Загадочная смерть Надежды Аллилуевой
Убийство или самоубийство второй жены Иосифа Сталина — Надежды Аллилуевой — трагический эпизод в жизни вождя, повлекший тяжелые последствия не только для его близких, но и для всех тех, кто его окружал, — ряда политических деятелей того времени. Кто пытался разыграть «карту Аллилуевой» и какие для себя выводы сделал Сталин — вопросы, которые все еще ждут своего серьезного ответа. Версии существуют самые разные.
Многие исследователи считают, что именно эта смерть, последовавшая 85 лет назад, стала детонатором для Иосифа Сталина и подвигнула его на будущие репрессии и чистки, со временем принявшие массовый характер. Предлагаем статью историка и политолога Станислава ТАРАСОВА, опубликованную на днях в ИА Regnum, а также отрывки из книги «Сталин: двор красного царя» английского писателя-историка Саймона Себага МОНТЕФИОРЕ, автора нескольких широко известных работ, посвященных истории Страны Советов. Оба автора, дополняя друг друга, рассказывают о загадочном выстреле, прозвучавшем в доме вождя народов.
БАНКЕТ У ВОРОШИЛОВА
В ноябре 1932 года в квартире Ворошилова в Кремле Сталин, Молотов с женами и до сих пор неустановленными лицами из окружения генсека праздновали 15-ю годовщину Октябрьской революции. Надежда Аллилуева сидела напротив Сталина. Он, как всегда, ломал папиросы, набивал трубку и курил. О том, что произошло потом, стало известно благодаря воспоминаниям Ирины Гогуа, сотрудницы аппарата Авеля Енукидзе. Сталин скатал шарик из хлеба, стрельнул и попал Наде в глаз. И Надя что-то резко сказала ему об азиатской природе шутки. Сталин вскочил, обхамил ее по первому классу, тут же позвонил по телефону и заказал машину.
Светлана Аллилуева описывает этот эпизод несколько иначе. Повод ссоры, отмечает она, был не так уж значителен сам по себе. Сталин потребовал, чтобы она выпила. Надежда отказалась. Она встала и ушла из-за стола. По версии Д.А.Волкогонова, Надежда Аллилуева сразу покинула банкет, однако Ирина Гогуа заявляет, что когда Сталин уехал, Надя какое-то время побыла на банкете и ушла. С другой стороны, согласно рассказу Полины Молотой, бывшей очевидцем происшедшей сцены, она ушла вместе с Надеждой, чтобы не оставлять ее одну.
Говорили о делах, перспективах работы. «Когда она совсем успокоилась, — рассказывала Жемчужина, — мы разошлись по домам спать. Я была в полной уверенности, что все в порядке, все улеглось, а утром позвонили с ужасным известием», — скажет потом Молотова. Дополнить эти несколько противоречивые сведения могли бы другие участники банкета — Микоян, Ворошилов или на худой конец находившийся неотлучно со Сталиным начальник личной охраны Власик, но они не оставили никаких «следов».
Куда же направился Сталин после ссоры со своей женой? Ирина Гогуа называет некую Лелю Т., работавшую в аппарате Енукидзе. Она заведовала протокольным отделом. Много слухов и домыслов окружали эту женщину, и странно, что достоверной и подробной информации о ней не сохранилось.
По словам няни Светланы, Надежда Аллилуева пришла с банкета, зашла в детскую, разбудила детей, плакала, потом сказала, что идет спать, чтобы до восьми утра ее не будили. Выстрела в ту ночь никто не слышал, а когда утром зашли в ее комнату, она была мертва. Светлана Аллилуева со ссылкой на ту же няню в своих «Двадцати письмах к другу» вводит в повествование некоторые важные детали: «Отец ложился у себя в кабинете или в маленькой комнате с телефоном, возле столовой. Сталин в ту ночь спал там, поздно возвратясь с того же банкета». Ирина Гогуа приводит еще один ранее неизвестный факт, запутывая ситуацию. Оказывается, в два часа ночи к Авелю Енукидзе пришел Ворошилов и сказал, что ему очень не понравилось лицо Нади, когда она уходила. Енукидзе ответил: «Пойдем лучше утром, я буду идти на работу, зайду обязательно». Чем было вызвано беспокойство Ворошилова? Только ли лицом Нади?
Первой труп Аллилуевой обнаружила экономка Каролина Тиль. Она всегда ее будила. Увидев труп Аллилуевой, экономка испугалась и вызвала няню. По словам Светланы, мать лежала в крови возле своей кровати, в руках был маленький пистолет «Вальтер», привезенный когда-то из Берлина. Звук выстрела был слишком слаб, чтобы его могли услышать в доме. Поведение женщин выглядит странным. Зная нрав Сталина, они в первую очередь обязаны были разбудить его. Тем не менее тело Надежды положили в постель, привели в порядок, и только затеи позвонили начальнику охраны, Авелю Енукидзе, Полине Молотовой…
Первое медицинское заключение о смерти Надежды Аллилуевой подписали врачи Конель и Левин. На виске Аллилуевой был ожог, смерть наступила мгновенно. Потом было решено дать иное заключение о смерти — аппендицит, но далее стали происходить вещи просто невероятные. Авель Енукидзе, к которому попал акт о смерти Надежды Аллилуевой, забывает написать на нем сакраментальное для большевиков слово «секретно» и спускает бумагу в свой аппарат. Через несколько дней информация о смерти Аллилуевой появляется на страницах западной печати с утверждениями о том, что Сталин убил свою жену. Более того, издававшийся тогда в Берлине «Социалистический вестник» посвятил смерти Аллилуевой целый траурный номер. Таким образом московская сенсация стала смаковаться в зарубежных политических кругах, обрастая невероятными подробностями. Это был уже серьезный удар по Сталину.
В ЛАБИРИНТАХ РАЗВЕДКИ
В фондах архива Службы внешней разведки хранится несколько десятков старых дел, объединенных одним оперативным псевдонимом — «Швед». «Шведом» был Александр Орлов, резидент советской разведки в годы гражданской войны в Испании, таинственно исчезнувший в 1938 году из Барселоны. Он в начале 1930-х годов работал в Берлине в качестве торгового советника. Его подчиненным был Павел Аллилуев, назначение которого санкционировал народный комиссар обороны Климент Ворошилов. Орлов оказался в числе небольшой горстки советских загранработников, которым было известно о том, что человек, которого Москва прислала для контроля качества самолетов и двигателей, закупаемых в Германии, был братом второй жены Сталина. Аллилуев проработал в Германии всего два года, за которые «стал доверенным лицом и верным другом Орлова». Так вот Павел в беседе с Орловым опроверг слухи о том, что Сталин застрелил свою жену в припадке ярости. Его сестра на самом деле застрелилась сама, чтобы «вырваться из ставшего невыносимым брака». Светлана Аллилуева пишет, что маленький «Вальтер», обнаруженный утром в ноябре 1932 года у тела ее матери, «был привезен Павлушей из Берлина». В то время было модным дарить друг другу оружие.
КРЕМЛЕВСКИЕ ИНТРИГИ
Расследование обстоятельств смерти Надежды официально не проводилось, хотя Сталин, как свидетельствуют документы, предполагал заговор в ближайшем окружении. Не случайно Ирина Гогуа считает, что смерть Надежды Аллилуевой — «это дело рук аппарата Авеля Енукидзе». Кто-то действительно вел Надежду к пропасти, а личная жизнь Сталина в Кремле напоминала жизнь в прозрачном аквариуме. До ноября 1932 года, то есть смерти Надежды, власть Лубянки заканчивалась у ворот Кремля. Комендатура подчинялась Енукидзе. В его аппарате работало много случайных людей, которые свободно перемещались по Кремлю. Уже позже Ягода поставил перед Сталиным вопрос о переподчинении кремлевской комендатуры, ибо чекисты не могли гарантировать безопасность вождей, «когда по Кремлю бродит табун каких-то баб». До смерти своей жены Сталин и сам свободно перемещался по Москве только в сопровождении «прикрепленного» охранника, державшегося, как правило, в сторонке. Потом вождь понял, что ранее получаемые сообщения о попытках организовать на него покушение прямо на улицах Москвы могли иметь под собой реальные основания.
Сталин реально поверил в заговоры и стал наносить удары направо и налево. Подверглись репрессиям ближние и дальние родственники Аллилуевых, началась чистка партийного и государственного аппарата, органов разведки и контрразведки. Сталин съехал со своей любимой дачи в Зубалово, что за Барвихой, начал расселение «кремлевской коммуналки». В стране наступала новая эпоха… (С сокращениями)
ГЛАВНОЕ ПОРАЖЕНИЕ СТАЛИНА
Из книги Саймона МОНТЕФИОРЕ
8 ноября 1932 года около семи часов вечера — Надежде Аллилуевой-Сталиной, жене Генерального секретаря Всесоюзной коммунистической партии большевиков, шел тридцать первый год — женщина с красивым овалом лица и карими глазами готовилась к ежегодному банкету в честь пятнадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Аскетичная, серьезная, но болезненная Надежда гордилась своей большевистской скромностью, ходила в невзрачных бесформенных платьях, куталась в тусклые шали, носила блузки с квадратными воротниками и никогда раньше не красилась. Но этим вечером ей очень хотелось выглядеть красивой и яркой. Сталины жили в мрачной квартире в двухэтажном Потешном дворце: в семнадцатом веке в нем жили царские актеры и был театр. Надежда кружилась сейчас перед своей сестрой Анной, показывая длинное, непривычно модное черное платье с вышитыми красными розами, которое привезли из Берлина. Впервые она сделала настоящую прическу вместо строгого пучка, к которому все привыкли. Чтобы подчеркнуть свое приподнятое настроение, Надежда украсила черные волосы алой розой.
На банкет должны были собраться все видные большевики. Большинству из них нужно было просто немного пройти по коридору, чтобы попасть в расположенную на втором этаже Кавалерского корпуса квартиру Ворошилова и его жены Екатерины. Пятидесятидвухлетний организатор банкета Климент Ефремович Ворошилов был самым, пожалуй, популярным героем большевистского пантеона. До того как стать веселым и важным кавалеристом, этот красавец с дартаньяновскими усами, белокурыми волосами и розовощеким лицом херувима работал обычным токарем.
Сталин пришел с похожим на поросенка Молотовым и любителем шумных застолий Куйбышевым. Смуглая Полина, всегда безупречно одетая жена Вячеслава Молотова, спустилась из квартиры в том же самом здании. Наде и Анне, чтобы попасть в Кавалерийский корпус, нужно было выйти из Потешного дворца и просто перейти дорогу.
В том году недостатка в еде и напитках не было, но это не было еще то время, когда ужины с участием Сталина превратились в царские банкеты.
Иосиф Сталин никогда не сидел во главе стола, он всегда выбирал место посередине. Надя устроилась напротив мужа. В тот вечер Сталин открыто флиртовал с женой Александра Егорова, командира Красной армии, с которым в 1920 году воевал с поляками. Гале Егоровой, в девичестве Зекровской, было тогда тридцать четыре года. Эта очаровательная брюнетка снималась в кино и была известна своими многочисленными романами и рискованными платьями. Сталин ухаживал за женщинами очень своеобразно. Он мог вести себя с дамой очень вежливо, как подобает настоящему грузину, а мог быть самым обычным хамом, особенно когда был пьян. Вечером 8 ноября 1932 года вождь был пьян, поэтому ухаживал за Егоровой грубо. Сталин часто смешил детей, подбрасывая печенье, апельсиновую кожуру и кусочки хлеба соседям в тарелочки с мороженым или в чай. Точно так же он флиртовал сейчас с актрисой — бросал в нее хлебные крошки. Ухаживание за Галиной Егоровой на глазах у всех вызвало у Нади сильный приступ ревности, с которым она не могла справиться. Уязвленная и раздраженная, она начала танцевать со своим крестным отцом “дядей Авелем” Енукидзе, секретарем Президиума ЦИК СССР. Этот импозантный грузин с волосами песочного цвета шокировал пуританских большевиков многочисленными романами с юными балеринами. Судьба “дяди Авеля” является отличной иллюстрацией того, какую смертельную опасность представляет жажда наслаждений для человека, личная жизнь которого принадлежит партии. Возможно, танцуя с Енукидзе, Надя хотела разозлить мужа. Наталья Рыкова, которая присутствовала в тот вечер в Кремле с отцом, бывшим председателем Совета народных комиссаров, но не была на банкете у Ворошилова, на следующий день услышала от кого-то, что танцы Нади привели Иосифа в бешенство.
Сталина нельзя назвать бабником, он отдавал себя всего большевизму и эмоционально был связан со своей собственной революционной драмой. Любые личные чувства он считал ерундой по сравнению с улучшением условий жизни человечества при помощи марксизма-ленинизма. Женщины стояли где-то в самом низу его жизненных приоритетов. Хотя они порой и доставляли ему неприятности, ни в коем случае нельзя думать, что он был абсолютно безразличен к прекрасному полу. Несмотря на свое несколько пренебрежительное отношение к женщинам, Сталин пользовался у них большой популярностью. Вячеслав Молотов утверждал, что они его просто обожали. Один из соратников Сталина через несколько лет после рокового ужина у Ворошилова слышал, как вождь жаловался, что женщины из рода Аллилуевых никак не могут “оставить его в покое” и так и “норовят забраться к нему в постель”. В этих словах была большая доля истины. Женщины порхали вокруг Сталина, как пчелки около цветка, — и жены соратников, и родственницы, и прислуга. В недавно открытых архивах вождя хранится немало писем от восторженных поклонниц. Сталину признавались в любви примерно так же, как сейчас поклонницы эстрадных звезд признаются в любви своим кумирам. “Дорогой товарищ Сталин, вы приснились мне во сне... Надеюсь на встречу”, — писала в одном из таких писем учительница из провинции и с надеждой добавляла в конце, как современная фанатка, у которой горят глаза: “Я вкладываю свою фотографию”. Отрицательный ответ вождя, наверное, разбил сердце провинциальной учительницы.
Широко известен случай с Екатериной Микулиной, привлекательной и честолюбивой двадцатитрехлетней девушкой. Она написала реферат на тему “Социалистическое соревнование среди рабочего класса” и прислала его на рецензию товарищу Сталину. Екатерина написала, что наверняка сделала много ошибок, и попросила его их исправить. В мае 1929 года Иосиф Виссарионович пригласил девушку в Москву. По странному стечению обстоятельств Нади в тот момент не было в городе. Микулина вождю явно понравилась. Об этом свидетельствует то, что она провела ночь на его даче. Известно, что эта мимолетная связь не принесла ей материальных выгод и доставила только моральное удовлетворение. Далеко не каждый из советских граждан мог похвастаться тем, что Иосиф Виссарионович Сталин написал предисловие к его реферату.
Конечно, Надя знала его лучше других и подозревала, что он ей изменяет. Для таких подозрений у нее, несомненно, были веские основания Начальник службы охраны Сталина генерал Николай Власик как-то сказал дочери, что Иосиф Виссарионович получал так много предложений, что не мог всем отказывать. В конце концов он был мужчиной, и его поведение не сильно отличалось от традиционного поведения женатого грузина. Порой ревность Нади принимала маниакальные формы, порой она не обращала внимания на поклонниц мужа и только дразнила его, словно гордилась, что замужем за таким мощным мужчиной. Незадолго до ужина у Ворошилова она устроила в театре скандал. Ей показалось, что Сталин оказывает знаки внимания одной из балерин.
Были у Иосифа Сталина романы и с
женщинами-партийцами, такие же короткие, как его ссылки. Большинство его избранниц были или революционерками, или женами революционеров. Успех Сталина у женщин всегда производил очень большое впечатление на Молотова. Перед самой революцией Сталин увел у товарища девушку по имени Маруся. Молотов объяснил свою неудачу тем, что у этого грузина красивые темно-карие глаза. Впрочем, увести девушку у такого человека, каким был Молотов, едва ли было подвигом, достойным Казановы. Лазарь Каганович тоже подтверждал, что у Иосифа Виссарионовича было несколько романов с товарищами по партии, в том числе и с хорошенькой пухленькой Людмилой Сталь, которая была старше своего любовника. Еще один источник упоминает о давнишнем романе с подругой Нади Дорой Казан. Приступы ревности у Нади часто сопровождались депрессиями. Они усиливали ее самые сильные страхи. В тот ноябрьский вечер к болезни прибавились разочарование, вызванное тем, что Сталин не обратил внимания на ее новое платье, несогласие с политикой, ревность и черствость мужа.
Конечно, Сталин был невыносимо груб с Надей, но историки в своей решимости изобразить его чудовищем как-то упустили из виду то, что она вела себя с ним с не меньшей грубостью. Эта “перечница”, как называл Надю глава службы безопасности Сталина чекист Паукер, часто кричала на Сталина даже при людях. По этой причине Надежду считала дурой даже ее собственная мать. Кавалерист Буденный, присутствовавший на ужине у Ворошилова, рассказывал, что она постоянно была чем-то недовольна и часто унижала Сталина при свидетелях. “Не понимаю, как он мирился с этим”, — признавался Буденный своей жене.
В тот вечер депрессия была такой сильной, что она призналась подруге, что устала от “всего, даже от детей”. Угасание материнского интереса и любви к собственным детям были, пожалуй, самыми заметными признаками опасности, но никто не принял мер, чтобы предотвратить трагедию. Сталин был не единственным, у кого Надежда Аллилуева вызывала недоумение. То, что Надя, скорее всего, страдает от глубокой депрессии, понимали немногие окружающие (даже женщины). “Она не могла контролировать себя”, — говорил Вячеслав Молотов. Надя, конечно, отчаянно нуждалась в сочувствии. Полина Молотова соглашалась с тем, что вождь был груб с женой. Их бурная жизнь состояла из постоянных взлетов и падений. Надежда то уходила от Сталина, то они снова горячо любили друг друга.
Особенно, по свидетельствам некоторых источников, в тот вечер Надю вывел из себя политический тост. Сталин предложил выпить за уничтожение врагов Советского государства и заметил, что она не подняла свой бокал.
— Почему ты не пьешь? — свирепо крикнул он жене, хорошо зная, что Надя и Бухарин не сочувствовали его расправе с крестьянами.
Она ничего не ответила. Чтобы привлечь ее внимание, Иосиф Виссарионович начал бросать в нее апельсиновую кожуру и папиросы, но это только сильнее рассердило ее. Заметив, что она начинает злиться, он крикнул:
— Эй ты, пей!
— Меня зовут не “Эй ты”! — вспыхнула Надя.
Она вскочила и в ярости выбежала из комнаты. Наверное, именно в этот момент, если верить Семену Буденному, Аллилуева крикнула мужу: “Заткнись! Заткнись!”
— Ну и дура! — пробормотал в воцарившейся тишине Сталин, удивленно качая головой. Он был пьян и не понимал, как сильно расстроил ее своим поведением. Буденный, один из тех, кто сочувствовал Сталину, смело заявил:
— Я бы ни за что не позволил своей жене так со мной разговаривать!
К советам кавалериста по этому вопросу нельзя было относиться серьезно. В тот вечер он, наверное, забыл, что его первая жена покончила жизнь самоубийством или, как гласила официальная версия, случайно нажала на курок, держа в руках пистолет мужа.
Кому-то нужно было пойти и утешить Надю. Поскольку она была женой руководителя страны, роль утешительницы следовало сыграть жене его заместителя. Полина Молотова набросила пальто и выбежала на улицу. Они с Надей долго гуляли по Кремлю. Подобным образом часто снимали напряжение обитатели Кремля в моменты кризисов.
“Она постепенно успокаивалась, — вспоминала позже Полина Молотова, — заговорила об академии (Аллилуева училась в Промышленной академии) и своих шансах устроиться на работу”. Когда ей показалось, что Надежда Аллилуева окончательно пришла в себя, подруги решили попрощаться. Аллилуева осталась около Потешного дворца, а Молотова перешла на другую сторону переулка и вошла в Кавалерийский корпус.
Надя тоже пошла домой. Она вытащила из волос чайную розу и бросила ее на пол...
За окнами, наверное, еще не начало светать. Она достала “маузер”, который привез ей Павел Аллилуев (брат Нади), и легла на кровать. Большевики всегда считали самоубийство достойной смертью. В 1929 году Надя присутствовала на похоронах одного такого самоубийцы. Троцкист Адольф Иоффе застрелился в знак протеста против разгрома Сталиным оппозиции. Годом позже известный поэт Владимир Маяковский выразил протест таким же способом... Надя поднесла револьвер к груди и нажала на курок. Никто не слышал выстрела. В Кремле толстые стены, а стреляла она из дамского оружия...
Авель Енукидзе был единственным из руководителей страны, кто видел место самоубийства в первозданном виде, и через несколько лет поплатился за это. Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов прибыли на квартиру Сталиных спустя пять минут.
Можно представить, какой переполох царил в квартире правителя России, который отсыпался после загульной ночи в одном конце коридора, в то время как в другом спала вечным сном его жена. О трагедии предупредили родных Нади. Кто-то догадался позвонить семейному доктору Сталиных. Было найдено письмо, оставленное самоубийцей. Никто не знает, что в нем было написано. Неизвестно, уничтожил ли его сам Сталин или кто-то другой. Позже телохранитель вождя Власик рассказал, что кроме письма в комнате первой леди Советского государства была найдена брошюра. Это была антисоветская Платформа, написанная Рютиным, старым большевиком, который в то время находился под арестом. Этот факт мог оказаться важным, а мог и не иметь абсолютно никакого значения. Надя вполне могла просматривать экземпляр, который принесли Сталину.
Все шептались в столовой. Никто не знал, что делать. Неожиданно в комнату вошел Сталин. Кто-то, по всей вероятности, его старый друг Енукидзе, решил взять ответственность на себя.
— Иосиф, Надежды Сергеевны больше нет с нами, — печально сказал он. — Иосиф, Иосиф, Надя мертва.
Никто еще не видел Сталина таким растерянным и огорченным. Он заплакал. Так же, как много лет спустя, он стал повторять, словно припев, печальные слова: “Надя, Надя, если бы ты знала, как ты нужна нам, мне и детям”.
Племянник Сталина Леонид Реденс утверждал, что самоубийство Надежды Аллилуевой изменило ход истории. Оно сделало неизбежным террор. Смерть Нади вызвала один из редких моментов сомнений в жизни этого человека, обладавшего железной верой в собственную непогрешимость. Стала ли месть за неудачу в личной жизни причиной террора, в ходе которого одни участники того трагического банкета постепенно ликвидировали других?..
Неожиданно Сталин взял пистолет Нади и, как бы взвешивая, положил на ладонь.
— Это была игрушка, — сказал он Молотову, потом немного помолчал и добавил: — Из него стреляли лишь раз в году.
В гневе Сталин начал обвинять всех и вся, даже книги, которые читала Надя. Дав выход злости, он неожиданно заявил, что отказывается от власти и что собирается застрелиться:
— Я не могу так жить...
Сталин не мог выступать на похоронах. Наверное, поэтому он попросил произнести речь Кагановича, считавшегося лучшим оратором Политбюро. Каганович, этот человек-бульдозер, только что отмывший руки от крови десятков невинных кубанских казаков, которых расстреляли по его приказу, сильно волновался. Поручение было очень ответственным, но он выполнил его так же, как другие поручения вождя. Позже Железный Лазарь напишет: “Сталин попросил выступить, и я выступил”.
Детям, которые в то время находились в Зубалове (дача Сталина), сообщили, что Надя умерла от аппендицита. Мальчики сильно расстроились. Для Василия Сталина смерть матери оказалась страшным ударом, от которого он, похоже, так и не оправился. Шестилетняя Светлана еще не очень понимала, что такое смерть и что она больше не увидит мать. Клим Ворошилов, очень добрый человек во всем, за исключением политики, приехал в Зубалово. Он хотел рассказать девочке о смерти Нади, но разрыдался и не смог произнести ни слова.
Ночью тело Нади перевезли в Колонный зал на Красной площади. Утром туда привели всех детей Сталина. Сталин прибыл в Колонный зал в сопровождении членов Политбюро. Соратники и друзья вождя окружили гроб с телом Нади. Эту почетную, но печальную обязанность — стоять в почетном карауле — им придется часто выполнять в последующие годы Большого террора. Иосиф Виссарионович не выдержал и заплакал. Василий, стоявший вместе с Артемом (приемный сын Сталина) в стороне, бросился к отцу и повис на нем. “Папа, не плачь! — вскричал мальчик. — Не плачь!” Под хор рыданий родных Нади и крепких, как камень, членов Политбюро и начальников ЧК вождь с прильнувшим к нему сыном подошел к гробу. Он печально смотрел на женщину, которая любила и ненавидела его, наказывала и прогоняла. “Я никогда не видел раньше плачущего Сталина, — рассказывал Молотов. — Когда он стоял около гроба, по его щекам катились слезы”.
“Она покинула меня как враг, — проговорил с горечью Сталин, но Молотов слышал, как он тихо добавил: — Я не сберег тебя”. Гроб уже собирались заколачивать, когда Сталин внезапно остановил людей с молотками. Ко всеобщему удивлению, он неожиданно нагнулся, поднял голову Нади и начал горячо целовать.
Гроб с телом Надежды Аллилуевой вынесли на Красную площадь и поставили на черный катафалк. Под звуки похоронного марша процессия двинулась в свой скорбный путь по городским улицам. Милиция и солдаты сдерживали толпы москвичей. Похороны Надежды Аллилуевой открыли длинную вереницу похорон, когда от народа скрывали настоящую причину смерти покойника.
...Сталин шел между Молотовым и сообразительным армянином Микояном, от глаз которого ничего не укрывалось. Рядом шагали Лазарь Каганович и Клим Ворошилов. По информации одних источников, на похоронах Сталин вообще не присутствовал. Другие очевидцы утверждали, что он прошел рядом с катафалком весь путь от Красной площади до Новодевичьего кладбища. И те, и другие ошибались. Генрих Ягода настоял, чтобы вождь в целях безопасности не шел с процессией до самого кладбища. Когда процессия добралась до Манежной площади, Сталин вместе с тещей сел в машину и поехал на Новодевичье кладбище. Самоубийство жены не давало Сталину покоя до самой смерти. “Надя, Надя, что ты наделала? — печально вздыхал он в конце жизни и пытался оправдаться перед самим собой: — Я жил в таком напряжении”. Он считал ее самоубийство жестоким поражением в личной жизни. Потеря жены вызвала страшные изменения в его характере. “После 1932 года, — подтверждал Каганович, — Сталин изменился”. Конечно, смерть Нади ранила и унизила его. Она порвала еще одну тонкую нить, связывающую его с простыми человеческими чувствами, удвоила его жестокость, зависть, склонность жаловаться на судьбу и жалеть себя.
Станислав ТАРАСОВ
