Не люблю статистику, она безжалостна. Цифры говорят, что сегодня в России каждый второй брак заканчивается разводом. Более или менее в этих же значениях колеблются показатели большинства других стран. Значительно меньше разводов в Японии, а в Индии только один брак из десяти заканчивается ничем. В Италии процедура развода настолько мучительна, что проще оставить все, как есть, или и вовсе не вступать в официальные отношения, чтобы потом не выпутываться из проблемного брака и не разоряться на адвокатах.
Однако, несмотря на то что почти половина всех браков обречена на провал, а подавляющее число сохраненных, как говорила Олимпия де Гуж, французская феминистка первой волны, постепенно становятся «могилой доверия и любви» и жертвенно поддерживаются ради высоких (низких) целей – детей (финансовых соображений), мы все равно продолжаем жениться и выходить замуж. Почему?
Понятно, что есть игроманы, молящиеся на рулетку, но большинство-то и лотерейного билетика не купит, жалея денег и не желая быть обманутым. В брачной рулетке мы не кости, мы гранаты на стол кидаем, мало заботясь о том, что нас же первыми и разнесет в щепки.
Семейные страсти
Мне всегда было интересно, почему такое количество стрессов сопровождает практически любую форму совместной жизни. Сначала со всех сторон запугивают тем, что, дескать, нечего клювом щелкать, иначе останешься один (одна), а это сокрушительный провал, поскольку, как мы помним, «одинокой (-им) быть неприлично», а эту мантру не вытравить годами и поколениями; потом – что избранник (избранница) тебе не пара; потом – что совместная жизнь это «не вздохи на скамейке», что это сложно, больно, трудно, обидно и часто неблагодарно, а в довершении всего на и без того неспокойный небосклон брака выкатывается кровавая луна, как зловещее предзнаменование грядущих предательств, измен, кризисов и, о ужас, развода.
Самые замордованные существа на свете – молодожены накануне свадьбы. Им даже придумали вариант психологической разгрузки – мальчишники и девичники, чтобы несчастные оторвались на полную катушку и наутро в полубеспамятстве все-таки закончили задуманное. Но даже если мораль и средства не позволяют им бухать в Бангкоке, стресс и нервозность не отпускают до конца мероприятия, а некоторых и того дольше. И кажется, что эти двое не в брак вступают, а уходят в долину смерти.
На этом маршруте все самое интересное, с сюрпризами и разоблачениями, начинается аккурат после свадьбы, поскольку чувство обладания по праву и по закону – один из самых сильных демотиваторов, пробуждающих в людях на словах стремление «быть самим собой», а на деле – все самое худшее. Одновременно это мощное снотворное разума и здравого смысла, но об этом несколько первых лет никто не вспоминает.
Сразу оговорюсь, я верю в счастливые семьи и знаю людей, много лет живущих вместе в согласии и любви. Но таких союзов слишком мало, и они составляют категорию штучного чуда, а не формируют позитивную статистику.
Стерпится – слюбится?
В библейские времена, по утверждению Меира Шалева, известного израильского прозаика и толкователя Библии, «Бог велел Адаму и Ною плодиться и размножаться, а не искать идеальное супружество, и Аврааму он обещал многочисленное потомство, а не жизнь в любви с Саррой». По его же словам: «Библия, а особенно Книга Бытия, восхваляет не любовь в начале отношений, а любовь, которая устанавливается между людьми после свадьбы и строится вместе со строительством семьи».
Традиционно чувство целесообразности, а не просто большое чувство, цементировало брак. Зачем разводиться крестьянину, если его жена и дети – участники процесса, определяющего жизнь? Как разводиться в советское время с его микрозарплатами и дефицитом всего, даже банки майонеза на праздник, и как потом растить детей в одиночку? Экономический фактор и фактор взаимной выгоды как повод для заключения и сохранения брака всегда играл важную роль. Однако на силу действия всегда найдется сила противодействия, и семейную лодку принялись расшатывать далеко не вчера. Как ни странно, свою руку здесь приложили и сами хранительницы очага. Три волны феминизма и эмансипации здорово потрепали «незыблемые устои». Француженки уже в конце XIX века забеспокоились о тотальной женской беспомощности. Мало того, что нет прав на имущество, нет даже права развестись с нелюбимым супругом и выйти замуж не из клановых соображений или по расчету, а по любви. Хотя именно любовь веками считалась совершенно необязательной составляющей брака, скорее его осложнением и препятствием, а не поводом для заключения союза.
Феминистки многого добились, однако традиционной семье это, похоже, мало помогло.
Oops, I did it again…
Сегодня все чаще, громче и отчетливее звучит мысль о кризисе семьи. Дескать, институт брака – несовершенная форма союза, которая при отсутствии совпадающих на протяжении жизни базовых жизненных интересов не выдерживает нестабильной эмоциональной составляющей. Проще говоря, плохой характер (два плохих характера) постепенно портят все. Дополняют печальную картину внутрисемейная энтропия чувств и природная похотливость одного из партнеров.
Знаменитое «вместе до гробовой доски» тоже усложнилось, поскольку увеличилась продолжительность жизни. Она сделалась более сытной, защищенной и вариативной. Человеку интуитивно или сознательно хочется осуществить далеко не единственный ее сценарий. Реализоваться, детей нарожать, забраться на Эверест, литературную премию получить, сходить на войну, в кругосветку и так далее (здесь даже желание попробовать другую гетеру на вкус – прикладное). С одним партнером провернуть все это, причем в состоянии свободного полета, практически невозможно. А значит, развод практически неминуем.
Прибавьте ко всему этому отсутствие навыка выбирать. Когда библейский Авраам посылает своего слугу, чтобы тот нашел в Харране жену Исааку, тот молит Бога о знаке. Дескать, он будет просить у проходящих девушек воды и выберет ту, что скажет: «Пей, я и верблюдам твоим дам пить». Такой ответ характеризовал бы ее как девушку добрую, щедрую, предупредительную, инициативную и со всех сторон положительную. О путнике и его верблюдах позаботилась Ревекка и действительно впоследствии стала хорошей женой Исааку.
Мы же сегодня и арбуз не в состоянии выбрать на рынке, ориентируемся на хвостик, полоски, скрип, стук, честный взгляд продавца и прочую ерунду. Потом вскрываем бледное и безвкусное нечто. Выбор партнера на основании симпатии и поверхностного уровня эмоциональной (сексуальной, психологической и т.д.) совместимости ерунда не меньшая.
А ведь мы знаем, чем рискуем. Сначала со слов других, а потом и на собственном опыте мы убеждаемся, что по степени переживания расставание супругов приравнивается к физической потере близкого человека. Развод – это стресс и травма, даже если формально все согласны и обо всем благополучно договорились (немного сказочная ситуация, впрочем). Абсолютная ненаучаемость здесь вопиюща. Хождение по мукам брака напоминает сюжет знаменитой брейгелевской картины с одной поправкой – если бы его слепые не сыпались в овраг, а вновь и вновь ходили по кругу, в определенном месте получая сокрушительный удар. Несмотря на тонны душеспасительной, псевдо- и психологической литературы, большинство вчерашних супругов после команды «между нами все кончено» поступают, как Гоша в известной советской киноклассике. Уединяются и наливают стакан.
Изменник коварный
Самая распространенная причина разводов – измена. Вторая заповедь после «не убий» – «не прелюбодействуй». Предательство партнера оказывается ударом такой силы, что даже священники говорят о праве супруга не принимать совершившего измену. И пусть в контексте житейской логики мы понимаем, что ничто не происходит просто так и у любой измены есть свои причины, факт ее свершения или признание в ней, как правило, становится началом конца. Отец Алексей Уминский считает, что случаи возрождения семьи после измены бывают, но крайне редко, и требуют почти невозможного от обоих супругов. От одного в способности простить, другого – раскаяться. В большинстве случаев потеря гармонии и доверия оказывается невосполнимой.
Амплуа изменника традиционно приписывается мужчине, что и верно, и спорно. Поскольку и женщины, конечно, изменяют и порой оказываются много искуснее в ведении двойной жизни и заметании следов. Однако традиционно «мужчина-ходок» – социально признанная и не лишенная привлекательности роль, в отличие от «женщины свободных нравов», которая всегда шлюха, и точка. Все равно в подтексте остаются невытравляемые биологические задачи, у одних – множить гены, у других – оформлять их в потомство.
Немногие мужчины оскверняют алтарь честным признанием: изменял, изменяю и буду изменять. Большинство бормочет что-то духоподъемное и романтичное о любви до гроба. Женщины спасаются родовым заклятием: «Делай что хочешь, лишь бы я не знала!» Амплитуда последствий супружеской измены и простирается от «ничего не знала» до той самой гробовой доски. Страшная тема, и бессмертный призрак мавра ее попутчик.
Детская карта
Хелен Фишер, американский ученый-антрополог, пришла к выводу, что влюбленность необходима для того, чтобы зачать потомство, а любовь и взаимное терпение и терпимость к недостаткам партнера – чтобы вырастить и поставить потом это самое потомство на ноги. То есть чувства опять инструмент, а не цель. В Библии на первом месте всегда семья и деторождение, «лоно важнее сердца». Мы хотим быть легко счастливыми в опьянении страстей, а нам предлагают трудное счастье высоких материй, в которых любовь и страсть суть завлекалочки, за которыми стоят совсем не сбрызнутые шампанским, тяжелые и ответственные, но благородные миссии отцовства и материнства.
У мужчины здесь, как правило, больше свобод и вариантов для маневра. Ушел, пришел, родил, оставил, вернулся – круговорот мужского бессознательного происходит беспорядочно и порой совершенно бессовестно. Британский философ Бертран Рассел, не оправдывая мужскую породу, а разбираясь в феномене отцовства, говорит о нем как об относительно молодом явлении, не мотивированном физиологически. Это женщина заходит в репродуктивный коридор в один конец, поскольку с определенного момента для нее ситуация становится необратимой.
Однако без любви, привязанности и потребности друг в друге в брачной игре и родительская карта оказывается бита и совсем не так сильна, как хотелось бы. На одном чувстве долга далеко не уедешь. И значит, опять развод. Алименты, козни, интриги, выкрадывание детей, спекуляция детьми, шантаж посредством детей, миллионы адвокатам, психологические травмы, отвратительные воспоминания, стресс и новое поколение, уже начинающее с ошибок поколения старого. Замкнутый круг.
Зато сама по себе бездетность – весомый аргумент для развода. Нет потомства – конец бессмысленному союзу. И любовь тут ни при чем. Разведут и мулла, и раввин, и загс, и священник.
Простить нельзя помиловать
Но вот и дети есть, и признаков сумасшествия в повадках партнера нет, и вроде глаза в глаза и душа в душу много лет, уже целая паутина семейных, рабочих, дружеских и финансовых связей сплетена. И все равно – развод. Часто дело само по себе настолько хлопотное, что сначала сильно отвлекает от переживаний. Как и во время похорон, голова бывает занята таким количеством дел насущных и не требующих отлагательств, что чувства на время отступают. На время. Потом это отравленное цунами нахлынет с такой силой, что только держись.
Жажда мести отравляет существование. Обманутая и преданная Медея убивает молодую избранницу Язона и общих с ним детей. Смерть умножает зло, и остается ли счастливой ревнивица – большой вопрос. Но пусть вам со всех сторон и советуют простить, отпустить, освободиться и освободить место для новой жизни, сделать это удается не сразу и не вполне. И угар в ночных клубах не приносит анестезии, и секс несладок, и случайный партнер вызывает гадливость, а не страсть. Острая стадия проходит со временем, но обида так и остается лежать тяжелым и подгнивающим грузом на самом дне. И часто становится поводом для больших ошибок, бессмысленных романов и случайных браков, разрушительных, как автошоки после сильного толчка.
Оказывается, это очень сложно – простить. Не забыть, не затолкать неприятные воспоминания, обиду и разочарование куда подальше в темный угол, а именно простить, отпустить причем не только партнера, но и самого себя. Прощение – это вообще одна из самых мощных тем в человеческой жизни (не будем сейчас говорить о не менее важной его роли в истории развития общества) и одна из самых сложных. Простить – означает освободиться, оставить прошлое в прошлом и жить пусть не будущим, но хотя бы настоящим, не оглядываясь поминутно назад в поисках своих и чужих ошибок, просчетов, лучших сценариев развития, более точных слов и жестоких проклятий обидчику или обидчице. Вот только сделать это почти невозможно. Особенно если вы вдруг не на коне, не в расцвете нового романа или не на пике карьерного роста, а в глубокой дыре и унылой яме, в которую большинство скатываются после расставания.
Помоги себе сам
После развода кто-то отправляется в церковь, кто-то в кругосветку, кто-то в кабинет психотерапевта, кто-то запирается дома и безостановочно ест, мусолит прядь волос и бессмысленным взглядом буравит телеэкран. У депрессии большие возможности, длинные руки и цепкие клешни. Прощение на этом фоне выглядит как немыслимо мелкое угольное ушко, в которое, кажется, просто невозможно протиснуться самому и протащить горы своих обид и разочарований. Но это очень важный период. Мы зря думаем, что формируемся к определенному возрасту. Все самое важное происходит с нами именно в тяжелые и неблагодарные периоды. Да, трудно все принять и признать себя ответственным за собственную жизнь. Особенно трудно это сделать, когда разваливается система, в которой ты годами делил эту самую жизнь с другим человеком. Отпочковаться, эмоционально освободиться, осознать собственные границы, найти новые смыслы. Но жизнь –это дорога в один конец, и ее основное свойство – длиться. Вернуться – невозможно, ходить кругами – изматывающе, бесконечно винить себя или другого – губительно. Необходимо выбираться.
Хорошо, если с ценным опытом. С новыми силами. Надеждами. Желаниями. Простившими. Окрепшими. С желанием нового союза не как демонстрации своего успеха и способа решения старых проблем и латания своих ран, а повода и причины жить, любить и радоваться. Да, на определенном этапе после развода всю это духоподъемную взвесь и читать-то сложно, но время идет, и все меняется. И даже если мы отчаянно упорствуем в своих печалях, постепенно и они бледнеют и отступают.
Круговорот вещей в природе
Герой рассказа Туве Янссон «Пиратский ром» с грустью констатирует, что: «...человек... будто лодка, он отправляется куда-то туда, куда очень долго стремился и о чем тосковал... Наконец он туда попадает. И именно тогда он стремится оттуда прочь – дальше, понимаешь... еще дальше! В неведомое!» Так, по дороге в сладкое неведомое разваливаются одни союзы, на их месте возникают другие, только на первый взгляд более совершенные и осмысленные.
С одной стороны, браки никуда не денутся, и слухи о кончине семьи «сильно преувеличены». Люди – социальные существа, большинство из нас запрограммировано на поиски партнера и воспроизводство. Мы так и будем сходиться, расходиться, мечтать о лучшем и бегать по кругу от самих себя. Но вместе с тем что-то явно меняется в атмосфере и обществе. Все больше людей сознательно, а не вынужденно выбирают одиночество. Жизнь solo становится популярным и приемлемым образом жизни. Одиночество больше не пугает так, как раньше. Хорошо это или плохо – вопрос неоднозначный. Но также неоднозначно, надо ли во что бы то ни стало и вопреки всему сохранять семью, в которой никто никого давно не любит, а то и пьет, бьет, унижает и время от времени ходит налево.
Браки тоже меняют свои формы и очертания. Все более популярным становится гражданский брак, а количество гостевых союзов в Европе достигает уже почти 50 процентов. Причем это именно браки, когда люди официально оформляют отношения, но не живут или не все время живут под одной крышей. Не все понимают и разделяют такие тенденции, но, в конце концов, у каждого есть свой выбор. И ни у кого, по-хорошему, нет права совать свой длинный нос в чужую постель и частную жизнь и наводить там свои порядки.
А причиной и смыслом всего происходящего с нами на матримониальных фронтах и вокруг них была и остается любовь. Именно она – вечный двигатель и мотиватор нашей жизни. Потеряв из виду очередной объект любви, мы не теряем самой способности любить. Потребность в ней соперничает с базовыми потребностями человека. Да, не очень понятно, как ее сохранить и приумножить, но, похоже, все-таки главным определением человека на все времена остается именно homo amans – человек любящий. Как говорят бессмертные супруги-вампиры Джармуша в фильме «Выживут только любовники»: «Любовь всегда приносит боль», – но, несмотря на это, отказаться от нее не представляется возможным.
