1994 год. Президентом республики Крым становится бывший следователь прокуратуры Олег Носков, пытающийся вернуть полуостров в состав России.
У Носкова нет опыта ведения государственных дел, и слабостью власти пользуется мафия. Впереди приватизация здравниц Южного берега Крыма.
В драку за лакомые куски вступает крупная банковская структура России.
В основе сюжета — реальные события, участником которых был сам автор (в книге — Яшин, советник президента Крыма).
СЕРИЯ 3
1986-Й ГОД, ОКТЯБРЬ
На другой день Федулов появился с хорошими новостями. Он встретился с женой Лаврова Еленой. Та сказала, что муж чаще всего мотался между Симферополем и Ялтой. Федулов побывал в Ялте и нашел официанта, который обслуживал двоих подозрительных парней и девку. Словесные портреты готовы. С них делаются копии для раздачи всем операм, постовым и участковым.
— Не распыляйся, Игорек, не теряй драгоценного времени, — посоветовал Носков. – Девка, судя по всему, с претензией. Наверняка ходит в хорошую парикмахерскую. А сколько у нас таких цирюлен? Не больше десяти. За два часа можно объехать.
— Понял! – бодро отозвался Федулов.
Буквально через час он уже звонил Носкову и захлебывался от восторга:
— Олег, я ее нашел! Эту сучку зовут Маргарита Журавская. Танцорка. В фольклорном ансамбле выступает. И кобелей ее каждая собака знает. Но их фамилии я тебе только при встрече скажу.
— Ладно, говори. Никто тебя не слушает, — сказал Носков.
— Один Брагин Максим, сын члена военного трибунала. Другой Евгений Зуев. По слухам, внебрачный сынок нашего первого секретаря обкома. Оба учились в мореходке. И оба были вчера отчислены.
— Черт! – вырвалось у Носкова.
Он пожалел, что заставил Федулова выкладывать по телефону такую информацию.
— Девку надо брать немедленно. Выписываю ордер и выезжаю за тобой, — сказал Носков.
Они арестовали Журавскую по-тихому. Ее вызвал в свой кабинет директор дома культуры. Она пришла, а там ее уже ждали Носков и Федулов.
Было видно, что эту ночь Ритка не спала. Но все равно была хороша. Черные волосы, серые глаза, тонкие черты лица. Точеные ноги танцовщицы – глаз не оторвать. Только в ее красоте было что-то порочное. И, похоже, она отдавала себе в этом отчет. Старалась казаться мягче.
Внимательно ее рассмотрев, Носков порадовался своей наблюдательности. Журавская была усыпана блестками с ног до головы. И от нее пахло духами «Клема». Их запах трудно было перепутать с каким-то другим. Носков попросил танцорку снять туфли и осмотрел каблуки. Даже без экспертизы, на глаз было видно, что размер шпилек совпадет с размером вмятин в коврике.
— Два совпадения – уже улика, а тут – три, — сказал Носков.
Но на Журавскую не действовали никакие доводы. Носков произнес заученные слова о том, что чистосердечное признание смягчает вину. В ответ девка вообще отказалась давать показания. Но и без того было ясно, с кем именно она была в тот вечер.
Носков помчался в прокуратуру выписывать ордера на арест Брагина и Зуева. Но убийцы Лаврова как сквозь землю провалились.
А вокруг Носкова началась странная возня. Сначала он обнаружил за собой слежку. Шпик был молодой, неопытный. Носков вычислил его сходу, зажал в укромном месте, взял на болевой прием и начал выпытывать, на кого он работает. Всей правды шпик не сказал. Намекнул только, что действует по заданию известной милицейской шишки.
— Еще раз встречу тебя, и ты выговорить не сможешь, до чего тебе нехорошо, — пообещал шпику Носков.
А на другой день к нему в кабинет неожиданно вплыла незнакомая дамочка с шикарным бюстом, на ходу рассупонивая корсет. Носков опрометью вылетел из кабинета и позвал коллег. Те засвидетельствовали провокацию, но дамочку пришлось отпустить. Прокурору позвонил замминистра внутренних дел Валебный и сказал, что это его сотрудница.
— Что, собственно, происходит? – спросил прокурор.
— Пусть твой Носков поумерит свой пыл. Это дело выеденного яйца не стоит, — посоветовал Валебный.
А в это время в кабинете Носкова сидела мать Лаврова — пожилая женщина с тонкими чертами когда-то красивого лица, одетая во все черное. И с ней была девочка лет шести.
— Нечего мне пока вам сказать, Клавдия Ивановна, — мрачно говорил Носков, глядя в стол. – И, пожалуйста, не приводите больше внучку.
— Вам не жалко моего сына? – спросила Лаврова.
— Мне вас жалко, — ответил Носков. – Какого лешего он занимался извозом? Все-таки инженер-электронщик. В «почтовом ящике» работал. Неужели ему не хватало денег?
— А вам хватает? — тихо спросила Лаврова.
Носков промолчал. Он был в долгах, как в шелках.
— Мой сын был хорошим сыном и хорошим отцом, — сказала Лаврова.
Носков внимательно посмотрел на девочку.
— Как тебя зовут?
— Женя, — девочка поджала губку, чтобы не расплакаться
— Я только что была в милиции, — сказала Лаврова. – Там надо мной посмеялись. Сказали, что правда в конце концов торжествует, но это – неправда.
«Она считает всех нас последними тварями, – подумал Носков. – И в чем-то она права. Но я – не тварь. Я – не тварь», — повторил он про себя.
— Найду я их, Клавдия Ивановна, — пообещал Носков. — Найду, даже если меня отстранят от этого дела. А если не найду – уйду из прокуратуры. Даю слово: и вам, и себе.
Позвонил областной прокурор, велел зайти и прихватить с собой следственное дело.
Начальник читал, а Носков с тоской смотрел в окно. На противоположной стороне улицы стояли милицейские «жигули» со знакомым номером. Эта машина теперь непрерывно сопровождала все его передвижения и торчала у под окнами его квартиры.
Закончив чтение, прокурор сказал ворчливо:
— Ну и какого черта ты уперся? Сам видишь, этот Лавров характеризуется в «почтовом ящике», как мужик вспыльчивый, с гонором. Следов борьбы нет. Значит, сам заехал в тупик. Наверно, повздорил с клиентами. Решил, видно, их отметелить, все-таки мастер спорта по боксу. Но – не повезло. Получил по виску и вот — результат.
Прокурор помолчал и подвел итог:
— Корыстного умысла не видно, попытка преднамеренного убийства не просматривается. Значит, превышение самообороны. Ну и что ты предлагаешь? Ссориться с членом военного трибунала, с первым секретарем обкома партии, с замминистра внутренних дел? Нам оно надо?
Носков ответил, отчетливо выговаривая каждое слово:
— Если вы не дадите мне довести это дело до конца, я подам заявление.
— Ну и куда пойдешь?
— Да хоть в загранку. Хоть с долгами рассчитаюсь.
— Кем?
— Да хоть кем. Лучше гальюн чистить, чем… — Носков не договорил. Ему хотелось сплюнуть.
— Романтик, — проворчал прокурор. – Ты, я вижу, на загранку давно уже нацелился. Ладно, я подумаю, как тут сыграть в ничью.
Носков понимающе усмехнулся: лучший способ развалить дело – передать его другому следователю.
— Не надо никакой ничьей. Считайте, что мое заявление у вас на столе.
— Считай, что я его уже подписал, — холодно ответил прокурор. – Но по закону ты должен отработать еще три месяца.
«Вот и хорошо, — подумал Носков. – Этого времени мне хватит, чтобы найти этих сволочей».
Он передал дело другому следователю, но не стал скрывать, что ведет свое независимое расследование. Над ним посмеивались, его предостерегали, мол, это занятие незаконное. Носков отмахивался. Он закусил удила и не мог остановиться.
Ему удалось узнать, по какому адресу скрываются Брагин и Зуев. И в тот же день прямо перед ним на тротуар выскочила «волга». Водитель как бы не справился с управлением.
Потом ему стало доподлинно известно, что Брагин и Зуев умотали на какую-то ударную комсомольскую стройку в Среднюю Азию. Носков без особого труда вычислил, что это может быть строящийся газопровод, и стал следить за прессой. Через два месяца его терпение было вознаграждено. На глаза попалась заметка, в которой говорилось о замечательном комсомольце Брагине, который отремонтировал списанный экскаватор, из-за чего производительность труда на строящемся участке газопровода выросла в два раза.
Соблюдая все правила конспирации, Носков встретился с Федуловым и поделился с ним своим авантюрным замыслом.
— Только имей в виду, Игорек, у меня ни оружия, ни наручников, вся надежда на тебя.
Федулов готов был отправиться с Носковым хоть к черту на рога. У него было только одно сомнение: на какие шиши ехать?
— А кто нам командировочные оплатит?
Носков залился смехом.
— Какие командировочные? Ты героем вернешься. Из-за тебя полетят такие чины!
— Скорее, полетят наши головы, — мрачно уточнил Федулов.
Но надо отдать ему должное, все же поехал. Нашел причину, взял отпуск без содержания. И даже прихватил ствол.
— Возьми двое наручников, — попросил Носков.
— Возьму, — пообещал Федулов.
Они приехали в кишлак, где жили строители газопровода. Пустыня, мазанки, верблюды. Естественно, их никто не встречал. Подошли к Доске почета. Смотрят, а там висят фотографии Брагина и Зуева. Обрадовались. Значит, все-таки об этом Брагине писала газета. Не об однофамильце.
Неподалеку мимо проходил капитан милиции-туркмен. Носков окликнул его и жестом приказал подойти.
— Ты чего делаешь? – опасливо прошептал Федулов.
— Спокойно, Игорек, — сказал Носков, — иначе нельзя. Психология!
Голова у туркмена вместе с милицейской фуражкой повернулась медленно, как башня у танка. Навел глазки на приезжих, ощупал, подумал и все же подошел. Носков и Федулов сунули ему под нос свои корочки. А там крупными буквами – МВД СССР и Прокуратура СССР. Туркмен сразу подобрал живот.
Носков пояснил, за кем они приехали.
— Капитан, если поможешь нам, то ты уже не капитан. Ты уже майор. А если не поможешь, то я не ручаюсь, что ты не станешь старшим лейтенантом.
Туркмен пожевал губами.
— Давайте я лучше отведу вас к главному механику, он вам больше поможет.
Он явно хотел остаться в стороне.
Русского механика тоже не одолевала жажда помочь приезжим. Причина выяснилась чуть позже. Оказывается, отремонтированный Брагиным экскаватор наполовину работал на государство, наполовину – на руководство строительства.
Механик не мог придумать, под каким предлогом вызвать парней в прорабскую.
— Скажи, что приехали из обкома комсомола, побеседовать с несознательной молодежью, задолжавшей членские взносы.
С этими словами Носков развалился за письменным столом, изображая комсомольского босса.
Механик начал куда-то звонить. А Федулов горячо зашептал на ухо Носкову:
— Какая на хрен несоюзная молодежь? Какие в езду взносы? У нас на лбу написано, кто мы!
— Ну и что? – усмехнулся Носков. – Бежать им все равно некуда. Глянь, кругом одни барханы.
Носков думал, что у него есть время. А механик выглянул в окно и говорит:
— А вот они, идут!
Носков глянул: точно, они! И заметался по кабинету. Сплошные письменные столы, никакого простора для захвата.
Брагин и Зуев зашли спокойно, сели слегка развалясь, закурили. Брагин набычился:
— И сколько мы задолжали?
Было видно: все понял! И его, самого злобного, надо брать первым.
В ушах у Носкова появился легкий звон. В теле ощущалась особенная легкость. Он оперся одной рукой на письменный стол и, подлетев к Брагину, схватил его одной рукой за волосы, а двумя пальцами другой – за адамово яблоко. Это был излюбленный прием Носкова — «коготь орла».
Схватив Брагина мертвой хваткой, он крикнул Федулову:
— Второй твой!
Федулов саданул из своего «макарова» в потолок – Зуев оторопел. Федулов вынул наручники и заорал: «Руки!» Зуев подставил руки.
— Вторые наручники! – крикнул Носков.
— Нет вторых.
— То есть как нет?
— Тяжело таскать, думал, не пригодятся, — оправдывался Федулов.
А Брагин хрипел:
— Отпусти, сука, больно.
Носков взял его за лицо.
— А Лаврову не было больно?
По приказу Носкова главный механик лихорадочными движениями снял с Брагина ремень. Федулов связал убийце руки.
Появился капитан-туркмен. Поделился своими наручниками. Дал уазик. Поехали в Ашхабад. В пути Брагин начал сыпать угрозами. Носков долго терпел, потом велел шоферу остановить машину. Снял с Брагина наручники, открыл дверцу машины.
— Ошибка вышла. Это не ты убил Лаврова. Иди.
— Куда? – заорал Брагин, озираясь по сторонам.
— Макс, ты чего, не врубаешься? – завопил Зуев. – Он хочет пристрелить тебя за попытку к бегству.
— Вали! – орал Носков.
— Не-ет! – заблеял Брагин.
— Вали, — выталкивал его из уазика Носков.
Брагин сник:
— Ладно, начальник, молчу.
Перед посадкой в самолет Носков пристегнул наручники Брагина и Зуева к своим запястьям. Федулов опустил им пониже рукава, чтобы не было видно браслетов. А когда экипаж шел в кабину, остановил второго пилота и протянул ему листок с текстом телеграммы.
— Передайте в Симферополь.
На летном поле их ждал прокурор области. Носков просил его встретить лично по причине особой важности. Но начальнику даже в голову не пришло, какой сюрприз его ждет.
Ступив вместе Брагиным и Зуевым на трап, Носков поднял руки вверх (блеснули наручники) и крикнул торжествующе:
— Вот они!
