих пор не признали ответственности режима Пилсудского за массовое умерщвление безоружных российских пленных и не принесли извинений. Более того, было объявлено в Польше, что гибель пленных в концлагерях — это «большевистская пропаганда».
В настоящее время на месте бывшего концлагеря в Тухоле расположился цементный завод, а в ста метрах от него проведена канализация, куда сливаются сточные воды и нечистоты. Могилы заросли сорняками, надгробные камни разбросаны, торчат несколько десятков белых столбиков с надписью «Русский», с датой — 1920/1921 с табличкой на польском языке: «Тут похоронены пленные большевики из России», без указания их имен и фамилий. В углу грудой свалены старые кладбищенские надгробия.
Для нормализации отношений России и Польши необходимо, чтобы не только Россия, но и Польша показала добрую волю. Польше следует признать массовую гибель российских военнопленных во время 1919–1921 годов. (Георгий Зотов. «Война с мертвыми». «Аргументы и факты», 2011, № 19.)
Источник: Цветков Н.Д. "Гений зла Сталин"
