Это двадцатый альбом концептуальнейшего проекта Антона Вагина «Кобыла и трупоглазые жабы искали цезию, нашли поздно утром свистящего хна». Пластинка называется в восемнадцать раз короче группы - и, естественно, тоже очень концептуально. Автор проекта отдельно отметил, что «треки называются по текстам, а не как обычно в песнях «Жаб», рандомно». Предметом изучения Вагина на сей раз стал революционный 1917 год. Для тех, кто любит всякие безумные концепции и всячески одобряет людей, способных продолжительное время самозабвенно заниматься фигнёй, этот диск - то, что доктор прописал.
На странице «Жаб» «ВКонтакте» Антон повесил ссылку и небрежно подписал: «Настоятельно советую прочитать, чтоб понять, о чём альбом». Пройдя по ссылке, вы увидите аннотацию объёмом в 64 тысячи знаков, что можно сравнить по размеру примерно с двадцатью музыкальными рецензиями информационного агентства InterMedia. Число читателей, осиливших этот опус, статистике неизвестно, но наверняка кто-то прочёл хотя бы из уважения к плодовитости автора. Я же вчитываться в сей труд не стал, и не только из-за нехватки времени. Понимаете, сам альбом длится всего 24 минуты и местами кажется дико бредовым, что ему, на мой взгляд, идёт. Если же вы прочитаете все эти тонны текстовых страниц и вовсю проникнетесь авторским замыслом, у вас наверняка возникнут вопросы к их воплощению. Или вы заподозрите, что в своей аннотации Вагин просто гонит, притом, что в альбоме он тоже гонит, только более лаконично и талантливо. Поэтому в данном случае не будет большой беды, если вы ограничитесь прослушиванием пластинки без чтения гигантского текста про неё. Опыт и воображение наверняка добавят вашему пониманию альбома дополнительных красок. Автор с ними может и не согласиться, но его уже никто не спрашивает: право на трактовку творческого продукта, выставленного на всеобщее обозрение, принадлежит публике.
Альбом начинается с песни «Я устал» и вот такого великолепного текста: «Я устал, четвёртый год во мне живёт нарвал, и немец знает мой язык, за мной шпионит овцебык. Мне снова сорок лет, и я стесняюсь мыться без котлет, в моём бушлате облысел москит, вокруг измена и гранит». По мнению Антона Вагина, эта неразбериха характеризует состояние умов в начале 1917 года, но мне это царство бреда напомнило абсурдистские тексты Джорджа Гуницкого. «Марсово поле» повествует о трагической истории любви на фоне Февральской революции, но в качестве музыкального сопровождения Антон выбрал этакую «ласковомайскую» сиротливость, настраивающую на что угодно, только не на думы об истории Отечества. Тем более что в тексте птицы упоминаются чаще, чем люди.
В песне «Мюр-Мерилиз» наконец-то наступает 1917 год - по крайней мере для стороннего наблюдателя. К густому абсурду здесь добавляется не менее интенсивное перечисление участников тех событий. Давно на нашей эстраде не пели про Милюкова и Гучкова, так что альбом в какой-то степени несёт и просветительскую функцию. Помпезный «Китоглав» у Вагина характеризует предвестие грандиозных октябрьских событий, а мы, грешные, видим в нём уморительную пародию на героико-романтический хард-рок. В музыкальном смысле это действительно хард-рок, зато в тексте поётся что-то вроде «Ухожу в акулы! Хлебный хвост сожгли манулы» и т.д. Если в этот момент вообразить, что столь безумный текст исполняет, к примеру, Кипелов, то про Великий Октябрь вы уже не вспомните. Песне «Драконы, замки и кабан» тоже не слишком помогает очередное появление Милюкова с Гучковым: даже авторское название свидетельствует о том, что песня больше про зверушек, чем про политиков. Финальная песня «Будущее вечно» задумана как манифест о прекрасном будущем. Слова Вагин подобрал, как всегда, правильные: «Нас ищет сто вампиров, в том числе Корнилов, и наш путь усеян курагой. Но мы найдём цезию и спасём Россию от вчерашних меловых забот». И тут, конечно, слушателю остаётся только согласиться с автором: изрядная доля абсурда в деле спасения России совершенно необходима.
Алексей Мажаев, InterMedia
