Веками складывалось так, что женщина не имела равных гражданских прав с мужчинами и несла все тяготы семейной жизни. Даже родившиеся в богатых семьях, выросшие в неге и холе девушки входили в расчёты родителей как товар, который надо сбыть как можно выгоднее. Почти два века назад великий русский поэт сетовал устами героини своей поэмы: «Ключи от счастья женского заброшены, потеряны у бога самого!»
С тех пор пронеслись глобальные исторические события, гражданское общество завоевало свободу и демократию. В корне изменилась судьба женщины. Давно они работают наравне с мужчинами, управляют государством и его структурами. Во многих отраслях народного хозяйства они превзошли мужчин.
Современная женщина приобрела целую связку информационных ключей от женского счастья: ключ к сердцу мужчины, ключ к семейной жизни и воспитанию детей, ключ к любимой работе, ключ к собственному здоровью и красоте, ключ к познанию, духовному развитию и самореализации.
Осталась неизменной её роль в природном предназначении – быть женой и матерью.
Не изменился и главный критерий счастья женского – любить и быть любимой.
Каких бы высот ни достигла современная женщина в карьере, в материальном благополучии, без мужа и детей она чувствует себя ущербной, без любви – несчастливой. Значит, она не приобрела самый главный ключ – ключ от женского счастья в самом простом смысле и гонялась за призрачным счастьем: за свободной любовью, беззаботной жизнью, за карьерой, независимостью и положением в обществе. Возможно, у неё не сложилась семья из-за неумения подобрать правильные ключи к общению с мужчиной.
Всё уходит в этой жизни: и работа, и положение, и деньги, и красота. А что остаётся для её блага на последнем этапе жизни?
Те, кто сохранил все эти ключи и правильно открывал ими кладовые своей души, пускали туда гармонию с природой, с окружающим миром и с близкими людьми – обретают самое главное – желание жить и радоваться. Радоваться каждому дню, солнечному лучу, полевому цветку, потому что они сделали всё возможное в этой жизни. Как говорится в поговорке, посади дерево, построй дом, роди сына! Много ли надо состарившемуся человеку?
Сижу утром у окна и вижу в соседском дворе маленькую, с согнувшейся спиной, старушку, бережно поддерживающую крупного старика, едва переставляющего ноги. Она вывела мужа на прогулку и осторожно спускает с крылечка, усаживает на ступеньку, поправляет на нём панамку и, нагнувшись, упрашивает о чём-то. Старик сидит неподвижно, как провинившийся ребёнок. Я знаю, что он молчит, хотя слышит её.
Как быстро течёт время! Память уносит меня в детские годы, эдак на 50 с лишним лет назад, когда эта пара была изумительно молода. Он – высокий, крепкий, красивый атлет, она – хрупкая, маленькая, лёгонькая, как мотылёк, молодая женщина. Они были знакомы со школы и поженились рано. Жили сперва в райцентре, пока его не забрали в армию. Она ждала его четыре года с маленькой дочкой на руках. После демобилизации он перевёз семью в родную деревню к матери.
Я была совсем маленькой и помню удивительные картины: как он носит её на руках, целует и кружит, а она, сияющая от счастья, заливисто смеётся. Потом, усадив на колени сперва жену, потом дочурку, качает их. Он был громогласен, говорлив, так и сыпал шутками и прибаутками, а она была улыбчива, немногословна, нежна и добра. Василий подтрунивал надо мной и спрашивал: «Твой отец носит маму на руках? Он целует её вот так?» Я краснела, потому что мои стареющие родители относились друг к другу сдержанно, без всякого проявления нежностей.
Жизнь молодых проходила на моих глазах. Василий работал в лесхозе лесорубом, а его жена медсестрой в больнице. С годами их жизнь, войдя в русло повседневных сельских забот, становилась самой обыденной, нагруженной многими житейскими проблемами. Раздался шире муж, огрубел в тяжёлой работе. Часто выпивал, портился характер, стал нетерпеливым и вспыльчивым.
А жена оставалась таким же мотыльком-труженицей: целыми днями мелькала во дворе с вёдрами, тазиками, кастрюлями. Работала в учреждении и дома, рожала подряд детей, обихаживала мужа. Он, конечно, много работал, кормил семью, содержал большое подсобное хозяйство, охотился, рыбачил. Любил приглашать друзей в гости и проводить долгие вечера в шумной болтовне. А она, не показывая виду, что устала, подавала им разносолы, разливала чай и переделывала множество дел по хозяйству, терпеливо снося окрики мужа, демонстрировавшего себя строгим хозяином.
Василий тем не менее всегда при людях хвалил жену, благодарил Бога, что он дал ему маленькую женщину с великим терпением и большим сердцем. В селе все любили Ольгу за доброту, сердечность и лёгкие руки. Никому она не отказывала в просьбе помочь, бегала к соседям с металлической коробкой со шприцами спасать хворых и старых. Много не говорила, не советовала, а слушала с милой улыбкой, отпуская меткие комментарии с чувством юмора.
Отец был для детей законом. То, что он сказал или велел, выполнялось беспрекословно. Но он был честен и справедлив к детям, умел объяснять что к чему, разряжал обстановку юмором, открытым разговором, порицанием или хвалой. И самое главное, что видели дети – это обоготворение отцом своей матери, их бабушки. Отец не уставал признаваться в любви к ней, был нежным и ласковым сыном. В 43 года, потеряв её, сокрушался долго, что стал сиротой.
Выросли у них славные дети, поднялись стеной внуки. Они взяли стариков к себе в город, но обязательно привозят их летом в родной дом. Состарились, согнулись он и она. Он сдал быстрее, умом ослабел, неожиданно для всех умолк мгновенно, как будто бог велел замолчать: мол, достаточно в жизни ты наговорился.
А старушка начала терять слух и зрение. Но старика своего детям не доверяла. Он стал для неё малым беспомощным ребёнком, за которым нужен уход. Вот целыми днями и возится с ним: моет, гладит, целует, были бы силы – носила бы на руках. Он беспрекословно и молча слушается её, как она слушалась его в долгие годы супружества.
Вот подняла она деда со ступеньки, взяла его большую ладонь в свою маленькую ладошку, прижала крепко к своему боку и повела тихонько вдоль забора. И пошли они вперёд маленькими шажками, бережно поддерживая друг друга.
А в моих глазах оживает картина, где они молодые и задорные идут, держась под руки, в кино. Он – в синей олимпийке, а она – в светлом плаще. Идут вровень, несмотря на разницу роста и шагов, как прошли вровень по отведённому им сроку жизни. Ольга и Василий, несмотря ни на что, сохранили любовь – главный ключ семейного счастья и передали детям – пяти семейным парам.
Долго и бережно ухаживали дети за своими немощными родителями в удивительном согласии. Поочерёдно брали отпуска, подключали детей, которые проявляли редкое для нашего времени внимание и заботу любимому деду и бабушке.
На поминках не было гнетущей атмосферы – вспоминали их со светлой грустью и признательностью.
Маргарита Данилова
