Очень непросто писать рецензию на фильм, который ругают последними словами уже несколько месяцев, начав задолго до его выхода. Даже если автор намеренно не читал эти тексты, общий информационный гул сложно игнорировать. Впрочем, с «Кошками» в принципе всё непросто. Мюзикл Эндрю Ллойда Уэббера вышел в 1981 году в Лондоне, через год – на Бродвее, где стал самым продолжительным шоу (сегодня он занимает четвертую строчку). В Москве «Кошки» были поставлены в 2005-м и стали первым адаптированным американским мюзиклом. Постановка была способна и поразить воображение, и показать наглядно, что такое типичный бродвейский мюзикл. Впечатляющие декорации, сложнейший грим и костюмы, музыка и песни нон-стоп, череда ярких персонажей, незабываемая «Memory», еще пара-тройка запоминающихся арий и при этом – совершенно невнятный сюжет. Впрочем, это неудивительно, если вспомнить, что в основе «Кошек» - не роман и не пьеса, а сборник детских стихов Т.С.Элиота.
В чем причина того, что «Кошки» не были экранизированы почти 40 лет? Об этом может доподлинно знать только сэр Эндрю Ллойд Уэббер. Ведь другие его мюзиклы, тот же «Призрак оперы», «Иисус Христос – суперзвезда», «Эвита» уже давно получили экранное воплощение. А «Кошки» существовали лишь в качестве видеоверсии британской постановки. Удивительно, что за столько лет какой-нибудь Disney не смог получить права на съемки, скажем, анимационного фильма «Кошки», ведь идея напрашивалась сама собой. Но, вероятно, автор почему-то не хотел видеть своих героев нарисованными. А что он хотел видеть, теперь остается лишь гадать. Потому что теперь у мюзикла есть киновоплощение. И в связи со всем вышесказанным ожидания по этому поводу были сильно завышены.
Сказать, что к проекту подошли халатно, абсолютно невозможно. Бюджет был заложен серьезный, кастинг был впечатляющим и вопросов не вызывал. По факту оказалось, что актеры прекрасно поют и танцуют, балетные артисты, в том числе исполнительница одной из главных ролей кошки Виктории Франческа Хэйуорд, - хорошие вокалисты и очень артистичны. Помимо знакомой зрителям мюзикла огромной свалки, в фильме есть красивые виды Лондона, ставшего дополнительной впечатляющей декорацией, а также заброшенный театр, на сцену которого переносится часть действия, и другие локации. Те самые компьютерные эффекты, так расстроившие потенциальных зрителей, ничем не хуже сценических ушей и усов, к ним привыкаешь за 15 минут и почти никакого дискомфорта не испытываешь. Есть несколько спорных моментов, но о них ниже. Много усилий было потрачено на то, чтобы пластика и повадки актеров напоминали кошачьи, и это получилось довольно мило. Кажется, они вот-вот начнут копаться в лотках и точить когти об забор.
Хотя, конечно, современные компьютерные эффекты – настоящее зло, напрочь убивающее фантазию. Советский киносказочник Леонид Нечаев мог назначить Владимира Басова волком, а Галину Волчек волчицей в фильме «Про Красную Шапочку», и ни у одного ребенка (и даже взрослого) не возникало вопросов, почему у них нет больших ушей, зубов и хвоста, все легко принимали правила игры. Создателям советско-румынского фильма «Мама» хватило париков с ушами и рогами (да и то не у всех персонажей), чтобы зрители поверили, что это волки, козы, бараны и т.д. Теперь же нарисовать можно, что угодно, а аудитория всё равно будет придираться к фасону хвостов и цвету шерсти.
Вопросы, впрочем, остаются к сюжету новых «Кошек». Хотя у фильма, по бумагам, целых четыре сценариста (включая покойного Элиота, Уэббера, Хупера и Ли Холла), чем они занимались при подготовке к съемкам – загадка. Из мюзикла были выброшены несколько персонажей, старый Дьютерономи на радость феминисткам стал женщиной, а именно Джуди Денч, образ кота-злодея Макавити стал более понятным, чем в мюзикле, где суть его преступлений не ясна, а Виктория из почти второстепенного персонажа превратилась в главного. В самом начале фильма она оказывается выкинутой на помойку злой хозяйкой, так что в течение фильма проходит обряд ее знакомства с жителями и посвящения в стаю кошек. Но этот ход вполне объясним: если в сценическом мюзикле кошки обращаются со своими песнями-рассказами к людям-зрителям в зале, то в кино такое просто не принято. В остальном же фабулу «мы собрались на бал и выберем самого достойного для новой жизни» не расцветили практически ничем. Если для спектакля, где глаза разбегаются по всей сцене от обилия персонажей, это нормально, то для почти 2-часового кинофильма как-то маловато. Временами кажется, что актерам на экране откровенно скучно и нечем себя занять.
Есть и еще один большой вопрос: на какую аудиторию ориентировались авторы? Для детей тут слишком рельефно обрисованные тела в трико (при этом создается впечатление, что актеров мужчин кастрировали с помощью компьютерной графики) и чувственные танцы, для взрослых – довольно глупые шутки с проваливанием в помойки, откусыванием голов тараканам и поеданием бутафорского мусора.
Нет только никаких вопросов к музыке и ариям Эндрю Ллойда Уэббера, которые по-прежнему прекрасны. Рецензент не рискнул смотреть фильм в русской озвучке, но к английской прилагались русские субтитры, и они были предельно странные. Перевод процентов на 30 не совпадал со смыслом английских текстов песен. Как старых, так и новой пронзительной композиции «Beautiful Ghosts», написанной Уэббером в соавторстве с Тейлор Свифт. Взять уже готовые переводы из русской постановки, вероятно, не позволили обстоятельства непреодолимой силы.
Екатерина Алексеева
